Учитель. Назад в СССР - Дмитрий Буров

Уточнять, что из съедобного у меня в основном консервы и хлеб, я не стал. А то ещё продуктов натащит.

— Ты, Егор Ляксандрыч, не беспокойся, я всё понимаю, — закивал Митрич. — Ты вот что, ты собирайся, а я к тебе вечерком заскочу, рыбки жареной притащу. Посидим, покалякаем о том, о сём, — дедок выжидательно на меня посмотрел.

Я улыбнулся в ответ на его хитрость и поинтересовался:

— Василь Дмитрич, а скажите честно, вы тоже за Свирюгина пришли просить?

— За Вовку-то? Дык не то, чтобы… но ежели надо… — Митрич сдвинул кепку на лоб, задумчиво почесал затылок. — Так-то я за внучка поговорить хотел, Егор Ляксандрыч, за Серёжку…

— И что не так с вашим внуком, Василий Дмитриевич? — присаживаясь на ступеньку, полюбопытствовал я.

— Что не так? Натворил чего? Ух, зар-раза! Ох, я ему… — Митрич погрозил кулаком небесам.

— Успокойтесь, Василий Дмитриевич, я с вашим внуком ещё незнаком, — улыбнулся деду.

— Егор Ляксандрыч, так я это… чего сказать хотел-то… — замялся мужичок.

— Василий Дмитриевич, — мягко сказал я. — Мне на работу надо собираться. Может, вечером поговорим? — вопросительно посмотрел на собеседника.

— Ох, да вы собирайтесь, Егор Ляксандрыч, — Митрич резко перешёл на «вы», разволновался. — Я чего сказать-то хотел… Серёжка Беспалов… внук мой… Он парнишка так-то хороший… Но вы уж ему спуску не давайте, паразиту. Ежели что, я ему устрою кузькину мать… — пригрозил добрый дедушка.

— Хорошо, Василий Дмитриевич, не беспокойтесь, — я поднялся, но Митрич топтался возле крыльца и не собрался уходить.

— Одни мы его с бабкой воспитываем-то, Егор Ляксандрыч… такие дела… — развёл руками дядь Вася. — Как могём, так и воспитываем… А ведь хочется, чтобы всё как у людей! И учёба там, и потом… А что я могу? — Митрич вскинул голову и уставился на меня повлажневшими глазами. — Уроки не могу… больно мудрено нынче в школе-то… — вздохнул мужичок. — Сам он елозится чегой-то… учит… Нам с бабкой помогает, это само собой… Хороший он у нас, добрый, чисто телок… — Митрич снова вздохнул.

— Так от меня-то что требуется, Василий Дмитриевич? — уточнил я, прервав затянувшееся молчание.

— А? Так это, Егор Ляксандрыч, ты уж пригляди за внучком, сделай милость… Как ты есть классный ру-ко-во-ди-тель у Серёжки-то нашего.

— Так чего приглядывать, сам же говоришь, Василь Дмитрич, хороший парнишка у вас с женой растёт, — удивился я.

— Время такое, — философски заметил дядь Вася.

— Какое? — ещё больше изумился я.

— Выпускное, — Митрич задрал вверх указательный палец. — Ежели упустим парня, всё, будет коровам хвосты на ферме крутить, — обречённо вздохнул воспитатель молодого поколения.

— Учится он как?

— Кто?

— Так Серёжа ваш хорошо учится? Или на двойки?

— Что ты, Егор Ляксандрыч! Это без двоек… Тройки есть, скрывать не стану, — ещё один печальный вздох. — Но без баловства. У меня не забалуешь. Я ежели чего, могу и хворостину выломать, — сурово заявил старик.

— Присмотрю, вы не волнуйтесь так, Василий Дмитриевич. Всё с вашим Серёжей будет хорошо. Выучится, сдаст экзамены, поступит в училище, получит профессию…

— Ох, беда… — испугался Митрич.

— Да отчего ж беда? — не понял я.

— Так уедет в город, останемся с бабкой одни век доживать… — сокрушённо покачал головой Митрич. — Пойду я, Егор Ляксандрыч…

— До свидания, Василий Дмитриевич.

— Так я зайду вечерком-то, рыбки занесу, Егор Ляксандрыч? — Митрич очнулся, охнул, обернулся и вопросительно на меня уставился.

— Василь Дмитрич, вы ведёрко с рыбой забыли, — я показал на добычу, которая осталась вместе с удочкой стоять возле крыльца.

— Ох, ты ж, голова дурная! — мужичок засуетился, торопливо подошёл к своим вещам, подхватил ведро, удочку и посмотрел на меня.

— Заходите, конечно, Василий Дмитриевич, буду рад. Только я не знаю, во сколько домой вернусь, — растерялся я.

— Это ничего, — подмигнул Митрич. — Не переживай, Егор Ляксандрыч, сам разузнаю. Ты вот что… ежели надо чего, или помочь по хозяйству, говори, не стесняйся. Подсоблю.

— Спасибо, — поблагодарил за предложение, подумал и поинтересовался. — Мне бы инструментов каких, я тогда и сам справлюсь, — попросил у дедка.

— Так это запросто! — обрадовался старик. — Вечером принесу. А чего надо?

— Ну, молоток да гвозди точно нужны, — задумался я. — Пилу бы ещё.

«Надо перенести список из головы на бумагу, — подумал я. — Вроде всё распланировал, а как время пришло, так всё из головы и вылетело».

— И гвоздичков принесу, — закивал Митрич. — Ты, Егор Ляксандрыч, только не подумай, что я из-за Серёжки, — собеседник с подозрением на меня посмотрел.

— И в мыслях не было — заверил я. — Василий Дмитриевич, миленький, давайте вечером, а? На работу опоздаю, нехорошо…

— Ох, ты, всё, убег! Вечерком жди! — велел Митрич и отбыл по своим делам.

Я торопливо привёл себя в порядок, наскоро сделал несколько упражнений. Пару раз наклонился, отжался, на полноценную зарядку времени не оставалось. Расстроился, что не успею выпить чаю, пожалел, что в шестьдесят седьмом вряд ли раздобуду где-нибудь хороший кофе. Сжевал пару кусков хлеба, присыпав их солью, налил в кружку воды, прошёл в комнату и открыл дверцу шкафа, размышляя, что на себя надеть.

Идти в костюме глупо, но и трениках в школу не пойдёшь, статус не позволяет. Плюнул, нацепил вчерашнюю одежду, решив с подъёмных непременно съездить в город, прикупить какой-никакой одежды и посуду. В результате утренних внезапных гостей, долгого раскачивания, в школу я едва не опоздал.

— А вас уже ждут, Егор Александрович, доброе утро — улыбнулся директор, встречая меня на крыльце.

— Доброе утро. Неужели опоздал? — расстроился я.

— Вовремя. Это ребята пораньше пришли, привычка, знаете ли, деревенская. Кто рано встаёт, тому… — Юрий Ильич растерянно замолчал, сообразив, что вроде как пословица не соответствует духу времени.

— Тому всё удаётся сделать быстро и до обеда, — подхватил я.

— Верно, Егор Александрович, — облегчённо выдохнул Свиридов. — Ну, пойдёмте знакомиться с вашими подопечными.

— С удовольствием, Юрий Ильич, — откликнулся я, и мы с директором отправились в класс.

— Здравствуйте, дети, — поздоровался Свиридов, переступив порог класса.

— Доброе утро, ребята, —