Тимур Рымжанов - Змеиная гора

7

За пару месяцев ордынцы четко усвоили, на какую максимальную дистанцию бьют мои орудия. Больше своей живой силой они не рисковали, а все диверсионные вылазки и разведку боем проводили исключительно в ночное время. Непрерывное осадное положение начинало раздражать. Мы еле справились с вспышкой холеры, вынужденно сожгли склад подпорченного неправильным хранением продовольствия, непрерывно чистили колодцы и продолжали модифицировать установки по очистке воды.

Без притока свежих продуктов и оттока товаров в крепости начинался бум перепроизводства.

Некое подобие «великой депрессии», но в более мелком масштабе. Большинство моих мастеров слонялись без дела, цеха простаивали, лишенные доступа к сырьевым ресурсам, а склады ломились от товаров, которые никому не были нужны, покуда не наладится нормальная торговля и сообщение с внешним миром. Ордынцы знают, что без торговли крепость обречена, вот и не снимают осаду. В стан врага так пока и не прибыло подкрепление, но и сами татары вроде никуда не собирались. Большой лагерь за рекой стал для них надежным убежищем, и мне, зажатому в собственном же логове, невозможно было выбраться наружу и нанести удар.

В открытом бою, на поле кочевникам нет равных. Будь у меня хоть пять тысяч воинов с хорошим вооружением, им и то не совладать с такой чудовищной массой в соотношении три к одному. Пехота никогда не сможет устоять против кавалерии. Как бы я ни исхитрялся, а мои пять сотен лошадей, большая часть из которых пригодна только для тягловых работ, не превратятся в кавалерийский эскадрон. Я не смогу выставить достойное войско. А следовательно, нужно рубить этот узел. Решать проблему радикально, жестко и окончательно. За прошедшие месяцы осады никто из соседних князей так и не откликнулся на призыв о помощи. Мало того, их самих жестоко обложили. Так, муромский, владимирский и суздальский князья, приняв на себя удар северного крыла монгольской армии, сдались под неудержимым натиском, многие погибли в неравных боях. В моем положении самым разумным станет идти на переговоры. Легко сказать – трудно сделать. Сейчас из своего осадного положения я могу лишь огрызаться и сквернословить. Уже летом или поздней весной, когда сойдет с рек лед и откроется речная навигация, положение крепости усугубится во сто крат. Придет пора полевых работ, активной торговли, а я в осаде. Пойдет так дальше, так я уже осенью, отощавший и униженный, сам открою ворота и впущу захватчиков в собственную твердыню.

Уверен, что монголы затаились неспроста. Они ждут от меня активных действий. В сущности, что такое моя крепость? Прыщ на ровном месте. Затерянная среди лесов и болот, она не может быть серьезным препятствием на пути огромного войска, вознамерившегося завоевать все, вплоть до берегов Дуная. Осадной армии в пару тысяч опытных воинов вполне хватит, чтобы удержать меня в своем логове в то самое время, как остальные пойдут своей дорогой.

Тут главное – не упустить момент.

Ночи в крепости стали тихими и тревожными. Бдительные стражи на стенах прислушивались к малейшему шороху, к ничтожному звуку, доносящемуся из темноты. Пасмурные, дождливые апрельские дни, унылые и однообразные, не добавляли оптимизма. Но мне нельзя было раскисать! Я обязан найти выход, и не абы какой, а удачный, правильный, единственно верный в сложившейся ситуации.

Трактирщик Савелий принес мне еще кружку пива и отправился по своим делам. Я же сидел над огромной трехмерной картой, искусно выполненным макетом крепости и прилегающей местности. Сейчас важна каждая мелочь, каждая складка местности может стать моим убежищем. Не прогадать бы, не ошибиться в расчетах. Новая операция получила название «Весенний гром». Риск огромный. В самый ответственный момент в крепости останется крошечный отряд из двадцати опытных стрелков. Все остальные должны будут тайно покинуть логово и выбраться наружу. Сколько понадобится времени, чтобы расставить их на позиции? Скольких разведчиков из окрестных лесов придется вытравить, чтобы они не смогли стать свидетелями маневров моих войск в тылу ордынцев.

У меня слишком мало людей, чтобы просто вывести в поле и вступить в открытое противостояние. Погублю всех в открытом бою. И почему я должен следовать традициям ведения боевых действий, принятых в этом веке? Вывалят в чисто поле две оравы с дубьем и острым железом, осыпая друг друга тучей стрел. Сойдутся лоб в лоб – и давай мочить всех и вся. У кого останутся живые, те и победили. Дудки! Как долбил врага на расстоянии, так и буду долбить. Как кусал втихую день и ночь летучими отрядами Олая и Скосыря, не говоря уже о волчьей братии, так и буду кусать. Уподобившись осиному рою, буду непрерывно жалить огромную плоть врага в самых неожиданных местах, пока не обращу в паническое бегство.

Чен завозился на лавке, сбросив с себя во сне овчинный тулуп. Я с интересом пригляделся к китайцу. Ну ведь метр с кепкой, в нем весу не больше сорока пяти килограммов, а я точно знаю, что в бою этот коротышка уложит на лопатки пятерых увальней под центнер с гаком и даже не вспотеет. У него нет физической силы и никогда не было, но у него есть умение. Тайное искусство восточных единоборств, посредством которого можно выйти победителем, казалось бы, из проигрышной схватки. Умение ударить в болевую точку порой стоит больше, чем просто размашистый удар булавой. Орда – это масса, огромная масса, нависшая сейчас над нами, как исполинский великан над этим самым щуплым китайцем. Что он сделает? Станет бить? Но куда? Разумеется в самую болевую точку, в брешь, зияющую в панцире брони. У каждого есть такая точка, и у кочевой армии в том числе. Они не исключение.

За время осады они понесли значительные потери и пока не получили ничего взамен, кроме боевого опыта. Да, я преподал им хороший урок и уверен, что они его хорошо усвоили. Они очень прилежные ученики. Случись им подойти к другой крепости, пусть даже не такой укрепленной, как моя, они будут действовать куда как более осмотрительно и проворно. Я так и вовсе остаюсь в полном проигрыше. Я стою насмерть за груду стен и горстку людей. Но рано или поздно мне удастся немыслимым образом отстоять именно этот клочок земли, вырвать для себя выгодные условия и в конечном счете полностью перейти под власть завоевателя. Спрашивается, на кой черт я тогда вообще вступал в драку, если сразу можно было договориться.

Нет, такая постановка вопроса неверна в корне. Влез в драку – так бейся до конца. Свобода или смерть! Хотя лично я пока не собираюсь умирать. Я только начал получать удовольствие от жизни, почувствовал свободу в той мере, в которой ее никогда не было в моей прежней жизни, даже в просветленном XXI веке. Создал обитаемый островок надежды в этом жестоком, диком обществе. Так что же – взять и все бросить, списать как неудачную попытку? Не дождетесь!

Секрет многих фокусников заключается в умелом отвлечении внимания от важных, ключевых эпизодов самого трюка. Вот и мне следует действовать, как фокуснику, подтверждая всякий раз свою репутацию колдуна или мага. В отвлечении внимания важна именно последовательность действий, события должны происходить в строгой очередности, невзирая на обстоятельства. Даже если при этом будут потери, я просто обязан завершить всю схему, вот в чем ключ к успеху операции. Мало найти просто уязвимую точку, нужно еще умело ее поразить.

Люди смотрят на меня как на спасителя. Им известно, что сталось с Рязанью, Онузом и другими городами и селениями. Везде, где бы ни появились захватчики, оставались горы трупов, разоренные поселения, тысячи пленных, которых они уводили в свои земли рабами.

Я смогу снести позор поражения, но никогда не смогу спокойно жить, зная, что повел за собой людей, противопоставил их чудовищной силе и бросил на произвол судьбы, на милость завоевателя. Не так меня воспитывали, не этому учили! Победа – вот цель, за которую можно отдать любую цену. Лишь бы не продешевить и не остаться в дураках.

Рельеф местности, можно было очень удачно использовать в свою пользу. Множество оврагов и перелесков, коими изобилует противоположный берег, сейчас станут моими союзниками. Ордынцы заняли большое поле, почти со всех сторон окруженное лесом и ограниченное рекой с одной стороны. Там стоят дозоры и разведчики шныряют по окрестным лесам, но чего они стоят, если не смогут донести информацию до самого стана? Перехваченные и безжалостно истребленные лесной братвой Скосыря, они покоятся в глухой чаще. Неспроста ордынская армия держится кучно. Лишенная достоверной информации, она затаилась в ожидании подкреплений в некоем подобии крепости. Окружив свой лагерь повозками и частыми караулами наподобие блокпостов. Подкрепление от северного крыла запаздывает из-за фланговых атак неутомимого степного отряда Шабая. Агентура Еремея с трудом добыла буквально крупицы информации об этом отряде. Тысячи три сабель, железная дисциплина, жесткое единоначалие Шабая. Невероятная мобильность. Внезапно нападает и так же внезапно исчезает, чтоб тут же напасть совершенно в другом месте.