Дмитрий Морозов - Корсары Балтики

Иван поманил пальцем рынду:

— Кликни там Бутурлина, пусть послушает.

— А пока нет его, — чуть погодя усмехнулся князь московский, — Адашев нам расскажет про датских сукновальщиков и Радзивилла, что внезапным другом нам сделался.

К тому времени, как появился Бутурлин, Адашев окончательно спал с лица, сплетая противоречивые речи.

— Слушайте, — палец Иоанна поочередно ткнулся в Басманова и Бутурлина, — Нарва должна пасть с единого наскока. Больше трех дней нечего под ее стенами делать. Дальше — охота на магистра.

Иван принялся указывать на карте места, к которым должны выйти конные сотни, отрезая ливонские земли от литвинов и поляков.

— Эта комтурия. — говорил Иван, — к литвинам желает отойти. Ее первой занять. Соседняя почитает себя верной магистру — с ней можно повременить. Вот эта — под ляхов собралась ложиться. Ее занять еще до того, как с магистром свидание случиться…

И так далее.

Басманов удивлялся, откуда взялась в царе такая память и знания — совсем недавно казался он больным и немощным.

Сейчас перед ними был прежний государь, который сокрушил Казань, скрутил в бараний рог род Бельских и сокрушил свенов.

— Что скажете, бояре? — усмехнулся Иоанн, закончив излагать свой план.

— Скажем, — за всех ответил Бутурлин, — что нас можно домой отпускать, к женам и детям. Царь все сам продумал, да так, что только исполнять можно.

— Сие есть дерзость, — задумался Грозный вслух, — или мудрость?

Бутурлин обмер. В устах князя московского второе могло значить шутку. А первое — колесование, дыбу, отписание в опричнину всех земель…

— Мудрость сие, — вмешался вдруг Курбский очертя голову. — Так много знать нужно, чтобы составить сей план, что диву даешься — зачем России бояре.

— Жизнь — она посложнее карты будет, — заметил царь. — Сотни невзгод приключиться могут. Разливы рек, измены в стане ворогов и измены в нашем стане, новые друзья… Хотя последнему не быть — нет у Руси друзей крепких, не отступающихся… Мне в Москву нужно возвращаться — а вам здесь дело вершить.

— Останься хоть на день один, — взмолился Ада-шев, — Надежа-государь, пусть войско увидит тебя.

— Не войско должно царя перед ратью видеть, — проворчал Иоанн, — а я войско после рати победной видеть должен, и благодарить. Что Курбский и Басманов скажут?

— Войску показаться — благо, — решительно сказал Басманов.

— И я так думаю, государь, — Курбский больше не колебался. Он всегда был отличным исполнителем, ведомым более сильным поводырем.

Великая трагедия в судьбе Курбского и России случилась именно потому, что не оказалось рядом ведущего, и князь заметался из одного стана в другой.

— Тогда ступайте и объявите по Ивангороду — завтра смотр войску будет.

Проходя мимо опричника, Адашев зло шепнул:

— Знал ведь, змея? Признайся, хоть один раз в жизни не лги. Знал?

Басманов искренне замотал головой, и Адашев вышел, проклиная крушение своих планов и торжество «саблемахателей».

Глава 26. СМОТР

Дрель крутилась перед закрепленным меж бревен карманным зеркальцем, прилаживая на непослушные патлы платок. Зашедший в палату гоблин буквально обомлел.

— Эльфийка, — сказал он, придя в себя. — Просто класс! Да ты нормальная баба, как я погляжу. И где раньше мои глаза были?

— Убью, нежить, — пообещала Дрель, слегка польщенная.

На ней было длинное платье, поверх которого накинут вышитый передник, прихваченный пояском, на голове — платок. В принципе — более чем скромный наряд обитательницы Ивангорода или любого иного града на Руси. Но появилось в ней что-то особенное, чего раньше и в помине не было.

— А я каков молодец? — спросил гоблин, демонстрируя рубаху и широченные штаны, собранные на голенях пестрыми обмотками, уходящими в крепкие башмаки. — Чистая и конкретная реконструкция на Иванушку-дурачка… вторая половина шестнадцатого века.

— По-моему, — мстительно заметила Дрель, — тебе идет. Носил бы всегда такое — на личном фронте проблем бы поубавилось.

— Ладно, меня Бледный Король заслал — пора идти. Скоро целый царь всея Руси появится, надо не пропустить такое шоу.

— Уже бегу, — Дрель с сожалением посмотрела на остатки помады, но, выполняя наказ ангмарца, не притронулась к косметике.

Они вылетели из терема и догнали группу судовой рати Карстена Роде, шумной толпой валившую к воротам Сам датчанин ехал впереди на присланном Басмановым коне, о чем-то беседуя с расфуфыренным в пух и прах Соболевским.

Бледный Король без своей обычной рогатой короны смотрелся довольно странно и непривычно, словно назгул вдруг предал идеалы Тьмы и решил закосить под человека.

В своем обычном наряде, разве что помыв и вычистив его, по случаю визита Ивана Васильевича, оказались только ирландцы.

— Ирландия, — заметил по этому поводу Шон, — законодательница мод.

Действительно, время от времени мимо ирландских реконструкторов проходили в точности так же одетые парни и взрослые мужчины.

На берегу пришельцы из будущего обжились на удивление быстро и без особых эксцессов. Относились к ним «местные» с ничуть не большей настороженностью, чем к команде когга датчанина, принимая за таких же иноземцев.

Бледный Король даже придумал по этому поводу слезную байку про какую-то испанскую деревню, покрестившуюся по православному обряду и через это жестоко притесняемую маврами Эту историю он обожал рассказывать всем и каждому, от своих до чужих. Особенно пришлась она по вкусу бабам с ярмарочных торговых рядов.

— Вот мы и собираемся когда-нибудь вернуться на родину, — проникновенно вещал назгул, хрустя солеными огурцами и заедая их медом, — Выбить мусульман… в смысле — агарян с родного хутора и зажить как люди.

Если обнаглевшему ангмарскому оборотню удавалось хлебнуть где-нибудь пива или меда, то он еще и начинал петь, ужасно фальшивя, но неизменно вышибая слезу из слушателей.

Я хату покинул,Пошел воевать,Чтоб землю в ГренадеКрестьянам отдать

Портил «туристический отдых» Карстен Роде, вознамерившийся в кратчайшие сроки сделать из ребят настоящих морских волков.

Лойма что ни день выходила на реку, маневрировала, сцеплялась с коггом крючьями, ставила и снимала парус. Все это вызывало пока еще глухой ропот, сулящий форменную бурю в будущем.

Известие о нежданном визите царя весь Иванго-род, кроме команды «Федора Крюггера», встретил с огромным энтузиазмом.

— Первомайская демонстрация получится, — сказал Шон.

— Ничего из-за стрелецких шапок не увидим, — добавила Дрель.

— И все-таки мы пойдем, — докончил за всех и подвел черту под дискуссией бледный Король. — Иначе точно каменьями забьют. Издаю новый указ — всем озаботиться костюмами. С Карстеном я поговорю — учебное плавание на один день отменит.

— Хоть какая-то польза, — промямлил гоблин, давеча свалившийся за борт и простывший в студеной наровской водице. — Я бы на папу Сау пошел смотреть. А какой-то Иван, пусть и Грозный…

— Шепотом, — погрозил ему пальцем назгул. — Шепотом высказывай свои неблагонадежные мнения, гоблинское отродье.

— Да, — завел обычную для своей «породы» шарманку ролевик. — Я быдло. Нет у нас аристократии, нет — и не надо! Мы — гоблины, природные демократы. Никаких царей, лордов, сэров и прочего ливера.

— И даже ты, природный демократ, сейчас закроешь свое хайло и пойдешь рукоплескать царю-батюшке.

— Есть, — отдал гоблин честь на американский манер и отправился шить себе «выходной костюм».

…Толпа бурлила и ликовала, в лучших традициях Советского Союза. На перекрестках стояли кучки вооруженных «солдат правопорядка», со знакомым скучающе-бдительным выражением на физиономиях. Было все, что положено — пробки из телег и коней, зажигательные речи непонятных личностей, сладости на лотках, подвыпившие люди неясного возраста, целовавшиеся шумно и громко, с патриотическими речами на устах и слезами в глазах..

Сам царь, восседавший на троне, водруженном вместо спешно разобранной потешной крепостицы, разочаровал многих.

— Он маленький, — пищала Дрель.

— Он не маленький, — наставлял ее Шон. — Он далеко.

— Скажите, почему он вовсе не похож на артиста Яковлева, — разорялась эльфийка.

— Чтобы враги не догадались, — терпеливо разъяснял ирландец.

— О чем?

— Чтобы ни о чем не догадались.

— Скучно…

Была джигитовка, стрельба, танцы и стеношный кулачный бой — любимая царем забава. Черный Хоббит даже сходил в ней поучаствовать. Вернулся с бланшем под глазом, в разорванной рубахе и очень довольный.

— Экзотика, — вздохнул он. — Прямо душа поет!

Под вечер все организованно вернулись назад, с каковым событием их и поздравил Бледный Король.