Снова в детство - Михаил Леккор

родной зять! В скором времени муж единственной дочери и, кто его знает, отец будущих внучат.

Шкаф этот был своего рода семейной реликвией и оказался окружен среди лыжников и прочих работников многочисленной мифологией. Во всяком случае, я неоднократно слышал о нем и от ее мужа Александра Петровича, от ее дочери Марии, а вот теперь немного услышал и от самой хозяйки Анастасии Васильевны.

Благоговейно погладил знаменитую реликвию, осмотрел ее со всех сторон. Сначала благоговейно — какая историческая ценность, потом критически — ну и древняя рухлядь!

В итоге пришел к твердому выводу, что ремонтировать эту древнюю немощь уже не стоит. Проще создать новый. Проще и, может быть, даже более дешево. Но кружившим рядом женщинам говорить ничего не стал. С ума сойдешь согласовывать. Ведь ремонтировать согласия уже не надо, оно было готово заранее. Иначе зачем меня хитромудрая Мария сюда приволокла? А преобразовать… мышка от кошки, кошка от собаки, собака от внучки. Да еще если каждая посомневается и хорошенько подумает, то я сегодня точно не построю. И, видимо, завтра тоже.

На этот случай в русском языке есть прекрасный выход из положения, который, так или иначе, устраивал всех — капитальный ремонт. И ничего, что от первоначальных деталей и прежнего вида ничего не осталось. Это же капитальный ремонт! Если непонятно, еще раз поясню — не строительство нового, а коренная модификация старого.

Пошел, с согласия женщин, купил в ближайшем мебельном магазине, по дешевке некомплектной фурнитуры, по конфигурации очень похожей, доски от нетиповой мебели почти такого же цвета. Потом еще два часа сколачивал, скручивал, свинчивал. По сравнению с тем, сколько тратил дорогой и, честно говоря, ленивый тесть, который уже несколько лет кормил всех завтраками и лаже сам уже в это уверовал, времени ушло почти ничего.

Попросил женщин принять работу, покритиковать, если надо будет. Если же не надо, то похвалить. Хотя бы немного, — хитро скосил глаза в сторону Маши, намекая на поцелуй. Та вдруг заалела, то ли маму постеснялась, то ли себя.

Готовый к использованию шкаф привел женщин в благоговейное состояние. Где-то с полчаса они молчали, гладили мебель. Первой заговорила, разумеется, Анастасия Васильевна.

— Благодать-то какая! — умилилась она, — есть все-таки Бог на земле!

— Это я его нашла с папой! — тут же встала Мария на защиту остальной части родственников, — вообще папа тоже раньше ремонтировал хорошо. Просто ему так сейчас некогда. Работа ответственная, сложная, особенно перед всесоюзными состязаниями.

— Ай, страсти-то какие ты рассказываешь! — махнула она рукой, — по секрету вам скажу, Саша никогда не умел работать руками. Потому и, наверное, пошел в начальники. Зарабатывать ведь надо как-то!

Я мысленно хохотнул. С моим огромным опытом административной работы, я был твердо уверен, что девять десятых претендентов лезут в начальники только потому, что там никогда ничего не надо делать. Указывать, что делать, это не то, что делать самому.

А министры всегда (и у них на Западе, и у нас в России) выбирают на демонстрации дураков. Чем дурнее, тем гарантированнее, что выберут. А в сфере образования министров выбирают строго в сумасшедшем доме. Их можно сразу арестовывать по статьям головотяпство с взломом и крупные грабежи интеллектуальной собственности.

Иногда, правда, в виде исключения, начальники с годами становятся поумнее, подопытные. Александр Петрович прошел в этом исключении дальше всех. Все-таки из людей, а не из чертей полосатых!

Все это я произнес, строго про себя, прекрасно понимая, что женщины кругом пусть добрые и ласковые, но линчевать за такие мысли могут моментально и очень жестоко.

А так все прошло благополучно. Мы даже выпили в честь этого знаменательного события «Каберне» — женщины по сто грамм, я примерно двадцать. И ничего что так. Я молодой, завтра соревнование, а молдавское вино оказалось жуткой кислятиной. О-ох!

Пришел Александр Петрович, дыша на всех армянским коньяком, со всеми поздоровался.

Как и положено,Анастасия Васильевна вначале сделала ему втык за неплановый выпивон — мы с Машей скромно сидели на софе, взявшись на руки.

Это, в свою очередь, плавно перетекло на восхваление молодой пары (нас с Машей). Впрочем, не на долго. Смущенная моя невеста тихо, но твердо перетянула на тему отремонтированного шкафа. А тут уж разговоров хватило на весь вечер.

Даже Александр Петрович сказал несколько прочувственных слов. Еще бы, его работу сделал, теперь он моет ходить в семье с высоко поднятой головой.

Где-то часов в десять я откланялся, сказав родителям положенное «до свидания», а Маше поцелуй украдкой. И ушел. Они все-таки еще чужие, а мне надо было хорошенько отдохнуть перед соревнованиями.

Глава 18

По данным отечественных синоптиков, на Средний Урал и Поволжье откуда-то из Арктики пришел холодный антициклон. Тоже, видимо, полюбопытствовал, как там идут соревнования по биатлону в одном из регионов России.

В принципе, типичная погода для наших мест для ранней весны. Ни добавить, ни убавить, просто констатируй, как объективный факт. В рамках общего потепления пошло резкое, хоть и временное, буквально три — четыре дня, похолодание. Но для лыжников относительно нормально, хоть весенний наст окреп.

А гости идут ничего, густо, хоть и по-разному, кто на поездах, кто на самолетах (в Ижевске есть аэропорт). А кто по соседству, на автобусах — и рейсовых и ведомственных.

В условиях именитых спортсменов команда хозяев заметно потеснилась. Формально в сборной Удмуртии находилось всего три мастера спорта, тогда как всего в копилке гонок были даже мастера спорта международного класса более десяти. И ничего, что почти половина из них практически равнялась нулю по причине возраста и даже не собиралась выходить на лыжню. Зато какие солидные списки! Разные там разрядники, типа Ломаева, толпились скромно вдалеке.

Мне ведь тоже перепало почти сразу же, как в позитиве, так и в негативе. Сначала плюшки — под именитых гостей Пушину почти без нарушений и без кромешного ора удалось пробить мне первый разряд. Хотя еще недавно местные спортивные чиновники и слышать не хотели о такой квалификации неопытного спортсмена. Но здесь и они стушевались и молча согласились при условии участия меня в данном мероприятии.

А теперь вот негатив, хотя и относительный. Вроде бы и спортивный демократизм, и шли по одному списку, и Маша ходила ругаться почти громко, то есть с намеком на мат, а все же я, как сильно неименитый, попал в самый хвост спортсменов. Ладно бы по жребию — там, как повезет. Просто оттеснили, как молодого и неименитого.

Хотя, между