Княжна Разумовская. Спасти Императора - Виктория Богачева

Можно сказать, сбежала.

В малой гостиной прислуга как раз расставляла на низком столике между двумя креслами чайный сервиз. Миновав их, я прошла к окну, завешанному плотными шторами, а князь застыл в дверях. Сняв шинель, он остался в форменном мундире, и стоял на вытяжку в противоположном конце комнаты. Он вглядывался в мое лицо с болезненной жадность, словно пытался предугадать мой ответ.

Но у него ничего не вышло бы, ведь я сама не знала, что ему скажу.

— Вы думаете, мне грозит опасность?

Это был единственный логичный вывод, который следовал из его предложения.

— Что?.. — он нахмурился, и я с трудом удержалась от неуместной улыбки.

Ради разнообразия приятно было, что на этот раз в замешательство своими словами ввела его я, а не наоборот.

— Не вижу иной причины, по которой вы хотели бы ускорить нашу... свадьбу.

— Да, — помедлив, он кивнул. И желчно усмехнулся. — Коли вы предпочитаете сухой язык фактов, то да, вам грозит опасность, и, став вашим мужем, я смогу вас защитить. Сейчас же я почти беспомощен. Обер-полицмейстер справедливо на это указал.

— Я предпочитаю сухой язык фактов? Я?! — я вскинула брови, смерив его уничижительным взглядом. — Прошу прощения, князь, видимо, я пропустила в вашем деловом предложении признание в любви. Не припоминаете, к слову, как в этих же стенах не далее как несколько недель назад сообщили мне, что любви промеж нами нет и — я вас цитирую! — и слава Богу!

От раздражения князь заскрипел зубами. Я довольно хмыкнула и резким взмахом руки откинула за спину выбившиеся из тугого пучка пряди.

— И я ничего, ничего от вас не требую и не прошу! Боже упаси. И даже не стала бы припоминать ваши слова, если бы вы не попытались уколоть меня первым. Сухой язык фактов, Ваше сиятельство?! А что мне прикажете делать?

Князь Хованский устало вздохнул и растер ладонями виски. Я стояла, забившись в угол поближе к окну, и пылала праведным гневом. С этим человеком невозможно было разговаривать! На языке вертелись упреки про милашку Долли и приказ о моем аресте, но тут я себя сдерживала.

— Варвара Алексеевна, — позвал он уже совсем изменившимся голосом и указал рукой на кресло напротив камина, в котором негромко потрескивали дрова. — Совсем у нас с вами разговоры не клеятся, да? Быть может, присядете, и мы попробуем еще раз?

Я не стала задирать нос и молча сделала, как он предложил. Несмотря на захлестнувшую меня обиду, умом я понимала, что князь — каковыми бы ни были его мотивы — сделал мне очень щедрое предложение. Таковы суровые реалии века, в который я попала. Прав у женщин из моего сословия практически не было. Или отец, или брат, или муж.

Серж отпадал по понятным причинам. И насчет старшего князя Разумовского меня грыз червячок сомнения... жив ли он еще? Доживет ли до дня, когда его отпустят? Если такое случится... И что будет потом со мной? Учитывая, что памяти Варвары у меня не было, я даже не знала, если ли у нее родственники помимо тех, которых я уже встретила. Вдруг объявится двоюродный дедушка троюродной тетушки? И сможет получить опеку надо мной и всем имуществом. Ведь он мужчина, а я — так, бесправный придаток.

И мои размышления были логичны, просты и понятны.

Только почему я чувствовала странную горечь, когда смотрела на князя Хованского и думала о том, что его предложение — сугубо деловое? Я ведь не юная барышня из романтического века.

— Вы оказались в самом центре чужой игры, Варвара Алексеевна, — жених заговорил первым.

Я покосилась на него и заправила за ухо упавший на лоб завиток. Надо признать, что голос его звучал уже гораздо мягче. Теплее и сердечнее. Я перевела взгляд на свои сцепленные в замок пальцы и нервным движением разгладила подол атласной юбки.

— И я приложил к этому руку.

Внутри живота словно кто-то сжал жесткий кулак. Я почувствовала тошноту и ледяной, сковывающий страх. Я резко повернулась к князю всем телом: он смотрел на меня, не отводя взгляда.

— Когда подписал приказ о вашем аресте, — непримиримо продолжил он.

В иных обстоятельствах я бы восхитилась его прямотой и смелостью. Требовалось немало мужества, чтобы взять на себя ответственность. Чтобы признаться в этом. Но сейчас мне хотелось сбежать из гостиной и держаться от него как можно дальше.

— Почему вы это сделали? — я с трудом пошевелила губами, вытолкнув вопрос, который следовало задать еще несколько дней назад.

Он так взглянул на меня... словно полоснул ножом прямо по сердцу. В глубине его глаз я увидела отчаянную, обнаженную тоску. Он выпрямился еще сильнее и стиснул деревянный подлокотник ладонью. Пальцы побелели от напряжения

— Я был зол, — тихо, но четко сказал князь Хованский. — Я был зол на вас за ту выходку в салоне... до того, как Серж попытался вас убить.

Я взвилась на ноги и сделала несколько шагов вперед, не очень понимая, куда я иду, что намереваюсь сделать. Прилившая к вискам кровь стучала в голове. Руки сами собой сжались в кулаки, и я вытянула их вдоль тела, прижав к пышному подолу платья, изо всех сил пытаясь обуздать охватившие меня эмоции. Их было так много!..

Подкатившая к горлу злость не позволяла дышать, душила меня, и, не задумываясь, я рванула проклятый воротник-стойку, и вырвала с мясом несколько мелких пуговиц. Жалобно звякнув, они рассыпались по дубовому паркету вокруг меня.

— Я не ищу оправдания своему поступку…

— Еще бы вы искали! — я круто развернулась к нему, и подол платья рассек воздух, обвив ноги. — Еще бы вы его искали, князь!

В моем голосе звенели слезы. Вытянувшись стрелой, я решительно приблизилась к князю, который также встал с кресла, и остановилась в шаге от него, вглядываясь в красивое, искаженное гримасой лицо.

— Как вы могли?! — разочарование кислотой обожгло язык, и я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Как вы могли со мной так поступить? Да, я повела себя в салоне непозволительно... но приказ о моем аресте? И как, вам стало легче после этого, князь? После того, как вы одолели бесправную девицу?

Я впилась в него ледяным взглядом. В тишине гостиной слышалось только размеренное тиканье старинных часов на стене и потрескивание поленьев в камине.

—