Александр Маркьянов - Сожженные мосты

На входе в посольство дважды проверили документы, первый раз казаки, второй — сотрудники службы безопасности, им я предъявил визитную карточку, которой обзавелся в Санкт-Петербурге. По ней меня немедленно препроводили на девятый этаж, для того чтобы подняться на него рядом с кнопкой в лифте существовала прорезь для ключа, сам этаж целиком занимала Служба специальной документации. Возглавлял ее — ни много, ни мало по происхождению ровня мне, князь Вахтанг Асатиани, которому я представлен до того не был.

Князь Асатиани — осанистый, лет пятидесяти, увы, с подозрительного цвета носом (красным то есть) принял меня вполне радушно, первым делом выставил на стол два бокала красного вина «собственного сочинения». Для вежливости отпив немного из одного, дальше я пить отказался. Тут и трезвому-то — дай боже уцелеть…

— Говорили, вы вообще погибли, сударь… — Асатиани молодецки допил свой бокал, размером если и не с пивной, то нечто близко к этому — повторили судьбу господина Грибоедова…

— Не везет русским посланникам в Персии, это верно. Но нет, меня успели вывезти живым. Только подлататься все же пришлось. А что тут у вас происходит? После мятежа Carapintadas[696] про вас и не слышно ничего.

Князь Асатиани огляделся, прежде чем говорить — хотя кабинет проверяли на подслушивающие устройства каждый день.

— Потому что некому говорить. На Рио-Гранде из столицы каждую неделю вылетает военно-транспортный самолет. Полный пассажиров. А прилетает — пустой. Около берегов в последнее время стало много касаток и даже акул, они никогда не заплывали в столь холодные воды. Поняли?

Да как не понять. Собственно и переворот то начался, когда президент с большой глупости решил начать расследование по делам эскадронов смерти, тайных офицерских организаций, которые похищали и убивали людей. Интересно — что страшнее, коммунизм или это? Наверное — все-таки коммунизм…

— А к нам тут как относятся?

— С опаской. Президент вообще то из арабов, бежавших после того, как мы пришли на Восток — но он стопроцентный католик, фанатичный в вере.

— Нет большего праведника, чем раскаявшийся грешник.

— Вот именно. Они боятся американцев, боятся британцев, особенно после фолклендской кампании[697]. Больше они делают ставку на Священную Римскую империю — но понимают, что если придут германцы — то больше они уже не уйдут. Хотя немцев тут и так полно, и в армии, и в… Британия имеет тайные интересы в Бразилии, там работают их инструкторы и немало, а у Аргентины и Бразилии есть чего делить. Поэтому el presidente мечется, а не так давно одна дамочка, ее здесь никто не воспринимает всерьез — подкинула нам идею, о том, что в устье Ла Платы найдется место для парочки русских крейсеров.

— Интересная идея.

— Более чем. Но я так понимаю, что ваш интерес направлен не на Аргентину?

— На Аргентину тоже — но чистое любопытство. Никогда не был в Латинской Америке. Мой интерес направлен на Сальвадор.

Князь Асатиани причмокнул губами.

— Говорите, вы никогда не были в Латинской Америке?

— Совершенно верно, сударь.

— Сальвадор — не лучшее место, чтобы начинать знакомство с ней, поверьте. Нет, господин Воронцов, не лучшее.

— У меня нет выбора. Я намерен там побывать транзитом.

— Одного дня достаточно, чтобы бесследно пропасть.

Я пожал плечами.

— Профессиональный риск.

— Дело ваше. Тогда слушайте. Сальвадор — это страна смерти, страна террора. Если здесь приходят ночью — то там приходят днем, никого не стесняясь. Если здесь людей выбрасывают из транспортного самолета — то там вешают и расстреливают прямо на улицах. Президент Дуарте — подставной, двадцать с лишним лет назад его чуть не убили военные. Он шел к выигрышу на первых своих выборах — за это военные его схватили прямо в студии национального телевидения, отрезали три пальца, раздробили остальные, пытались вырезать глаз. Потом его назначили североамериканцы — никого из военных-мясников ставить главой государства было нельзя. На самом деле — в стране правил и правит генерал Роберто Д’Обюссон, его поддерживает армия. Все они крайне экстремистски настроенные католики — но ярые антикоммунисты, и поэтому никто слова не говорит. Принадлежность к коммунистической партии там основание для немедленного расстрела, никто даже не проверяет доносы, людей убивают тысячами. В стране идет гражданская война, стреляют средь бела дня на улицах, больше половины территории страны контролируют повстанцы, левые, троцкисты и наркомафиози. Есть пять антитеррористических батальонов, они подготовлены североамериканскими инструкторами и неплохо оснащены — обычно североамериканцы спихивают сюда устаревшую и снятую у них с вооружения дрянь, а тут нормально их снабдили. Но не помогает и это. Три года назад один из этих батальонов попал в засаду на лесной дороге и потерял враз больше тридцати человек. Тогда они вырезали ближайшее к месту засады село, больше четырехсот человек покрошили. Скрыть не смогли. В прошлом году парашютисты прикладами забили до смерти священника, это тоже попало в газеты — но это десятая часть от того, что там происходит на самом деле. Генерал Д’Обюссон лично участвует в допросах, любимый инструмент у него паяльная лампа. Этот генерал — убийца-маньяк, сами североамериканцы неофициально признают это, но сделать ничего не могут. Других военных там нет.

Асатиани так и сказал — убийца-маньяк, вместо обычного маньяк — убийца.

— А почему президент это покрывает?

— Он говорит, что если он уйдет, будет еще хуже. Местных военных не остановить, там кровь льется чуть ли не полтора столетия.

— А почему продолжается сопротивление?

— Наркомафия. Вам известен человек по имени Мануэль Альварадо?

— Лично не знаком.

Князь Асатиани улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.

— Мануэль Альварадо — некоронованный правитель Центральной Америки, в его армии прямо или косвенно — как минимум два миллиона бойцов. Североамериканцы ищут его, чтобы убить, от идеи судить его они давно отказались — но найти не могут.

— Чем-то напоминает коллизию с Панчо-Вильей, не находите?

— Есть некоторое сходство, согласен. Но Альварадо опаснее любого Панчо-Вильи. Он провозгласил себя реинкарнацией Боливара, спасителя — и местные, индейцы, бывшие майя этому верят. Ему верят даже некоторые представители церкви — она здесь тоже расколота и почти не подчиняется Риму. Здесь одни благословляют убийц, другие умирают под ударами штыков и прикладов. Тем более что политические программы у Альварадо и Боливара схожи — оба они предлагают создать Югоамериканские соединенные штаты. Они говорят, что если будут созданы ЮАСШ — никто не посмеет больше тронуть простых людей. И люди этому верят.

— А на деле — не так?

— Не так. Альварадо хитер. В Бразилии, например, он не воюет против властей, он их поддерживает. В Колумбии стоило только Верховному суду начать рассматривать дело об экстрадиции нескольких наркобаронов в САСШ для суда — как троцкисты совершили нападение на здание Верховного суда и убили пять судей из двенадцати — это в самом центре миллионного города при исключительных мерах безопасности. Теперь Альварадо там народный герой, освободитель — хотя он всего-то спасал денежки, которые эти парни были ему должны. Он воюет только против тех властей, кто твердо стоит на стороне САСШ — а Д’Обюссон слишком много должен североамериканцам, он учился в Школе Америк[698]. Или может быть — он слишком тупой, что переметнуться — возможно и это. Альварадо собирается строить наркокоммунизм — на этой почве он неплохо снюхался с троцкистами, которым надоела идейная борьба, и взял их под свое крыло. Но он понимает, что в Южной Америке власть можно удержать только на штыках военных. Военные, троцкисты, террористы, накобароны — вот такая каша здесь творится, милорд.

— Меня интересует конкретный человек в Сальвадоре.

— Кто именно?

— Резидент СРС.

Асатиани кивнул, застучал по клавишам ноутбука, запрашивая информацию. Интересоваться, зачем мне резидент СРС в Сальвадоре — не стал.

— Вот… так… Ого. Я должен был помнить ее наизусть, а не запрашивать поиском. Весьма интересная особа, сейчас распечатаем…

— Не стоит. Мне только прочитать.

— Как пожелаете.

Князь подвинул мне ноутбук, я углубился в чтение. Ничего особенного, за исключением того, что по данным русской дипломатической разведки Марианну дважды предлагали заменить на кого-то другого, причем инициатива исходила от военных.

— Не разъясните мне некую… коллизию.

— Если смогу.

— Здесь сказано, что эту даму дважды предлагали выслать. С чем это связано?

Князь пожал плечами.