Путь на Балканы - Иван Валерьевич Оченков

Нилов и, повернувшись к приятелю, тихо спросил: — Откуда ты взял это чудо?

— Ты все равно не поверишь, — не менее изумленно покачал головой подпоручик в ответ.

— А все-таки?

Линдфорс в ответ шепнул ему на ухо несколько слов, причем с каждым из них у Нилова только шире открывались глаза. Наконец он выдохнул и все так же тихо переспросил:

— Граф Блудов?

— Кажется — да.

— Чудны дела твои, Господи!

Наконец Нечипоренко притащил пойманную им лягушку и протянул Будищеву. Тот, к еще большему изумлению наблюдавших за его манипуляциями, не долго думая, разрубил ее пополам и пристроил половинку трупика к блестящей клемме. Затем плюнул на деревянную свайку, растер слюну и примотал к деревяшке провод.

— Кто-нибудь, замкните контакт, — крикнул он внимательно наблюдавшим за ним морякам, закончив свои манипуляции.

Один из них тут же щелкнул рубильником, и, когда Будищев начал тыкать свайкой в останки земноводного — случилось чудо! Под воздействием электричества ноги невинно убиенного животного стали дергаться, повергнув присутствующих в мистический шок.

— Колдун! — только и смог охнуть матрос.

Дмитрий же просто улыбнулся и сказал:

— Готово!

— А зачем лягушка? — спросил наконец-то пришедший в себя подпоручик.

— Ну, — пожал плечами Будищев, — можно было и на причиндалы Нечипоренко кабель прицепить, только он орать будет громко…

Мичман и остальные матросы, привлеченные любопытством к месту ремонта, очевидно, знакомые с действием электричества, согнулись от хохота и едва не попадали в воду. Неизвестно, сколько бы они еще продолжали смеяться, но тут сигнальщик, сидевший на невысокой вышке, протяжно закричал:

— Турки!

— Спасибо тебе, Господи! — прошептал Нилов и принялся командовать. — Разводить пары! Катер к бою!

— А вот теперь, ваше благородие, — обратился к своему начальнику Дмитрий, — нам действительно пора!

— Ты куда, Кулибин? — изумился, услышав эти слова, мичман. — Пока мы в гости к туркам не сходим, я тебя никуда не отпущу!

— Как это?

— Да так! Если эта проклятая мина опять не сработает, я тебя самого под их борт засуну!

— Но, Константин, — встрепенулся Линдфорс, — нам ведь действительно пора!

— Ванечка, милый, — голос Нилова стал вкрадчивым, — да разве же я тебя задерживаю? Поезжай, родимый, да кланяйся братцу Павлу Ивановичу. Давно его не видел, не забудь, пожалуйста…

— Твою мать, — почти застонал в ответ Будищев, но было поздно.

Несколько дюжих моряков бдительно следили, чтобы невесть откуда взявшийся гальванер[40] не сбежал ненароком.

— Я с вами, — решительно заявил подпоручик, но надевавший набитый пробкой жилет мичман в ответ только покачал головой.

— Мон шер, ну посмотри на наш «броненосец», куда я тебя засуну? Твой этот, как его, Блудов…

— Будищев, — машинально поправил его Линфорс.

— Да хоть, О’Бриен де Ласси, — засмеялся Нилов, — в общем, твой «гений гальваники» нам действительно может пригодиться. А что ты будешь делать, саблей турецкий монитор рубить? Так что, жди нас здесь, Ванечка, мы скоро!

Рядовой Федор Шматов с тоской глядел на виднеющийся вдали турецкий берег Дуная. В отличие от румынского, он был довольно высок, крут, а местами даже обрывист. От мыслей, каково пришлось под турецким огнем переправлявшимся тут накануне солдатам, у него все съеживалось внутри. Но самое главное, он очень беспокоился о пропавшем приятеле — Будищеве. Ускакавший вместе с подпоручиком Линдфорсом Дмитрий пропал, как в воду канул. Что хуже всего, спросить о его судьбе было некого. Однако Федька все же старательно прислушивался к чужим разговорам, вдруг кто-нибудь упомянет о пропавшем товарище.

— Да уж, несладко нашим пришлось, — вполголоса заметил стоявший неподалеку Лиховцев.

— Вы правы, — напряженно ответил ему Гаршин.

Шматов хотел было обратиться к вольноперам, но тут раздалась команда, и их батальон снова двинулся вперед.

Посреди Дуная, ближе к румынскому берегу был небольшой островок, скорее даже просто отмель, под названием Чингинев. На него уже был наведен понтонный мост, по которому сейчас и шагали болховцы. Зайдя на остров, они тут же грузились на баржи, уже пришвартованные к маленькому колесному пароходику, предназначенному оттащить их на противоположный берег.

— Поторапливайтесь! — скомандовал кто-то из офицеров.

— Давай быстрей, не задерживай, — тут же откликнулись унтеры, понукая солдат.

Те, впрочем, и сами, ничуть не мешкая, занимали места в баржах, и скоро первый батальон был готов к отплытию. Единственная труба парохода выкинула в небо густой клуб дыма, машина в его чреве забухала, и плицы колес начали мерно шлепать по водной глади. Концы, за которые баржи были ошвартованы к буксиру, натянулись, и маленький караван начал движение. Ширина Дуная в этом месте превышала версту, но пароходик тянул бодро, и их переправа скоро должна была закончиться, но тут раздался гудок, и люди стали встревоженно озираться, пытаясь понять, что происходит.

— Турки! — вдруг закричал глазастый Штерн, и его крик тут же подхватили другие.

Федор вместе со всеми посмотрел, куда показывал вольнопер, и сердце его обмерло. Наперерез их каравану по волнам шел довольно большой колесный пароход, на мачте которого трепыхалось красное полотнище с полумесяцем.

— Здорово они нас подловили, — с каким-то злым и вместе с тем веселым ожесточением воскликнул Николаша. — Сейчас подойдут и перетопят как котят!

— Ничего, наши не бросят, — неуверенным голосом возразил Лиховцев.

Как будто отвечая на его слова, с румынского берега ударили пушки. К сожалению, прицел был взят неверно, и водяные столбы от падений снарядов встали довольно далеко от турецкого корабля. К тому же тот оказался не один — вслед за колесным пароходом, пыхая дымом, двигалось какое-то приземистое чудище. Потом сказали, что это был новейший бронированный монитор, построенный для турок в Англии. Но тогда этого никто не знал, и даже отчаянные храбрецы принялись креститься, ожидая неминуемой гибели.

Впрочем, батареями русская оборона не ограничивалась. Рассекая острыми форштевнями волны Дуная, наперерез туркам уже летели русские минные катера.

Вообще-то катер с совершенно небоевым названием «Шутка» был построен в Англии, для морских прогулок цесаревича Александра, но великий князь с началом войны передал его морякам. С кораблями на Черном море было так худо, что те были рады и катеру, тем более что у него был стальной корпус и довольно мощный паровой двигатель. Быстро переоборудовав для несения шестовых мин, его включили в состав Дунайской флотилии.

К середине июня минные катера уже успели громко заявить о себе. И на Черном море, и на Дунае ими было утоплено несколько боевых кораблей турок, вселив в сердца остальных почти суеверный страх. Увы, мичман Нилов довольно поздно принял командование «Шуткой» и не успел еще отличиться, хотя желал этого со всей страстью.

Он не слишком разбирался в новомодных гальванических штуках, и, возможно, именно поэтому загадочные манипуляции странного солдата внушили ему уверенность, которую он