Вперед в прошлое 6 - Денис Ратманов

ожидал, что в нем пробудятся отцовские чувства. Повернув голову к Анне, я спросил:

— Почему Лика на нас злится? Мы не делали ей ничего плохого.

— Из-за Наташи, — объяснила Анна. — Она ей проходу не дает. Только где видит, начинает издеваться, весь класс подговорила. Лика думает, что вы заодно. Буду благодарна, если ты поговоришь с сестрой.

— Так это Наташа, вы-то при чем? — проворчал отец, развернулся, вышел в коридор, не закрывая дверь, постучал в комнату падчерицы.

— Анжелика! Открой! Это что еще за кандибоберы ты устраиваешь? Ко мне пришли сыновья, а ну живо за стол! Ты не поняла, что ли?

Лика что-то пролепетала в ответ.

— Ничего не хочу слышать. Чтобы через пять минут была!

Социопатия во всей красе.

— Мы еще уроки не выучили, — сказал я ему, выглядывая в коридор. — Спасибо за приглашение! Мы все-таки домой. — Повернувшись к Лялиной, я шепнул: — Мне очень жаль.

Дойдя до лестницы, я услышал такой знакомый рык отца:

— Довольна? И что, мне теперь сыновей не пригласить? Не попутала ли ты берега⁈

Интересно, будет ли Лика бита, как Наташка? Даже жаль ее стало. Отец неисправим, здорово, что мы от него избавились. Надеюсь, и мама это поняла.

Вот сейчас домой доберемся, и все выведаю у Наташки насчет Канальи. Надеюсь, она выполнила возложенную на нее миссию.

Домой мы прибыли в начале одиннадцатого, уже совсем стемнело. На кухне мама мыла свою новую игрушку, до блеска натирая каждую деталь полотенцем. Наташка валялась на диване с учебником истории. Отложила его, когда мы вошли.

— Ну что там дракон? — спросила она.

— Пожирает Ликушу, — ответил я. — Чую, быть ей сегодня битой.

— Не буду спрашивать, за что. Может, и просто так, просто настроение хреновое! — радостно ответила Наташка, а мне аж противно стало.

Представил Лику — такую воздушную, утонченную — и вскинутую руку разъяренного отца, и захотелось ему втащить.

— Не злорадствуй, — не сдержался я.

— Вот уж кого не жалко, — фыркнула Наташка, и я понял, что нотацию ей читать бесполезно, особенно сейчас, нужно искать другой способ до нее достучаться.

— Ты с мамой поговорила? — сменил тему я, подождал, пока Борис закроется в ванной, и добавил шепотом: — Ну, про Алексея.

— А-а-а, это… Да там вообще ржака. Мама у нас, как маленькая. Посчитала, что обязана как-то отблагодарить его за адвоката и пошла помогать убирать в гараж. Алексей ее помощь трактовал по-своему и стал оказывать знаки внимания. Она поняла, что нравится ему, и сбежала.

— Ну а главное-то узнала? Он ей как?

— Никак. Он ей противен, — пожала плечами Наташка, прошептала, передразнивая мать: — «Он же алкоголик! И без ноги. Фу, какая гадость!» Я ей говорю, что нормальный он мужик, тетка, вон, чуть за столом ему не отдалась. Говорю, отец чем лучше был? Орал только и руки распускал. А она на своем стоит: что придурошный Алексей, и шутки у него дурацкие, и сам он противный, надо ему духи вернуть. — Помолчав немного, Наташка добавила: — Я спрятала духи, они классные и стойкие. Тем более уже начатые.

Я покачал головой и глубоко вздохнул. Наташка продолжила:

— Самое противно, что она начала отца с ним сравнивать, что-де Рома был — настоящий мужик! Все по делу, все четко, за ним, как за каменной стеной, а этот мало того, что калека, так еще и клоун, и ведет себя, как ребенок.

— Господи! — Я провел ладонями по лицу.

Только подумал, что все хорошо, мама будет с хорошим человеком, в безопасности, а ей он, оказывается, не понравился. И даже не равнодушна она к нему, а он ей противен. Если в равнодушии можно разжечь огонек интереса, то в отвращении — никогда.

— Да сама в шоке. Нормальный же мужик. Симпатичный даже. А она фукает.

За Каналью стало обидно. Вовсе он не как ребенок себя ведет, в отличие от мамы. И решения принимать умеет, и ответственность на себя взять может. А что веселый — так хорошо же, живой человек, настоящий. У отца вовсе чувства юмора не было.

По духу и ментальной зрелости Каналья был мне гораздо ближе, чем мама, и очень жаль, что мы не породнимся.

— А все-таки, за что дракон хотел побить Лялину? — не унималась Наташка, жаждала подробностей, чтобы их посмаковать.

Наверное, так она мстила за годы унижений и изношенные вещи.

— Я толком не понял. Поздравил его, выяснил, что надо — и домой.

— А что надо-то? — спросила она. — От него-то?

— Да подвал наш ограбили, вынесли все, мопед угнали…

Наташка аж всхлипнула, закрыв лицо руками. Все равно завтра все всё узнают, тем более, воров поймали.

— Преступников взяли, все нормально. Мопед завтра вернут.

— Фу-ух. Обидно было бы! Вот оно что, вот чего ты от бабушки так рано сбежал! Но, в общем, ура! — Наташка меня обняла. — С паршивой овцы хоть шерсти клок. С драного дракона — хоть чешуинка!

Из кухни выглянула мама.

— Дети, я тут миксер испытала, шарлотку испекла. Будет кто-нибудь?

Из ванной выскочил Борис, подпрыгнул, тряхнув головой:

— Будет! Будет!

Мы с Наташей тоже не отказались, мама выдала всем по кусочку и сказала, погрустнев:

— Пойду я спать. Завтра в пять утра на виноградники. Господи, зачем я на это согласилась?

Бормоча себе под нос, она ушла в спальню, а из-за открытой двери донесся хорошо поставленный голос ведущего:

— В субботу в Георгиевском зале Кремля состоялось первое заседание Совета Федерации…

Прихватив чашку чая, я рванул к телевизору, убавил звук, чтобы маме не мешать, Борис подумал, что там интересное показывают, и побежал за мной.

— … в работе которого, — вещал диктор, — несмотря на пессимистические предсказания, приняли участие представители почти всех российских республик, краев и областей. Заседание, длившееся чуть более часа, внесло окончательную ясность в то, что журналисты окрестили президентским планом осеннего наступления. Согласие Ельцина на досрочные выборы стало последним звеном в цепи, которой ему удалось связать своих сторонников и противников, скованных отныне одной цепью.

Уж не «Наутилуса» наслушался диктор?

— Тьфу ты! — выразил свое мнение Борис и ушел на кухню.

Дальше говорилось, что Ельцин не против выборов осенью, но при условии, что и парламент переизберется. Вроде все мирно решается, Ельцин не быкует. Неужели