Ростов-папа - Дмитрий Николаевич Дашко

– башка у меня хоть и варила, но не шустро. Всё-таки бессонная ночка давала о себе знать.

Внезапно в окошко постучали: я выглянул и увидел стоявшего на улице мужика в треухе и матросском бушлате: это был халамидник Лёнька Зубок – рыночный разводила.

Увидев меня, жулик подал знак, чтобы я вышел.

Дав кивком понять, что понял его, я оделся и выскочил из тёплого кабинета на улицу.

Зубок поджидал меня на другой стороне, делая вид, будто изучает витрины.

Я перешёл дорогу и встал неподалёку, спиной к нему.

– Чего звал?

– Люди говорят, что Михайлова сегодня подстрелили. Это так?

– Твои люди не врут, что ещё?

– Хороший мужик, жаль если помрёт.

– Не помрёт, – твёрдо сказал я.

– Тут как бог порешает.

– Ты ради этого меня дёрнул?

– Не только. Короче, он просил разузнать, кто на угрозыск тогда с пулемётом напал. Я всё выяснил: наши тут не при чём, это – «Белая маска», а заводила в ней Васька Корень, он не местный.

– Я это и без тебя знаю.

– А где они сейчас обретаются – знаешь?

Я резко развернулся, схватил Зубка.

– Где? Говори!

– Не замай, начальник! А то ничего не скажу. Я только Михайлову обещался узнать, а не тебе.

Я отпустил его.

– Ну!

– Кузнецкую улицу знаешь?

– Знаю.

– Так вот – в самом конце перед городским выгоном стоит дом, Корень и его люди там пасутся.

– Сколько их?

– Меньше десятка.

– Не врёшь?

– А на кой хрен мне тебе врать? Мог бы и вообще не приходить, – обиделся жулик.

– Хорошо, Зубок, верю. Тебе это зачтётся.

– Ага, на том свете, – ухмыльнулся он и, посвистывая, пошёл по улице.

Я бросился назад, в угрозыск, почти вбежал в кабинет Художникова.

– Товарищ начальник, есть информация по «Белой маске»…

Бойцы ЧОН и сотрудники уголовного розыска постепенно взяли дом в кольцу. Неподалёку от него я увидел чёрный экипаж. То самый, с которого по нам строчил пулемётчик и на котором приехали бандиты в больницу, чтобы добить Левона.

Сомнений не осталось – тут они, сволочи, тут!

Мои руки задрожали.

– Погоди, Быстров, не дёргайся. Мы их всех прищучим! – пообещал начальник угро, взявший на себя руководство операцией.

Идущие на штурм агенты получили металлические щиты. Мне тоже достался один, я вдруг почувствовал себя омоновцем – разве что дубинки не хватало.

– Вот и пригодился подарок от царской полиции, – усмехнулся Художников. – Пошли, ребята!

Сдаваться бандиты не захотели, догадывались, какая судьба их ждёт, после серии нападений на сотрудников угро, и мы пошли на штурм.

Окна закидали гранатами, а когда грохот стих, вышибли двери и открыли огонь из автоматических пистолетов. Каждый из нас знал: задержанных сегодня быть не должно.

Так и получилось, да и не могло быть иначе. Мы мстили за наших погибших и раненых, надолго отбивая у преступного мира желание свести с нами счёты.

Это была бойня с предсказуемым результатом.

Когда всё закончилось, мы выволокли из дома восемь трупов, уложили их в один ряд для опознания.

Художников прошёл мимо мёртвых тел, держа в руках фотокарточку главаря, остановился напротив одного – с прилизанными волосами и двойным подбородком, сличил со снимком и, не удержавшись от злорадной ухмылки, произнёс:

– Вот и допрыгался ты, Корень! А вместе с тобой и вся твоя «Белая маска».

Он повернулся к прибывшим санитарам:

– Грузите сволочей! Пусть едут в морг – там и место.

После операции, сдав пистолет и щит, я не удержался и снова отправился в больницу, узнавать, как дела у напарника. Можно было, конечно, позвонить, но я хотел увидеть Петра собственными глазами, если повезёт – перекинуться с ним парой слов.

– Вы к кому? – остановила меня постовая медсестра отделения.

– К Михайлову.

– К Михайлову? А у него уже кто-то есть.

– Что?! – чуть не заорал я и бросился к палате, боясь, что вдруг повторится история с Лёвой, что сюда явились недобитые нами бандиты, чтобы на сей раз расправиться с Петром.

На ходу выдернул наган, ворвался в палату и тут же застыл.

Над кроватью Петра, склонилась, заботливо поправляя одеяло женщина в белом халате. Услышав шум, она обернулась и с испугом посмотрела на меня.

У неё было красивое ухоженное лицо, все достоинства которого были умело подчёркнуты косметикой.

– Простите, вы кто? – спросил я, пряча револьвер в кобуру.

Женщина подняла голову и с гордостью в голове ответила:

– Я? Я жена Петра Михайлова – Вера.

– Очень приятно, – улыбнулся я. – Будем знакомы, я его напарник и друг: Георгий Быстров.

Конец 8 книги