Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер

Однажды утром, проснувшись раньше обычного, уже фермер застает жену с Клейтером. Разъяренный супруг лупит по шлему дубинкой. Голова Клейтера гудит, как медный котел. Он знает: вскоре фермер начнет тыкать в шлем вилами или, что еще хуже, откроет нижнюю секцию скафандра. Понимая всю тщетность своих попыток, Клейтер в отчаянии жмет языком на верхнюю кнопку управления. К его собственному удивлению – не говоря уже про фермера – он взмывает ввысь.

Клейтер приходит к выводу, что от удара головой при падении – или же от удара фермерской дубинки – сети скафандра заработали снова. Уговорив деревенского кузнеца, чтобы тот залатал ему нижнюю часть скафандра, он возвращается на корабль. Через несколько месяцев он находит планету, где ему могут отремонтировать скафандр. К тому же, он так настрадался во время своего пребывания на Шагринне, что почти передумал помочь ее жителям с решением их проблемы. Но сердце Клейтера большое и доброе. А еще он хочет пристыдить их за свинское к нему отношение.

Он возвращается на Шагринн и созывает тамошних вождей на конференцию.

– Все дело вот в чем, – заявляет он. – Причина ваших бед заключена в неправильном взгляде на мир.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросили его.

– Изучив вашу историю, я узнал, что основатель вашей религии сделал две тысячи лет назад предсказание. Он сказал, что настанет день, когда вы дорого заплатите за все ваши грехи. Верно я говорю?

– Верно.

– Он говорил весьма конкретно, во всяком случае, в той степени, какая типична для пророков. Он заявил, что однажды солнце начнет выбрасывать большие протуберанцы, и когда настанет этот злосчастный день, сексуальный аппетит женщин возрастет четырехкратно. Зато у мужчин перестанет вставать. Верно я говорю?

– Верно! Он был истинный пророк. Ведь такое и впрямь случилось!

– А теперь, до того как ваше солнце выбросило свой первый большой протуберанец, ответьте, вы наблюдали время от времени мелкие?

– Наблюдали!

– Тогда скажите, когда на вашем солнце начались бури?

– Триста лет назад, мистер Клейтер. До того момента у нас были лишь слова пророка о бурях на солнце. Но когда триста лет назад был изобретен телескоп, мы сумели разглядеть небольшие бури. А где-то через десять лет случилась первая большая буря.

– И тогда у вас начались проблемы?

– Еще какие!

– Скажите, ваши мужчины утратили потенцию, а женщин, наоборот, одолел сексуальный зуд в тот момент, когда буря достигла своего пика? Или же когда это все еще была небольшая буря, но казалось, что она вот-вот перерастет в большую?

– Когда это все еще была слабая буря, но казалось, что она вот-вот перерастет в большую.

– Что и следовало доказать, – заявил Клейтер. – У вас все задом наперед.

Лидеры озадаченно переглянулись.

– Это как понимать?

– Допустим, у вас есть кусок веревки, каждый конец которой держит какой-то человек, – произнес Клейтер. – Когда один из них тянет веревку на себя, она движется к нему. Когда тянет другой – то к нему. Вы и ваши солнечные бури связаны веревкой. Но вы перепутали, кто и куда ее тянет.

– Что за чушь ты несешь! – возмутились вожди.

– Буря на солнце усилилась не по вине самого солнца, – ответил Джон Клейтер.

– Тогда по чьей же?

– Ваши предки увидели небольшое усиление бури, и предсказанная реакция не заставила себя ждать.

– Все равно ничего не понимаем, – заявили шагринниане, теряя терпение.

– По всей видимости, та буря была лишь ненамного сильнее обычной. Но вы приняли ее за обещанную большую.

– Неужели?

– Как я уже сказал, – произнес Клейтер, – ваши предки поняли все задом наперед. И все последующие поколения повторяли ту же ошибку. Дело в том, что причина ваших вялых членов и зудящих женских промежностей вовсе не в гигантских солнечных бурях. Все обстоит с точностью до наоборот.

16. Момент истины

Саймон поведал мудрецу эту историю. Мофейслоп и Одиомзвак хохотали до упаду, да так, что свалились со стульев.

– Выходит, этот твой Сомерс, – произнес Мофейслоп, вытирая слезы и сморкаясь, – пришел к тому же умозаключению, что и я. Не иначе как он был весьма мудрый человек.

– Все именно так и думали, – ответил Саймон. – Ведь заработал же он уйму денег.

Последующие четыре дня Саймон посвятил изучению окрестностей. Одиомзвак ковылял рядом с ним, выступая в роли гида. Он осмотрел огромный сад, занимавший ту часть плато, которая не была занята домом. Он спустился на тысячу футов вниз по крутому склону к еще одному плато, на котором раскинулся луг. Здесь паслись козы и гудели, вылетая из ульев или, наоборот, спеша назад, пчелы. Одиомзвак подоил коз и собрал мед, после чего они вдвоем отправились к ручью, состоявшему из каскада водопадов. Одиомзвак проверил расставленные вдоль его течения капканы и был вознагражден полудюжиной похожих на зайцев грызунов.

– Они вносят приятное разнообразие в наш рацион, – пояснил он. – Козий сыр и время от времени ломоть тушеной козлятины надоедают.

– Скажите, а как вы здесь выживаете? – спросил Саймон. – Кроме вас двоих тут никого нет, а значит, вы полностью независимы от внешнего мира. Но, похоже, вам здесь неплохо. Ваша пища простая, но сытная.

– Мы пытаемся ее время от времени разнообразить, – ответил Одиомзвак.

Мудрец ждал их на крыше дома, часть которой была отведена под зону отдыха. Тут имелся бильярдный стол и корт, на котором хозяин и слуга играли в докалианскую версию бадминтона. Подзорная труба Мофейслопа стояла на треноге на восточном краю крыши. Когда Саймон появился на верхней ступеньке лестницы, мудрец был занят тем, что смотрел в нее. Саймон тотчас застыл на месте. Ему стало неловко. Подзорная труба была слегка повернута в сторону, поэтому ему было видно, как Мофейслоп припал одним глазом к окуляру. Одной рукой он держал свой хвост, сунув его кончик себе в рот.

Одиомзвак, шедший позади Саймона, тоже остановился и громко кашлянул. Мофейслоп мгновенно отпрыгнул и выплюнул пушистый кончик хвоста, который только что посасывал. При этом он покраснел, хотя и не сильнее, чем Саймон. Но затем рассмеялся.

– Детская привычка, Саймон, – пояснил он. – Ничего не могу с ней поделать. Да и зачем? Я бы не назвал ее дурной, скорее наоборот. По крайней мере, она не вредит здоровью, как, например, курение табака.

– Не берите в голову, – сказал Саймон. – Я вовсе не требую, чтобы при всей вашей мудрости, вы были само совершенство.

– Что верно, то верно, – ответил Мофейслоп. – Мудрость и состоит в знании того, когда этого совершенства следует избегать.

Пока Саймон размышлял над этими словами, ему было предложено сесть в большое, туго набитое травой кресло рядом