Помещик 2 - Михаил Шерр

— Но это только в том случае если у меня не будет никаких шансов самому заработать.

— Естественно, мой ЛЮБИМЫЙ Сашенька, — Анна подставила свою щечку для поцелуя.

Я конечно её пожелание выполнил и тут же дополнил его страстным поцелуем в её сладосахарные уста.

В итоге у нас получился небольшой любовный поцелуй.

— А теперь мы давай поговорим о другом, — Анна опять прищурилась и поджала свои губки. — Какие твои предложения по поводу нашей совместной жизни, я например, не представляю как я буду без тебя жить.

— Все очень просто, Анечка, мы будем жить на два дома. И пусть все сплетники обзавидуются. Мне лично не до кого и не до чего нет дела. Мы с тобой взрослые свободные люди, тем более, что я полагаю, что о нашей помолвке объявим в ближайшие месяцы. Ты согласна?

— Ты еще спрашиваешь? Конечно согласна. А теперь я хочу указать тебе на одну твою крупную ошибку. Ты молодец, что представился губернатору, предводителю и еще там кому-то. Но этого не достаточно. Надо выезжать на всякие вечера и прочее. От этого тоже будет зависеть успех твоих предприятий. Ты не будешь против, если мы это будем делать вместе?

— Конечно не буду. Собственно по другому я это и не представляю.

— Вот и хорошо, мы вроде все обсудили. А теперь веди меня к своим коровам.

НА коровник мы пришли как раз к дневной дойке, которая была только у одной коровы. Это была корова первого приплода от Степаниды и она давала очень хорошо, днем литров по пять–шесть.

Черно-пестрая красавица явно была вся в мать и была кандидатом в рекордистки. Это было общее мнение всех, кто ходил за коровами и телятами.

Фрол, довольный происходящим на коровнике, не примянул поделится своими мировозренческими размышлениями.

— Вот я, Александр Георгиевич, не пойму одного. Николай Николаевич ведь ни от кого свою ферму не прятал. Всегда всех к себе звал: приходите люди добрые, смотрите все сами, объяснял, показывал. Но почему ваша простая баба Степанида поняла то, что он ей на пальцах объяснил и переняла, а другие как слепые и глухие. Не понимаю я, Александр Георгиевич, не понимаю.

— Не знаю, Фрол, даже что тебе и сказать. Главное нам не быть такими глупцами.

Анна от увиденного была в диком восторге.

— Саша, я теперь понимаю, почему ты хочешь заниматься своими коровами. Это так прекрасно, просто нет слов. Эта коровка жалко не умеет разговаривать. Она всем так благодарно за то что за ней так ухаживают, моют и ласково доют. У неё же это в глазах. Ты же это и сам видишь?

Я от восторгов Анны сам был на седьмом небе и ответил ей совершенно искренне:

— Конечно вижу. Она поэтому и дает нам так хорошо молоко.

Когда молоко процедили и Анна попробовала его в прикуску с простым хлебом, то закрыв от восторга глаза сказала:

— Саша, это безумно вкусно. Я даже ничего подобного не могла предположить. Теперь всегда, когда будем у тебя, мы будем ходить смотреть на твоих коров и я буду прямо здесь пить парное молоко. Ода приедет моя Ксюшенька, ты подберешь мне хорошую коровку, обучишь моих правильно ходить и кормить её и я буду свою лапоньку всегда поить парным молоком. Ты же говоришь оно очень полезное?

— Даже очень полезное. А коровку мы тебе подберем. И твоих уму разуму обучим. Вон Фрола командируем с его женой. Фрол поедешь к Анне Андреевне в командировку?

— А чего не поехать, поеду. Чего плохого людей уму-разуму учить? От этого только всему миру польза бывает большая.

Ну Фрол, определенно философ. Эх, какой светлый ум пропадает, наверняка стал бы светочем русской философии.

С коровника мы вышли в великолепном настроении и тут же отправились в беконный цех.

Серафим с Настей приготовили для меня сюрприз: первые куски бекона холодного копчения, которые мы тут же все вместе продегустировали.

Анна оказалась большой хитрулей и потребовала чтобы первыми выказались Серафим с Настей. Они никак не могли решить кому первому держать ответ. Наконец Настя решилась,

— Вроде как это моих рук дела. Серафим говорил без барина не будем пробовать, а я сказала, давай сюрприз сделаем. Мне, — она как и многие сегодня споткнулась на моем имени-отчестве, но все равно выговорила, — Александр Георгиевич и Анна Андреевна очень понравилось. Даже больше чем горячего копчения.

— Ну это дело вкуса, — сказал я. — Но вы молодцы, приготовили великолепный продукт. Ванюшка то ваш беконом лакомится?

— Когда обрезки остаются после подготовки к продажи, тогда перепадает, — Серафим ответил не сразу и как-то робко.

— А вот это не правильно. Я распоряжусь и по куску того и другому будем пускать для себя, а не только одни обрезки.

Глава 18

На следующий день мы собирались покинуть Сосновку, но Пантелей внес свои коррективы в наши планы.

Еще до первых петухов в дверь спальни кто-то робко начал стучать. А затем раздалось не смелое:

— Барин, Александр Георгиевич! — проснувшись, я не сразу понял в чем дело и не узнал голос.

Очередная ночь любви была конечно не такой безумной как предыдущая, но мы с Анной угомонились далеко за полночь.

Со второй попытки я понял, что это Андрей и ответил:

— Андрей, что случилось? — без какого-либо серьёзного повода посреди ночи меня ни кто будить не стал бы.

— Пантелей человека прислал, он в Малоярославце застрял. Один из скотовозов сломался, ось полетела. Ему помощь требуется.

— Ступай, распорядись чтобы Тихон запрягал наших скотовозов. Я сейчас приду.

Андрей убежал, громыхая на весь дом, а я начал торопливо одеваться.

Анна тут же проснулась и испуганно спросила:

— Саша, что случилось?

Она приподнялась в постели и опустившееся одеяло обнажило её точеную грудь от одного вида которой ни один раз почти сводил меня с ума. Мои пальцы, застегивающие пуговицы сорочки, непроизвольно остановились. Усилием воли я застал себя продолжить одеваться.

— Пантелей с коровами застрял в Малоярославце, у телеги-скотовоза ось полетела.

— Я с тобой, — Анна выпрыгнула из постели и начала очень быстро одеваться.

Желание близости тут же начало захлестывать и чтобы удержаться мне пришлось отвернуться. В итоге Анна оделась одновременно со мной.

На скотном дворе