Вперед в прошлое – 7 - Денис Ратманов

— Почему они лезут, как думаешь?

— Ясен пень, вернуть Совок! Снова превратить нашу страну в концлагерь! Меня другое бесит: почему все молчат? Типа алкашня у Белого дома — и есть народ! А мы? Нас много!

— Ничего у них не получится, — попытался его успокоить я, а то еще попрется на митинг, и ему там кости переломают. — Скоро военные приедут, постреляют их и разгонят.

«Кто в молодости не был революционером, у того нет сердца» — видимо, нет его у меня и не было.

— Уверен? — уточнил он.

— Да. И не бойся. Ничего никто спасать не собирается, потому что нечего спасать. Им просто нужна власть, они обманывают электорат и создают картинку. Так же Мавроди обманывает вкладчиков.

Возле дома я остановился и предложил:

— Давай поспорим, что через пару лет не будет ни МММ, ни Хопера этого. Спорю на двести баксов.

Леха почесал затылок, шевеля светлые лохмы.

— У меня нет, — проговорил он с сомнением.

— Как раз к тому времени соберешь.

— Да ну тебя. Так посмотрим.

— Вы с парнями где тусуетесь? — спросил я.

— Сегодня в шесть собираемся в школе, на спортплощадке. Качаемся! — последнее он сказал с гордостью. — Ты это, приходи.

— Спасибо, что позвал. Приду, но позже, в шесть занят. Надеюсь, никто против не будет…

— Зуб даю!

Лёха показал «класс» и ускакал прочь, я поднялся в квартиру и включил телевизор, а сам заглянул в холодильник и увидел там ма-аленький кусок салями и корку хлеба.

Помнится, дед хвастался запасом продуктов на случай войны, и я провел ревизию. На верхних полках было сложено пять килограммов гречки, пшенка, рис, двадцать банок тушенки, десять — фасоли. Морозилка оказалась под завязку забита окорочками, на балконе обнаружился пакет картошки и морковь.

Как ни крути, надо готовить! Возиться не хотелось. Включив радио, я определил на огонь большой котелок риса, чтобы заправить потом тушенкой. Устыдился того, что дед ведь там на больничной пище, поставил жариться окорочка.

Пока это все варилось-томилось, я слушал новости и узнал, что беспорядки продолжаются, люди пытаются выйти на митинг там же, на Баррикадной, менты всех пакуют и рассеивают. Как сторонники Ельцина, так и Белый дом распространяют дезинформацию друг о друге.

Одно непонятно: где толпа, поддерживающая Ельцина⁈ Она должна быть по законам жанра! Лёха, вон, бьет копытом, и таких Лёх должно быть немало. Больше жертвоприношений во чрево Молоха! Или у Ельцина и Ко хватит совести не призывать в мясорубку граждан?

Как бы то ни было, замес переносится на выходные, как я и думал.

Рис был не самым лучшим, слипся, нормально не проварившись. Я смешал его с луково-морковной зажаркой и окорочками — не супер, зато нажористо. Хоть поем нормально впервые за столько дней. Проскользнула мысль о том, что я совершенно забыл о женщине, которая звонила деду, и не спросил, насколько ее звонок важен. Ладно, завтра поинтересуюсь.

Сейчас — взять сумку с запчастями, нацепить рюкзак и — на вокзал. Правильно ли я сделал, что заказал фрукты на продажу? Вдруг всех москвичей по домам разгонят, и некому будет покупать? Посмотрим.

При пересадке на кольцевую я заметил двух пожилых женщин с красным флагом — протестовать едут на Баррикадную. Хорошо, что это далеко, не хотелось бы с баксами попасться ментам. Чтобы не вызывать у них соблазна пощупать карманы, я носил стремную дедову куртку, в которой походил на нищего.

На Курской в вагон вошли трое подвыпивших мужчин, увешанных значками, начиная от октябрятских, заканчивая неведомыми мне на рабочую тематику.

— Врагу не сдается наш гордый варяг! — вскинув кулак, на весь вагон проорал самый молодой, с пылающим взглядом. — Пощады никто не жела-ает!

Пассажиры, замученные людьми-оркестрами, попрошайками и коробейниками, даже не посмотрели на него.

Ну а на Казанском вокзале я, волоча сумку на перрон, смотрел в оба, выискивая патрули взглядом. И снова я переоценил собственную важность: ни одного наряда не встретил, а если бы и встретил, вряд ли они мною заинтересовались бы. Видимо, многих сорвали с мест и бросили на подавление мятежа, а может, так просто совпало.

В полшестого я был на месте. Двинулся вдоль поезда, заглядывая в вагоны и надеясь увидеть знакомых проводников. Плацкартные находились в хвосте состава, и в третьем с конца вагоне я обнаружил Сергея, моющего пол.

Этот суровый на вид мужчина обрадовался мне, как родному, даже обнял. Перевезти сумку и пакет с запчастями он согласился без проблем, даже денег брать не захотел. Мы немного поболтали, я рассказал про деда, и что теперь вместо него некоторое время буду я.

И ни слова о политике!

Потом пришел Валентин. Мы еще немного поговорили, и я поехал домой. Если телек не включать, как будто ничего не происходит. Самолеты летают, поезда ездят, люди ходят на работу и не представляют, что со дня на день привычный мир может рухнуть по воле рвущихся к корыту боровов.

По пути домой я вспомнил о приглашении Лёхи. Почему бы им не воспользоваться? Плановый созвон с бабушкой у меня в восемь, есть я не хочу. Парни они нормальные, к тому же потом мне придется часто мотаться в Москву или даже осесть здесь — пора обзаводиться знакомствами.

На территорию школы я попал вообще без проблем. Трудно поверить, что через десяток лет введут пропускной режим и обнесут школьные дворы заборами.

Где парни, я сперва услышал, а потом увидел: они оккупировали турники. Лекс-крепыш подтягивался, Олег пресс качал, зацепившись ногами за перекладину. Алекс делал подъем-переворот — аж залюбовался. Только Леха ходил туда-сюда и что-то увлеченно рассказывал. Помимо этих трех мушкетеров с Д’Артаньяном, на площадке был невысокий жилистый кореец, показывающий чудеса выносливости, подтягиваясь, и подтягиваясь, и подтягиваясь.

Как они на меня отреагируют? Вдруг пошлют? Опыт того подростка, каким я был полгода назад, вопил: «ОПГ! Опасно! Уноси ноги». Опыт взрослого советовал подружиться с