Ревизор: возвращение в СССР 21 - Серж Винтеркей

Сатчаны с подарочным набором постельного белья. Потом подтянулись Никифоровна, Егорыч и Родька и подарили нам с женой металлический поднос с жостовской росписью. Ох и красивая же вещь, у нас дома, в моей первой родительской семье, целая коллекция таких была, штук пять разных. Мелкий когда был, всё разглядывал эти цветы и узоры, бесконечно мог их в руках крутить и водить пальцем по цветным мазкам, представляя себя художником.

Бабушка взяла у Инны Саньку и сестра, наслаждаясь мгновениями отдыха, положила голову Петру на плёчо. А тот ей всё еду на тарелку подкладывал. Так и хотелось сказать, ей отдых нужен, а не еда.

Сатчан тихонько показал жене на эту картину, думая, что никто не видит. Римма сочувственно смотрела на Инну. Но потом Сатчан ей что-то шепнул и она заулыбалась.

Бабушки обе выглядели великолепно, прямо расцвели, шутки-прибаутки, смех без конца. Как замуж вышли обе, как будто какие-то другие стали, спокойнее, что ли, умиротворённее… Трофим и Егорыч сидели такие уверенные в себе рядом с ними, спокойные, мудрые аксакалы.

Мама тоже напереживалась с этой историей с арестом мужа и сейчас просто наслаждалась тем, что он рядом. То салатика ему подложит, то несуществующую складку на рубашке поправит. Да уж… Хорошо, когда всё хорошо.

Только Загит и Оксана не вписывались в эту общую атмосферу радости и счастья. Они даже сели порознь, причем я увидел, что это был выбор Загита. А Оксана рядом с Маратом села. Жаль мне тестя, хороший он мужик. Но его жизнь, его судьба, пусть сам решает.

Наслушался столько всего хорошего в свой адрес, очень приятно было. И в этот момент приехал Шанцев. Увидев такое представительное собрание, он завис у входа и, отказываясь проходить, попросил меня выйти к нему.

— Павел, я что собственно хотел, — полез он в нагрудный карман пальто, — вот, это тебе за помощь. Очень ты нас выручил с Ахмадом, большое тебе спасибо!

Открыл деревянную коробочку, а там жемчужное колье старинное…

— Я это не возьму, — категорично заявил я и вернул ему коробочку.

— Но почему? Это же от души! — обиделся он.

— А куда вы едете? — спросил я, чтобы перевести разговор на другую тему.

Он рассказал, что летит в Благовещенск к брату.

— Такую дорогую вещицу не возьму, вижу же, что это какая-то семейная реликвия, мне неудобно будет из семьи ее забирать. Привезите, если получится, сушеной рыбы и икры. Это будет лучший подарок, — заверил я его.

Тут вышла бабушка.

— Александр Викторович! Ты чего стоишь тут, ну-ка проходи! Сколько времени уже не виделись!

Бабуля его взяла в оборот так, что он опомниться не успел, как оказался за столом. Мама тут же ему тарелку чистую поставила, Ахмад стопку налил. У Шанцева не было шанса отвертеться. Он сдался, раз выпил штрафную, потом со всеми вместе следующую, расслабился и даже тост хвалебный сказал лично обо мне. Мол, какой я молодец и как правильно меня воспитали, и что я настоящий советский человек и никогда не мирюсь с несправедливостью. Мне было неудобно, праздник же наш общий с женой.

* * *

Москва. Малая Семёновская улица.

Самедов приехал к Регине и позвонил в дверь, ключи-то он ей оставил. Она открыла и пригласила его войти. Оба были сильно напряжены.

— Чего ты хочешь? Чего ты всё домой звонишь, жену смущаешь? — набросился он на неё. — Если влюбилась, дура, так сама виновата! С самого начала речь шла только о помощи. Ни о какой любви не договаривались. Я бы тебе и дальше помогал, если бы ты меня не подставила!

— Так ты от меня избавиться хочешь? Так я тебе помогу! — заявила Регина, театрально закатив глаза. — Я с собой покончу! Я уже и письмо написала, что ты причина моей смерти. Да-да! Вот с этого окошка возьму и прыгну!

— Не смеши меня, — рассмеялся Самедов. — Ты ни фига не похожа на ту, что прыгнет. Такие, как ты, с собой не кончают. Да и про комсомольское собрание не забывай! У тебя же строгий выговор, да еще на том основании, что ты врунья и зря наговариваешь на людей. Так что твоим запискам никто не поверит. Даже если ты прыгнешь.

— Да⁈ — разозлилась Регина. — А если я в милиции покажу, что записала за тобой, когда ты водку пил? А? Тогда мне поверят?

* * *

Вскоре мужчинам понадобился перерыв на перекур. Женщины в этот момент подсуетились, блюда на столе освежили. И смотрю, бабуля Шанцева в кресло усадила и сама рядом села, типа, ну, рассказывай.

— Какие новости на заводе? — начала допрос она и я подсел поближе, типа, мне тоже очень интересно.

Бабуля прислушалась к моей просьбе и очень аккуратно перевела разговор на Ирину Викторовну. После чего я отсел чуть подальше, чтобы не мешать им.

А Шанцеву, как оказалось, очень нужен был этот разговор. Бабушка очень грамотно наводящие вопросы задавала и Шанцев ей выложил всё. И как Наташа его с Филимоновой зацепилась, и как потом он сам с Филимоновым сцепился, и как Ирина Викторовна самоустранилась в самый острый момент.

— И сдаётся мне, что она ещё и следствию помогала, — вдруг выдал он.

— Кто? Ирина? — посмотрела на него недоумённо бабушка. — Да ни в жизнь не поверю! Она осторожная, это правда, но закладывать… Не поверю!

— Ну, не знаю, — уже гораздо менее уверенно проговорил Шанцев. — Я сказал ей по собственному уходить.

— Не будь дураком, Александр Викторович! — воскликнула бабуля. — А что, мужики заводские тебя поддержали?

— Но Ахмад-то поддержал.

— А остальные? Главный инженер? Профорг? Начальники цехов? Замы твои?

— Ну, остальные нет… Сделали все вид, моя хата с краю…

— А от бабы ждёшь геройства. Мужики не поддержали, а Ирина должна была, да? Мужиков ты не винишь?

— Не виню… Ну, ты, Эльвира!.. — раздражённо начал было Шанцев.

— Отцепись от Ирины, — прервала его бабуля. — Отличный она бухгалтер и человек хороший. Ты сам это прекрасно знаешь. А что осторожная, так это профессиональная черта хорошего бухгалтера. Была бы она лихая, ты бы давно уже сидел вместе с ней. И за дело, а не из-за зеленки.

Шанцев вздохнул тяжело, посмотрел на неё и кивнул согласно.

А я порадовался. Похоже, эту проблему мы все же разрулили…

* * *