Красный Жук - Евгений Викторович Сурмин

7,62x25 миллиметров? А Барс, похоже, не просто спорил, но и на практике хотел выяснить, какой пистолет-пулемёт лучше. Однажды, придя к ним на занятие, он больше часа гонял Карпа, одетого в стальную кирасу, разрисованную мелкими разноцветными квадратиками, и с двумя «томпсонами» в руках. М-да. «Томпсон» – это одиннадцать.

Вот такой насыщенный день, и только после тира отбой и подведение итогов – ещё одна местная иезуитская придумка. Иван не знал, в чью конкретно гениальную голову пришла идея добавить в обучение пряник и кому показалось мало, что курсантов гоняют только наставники. И этот некто придумал способ заставить курсантов подгонять самих себя – соревнования. Нет, придумал, конечно, не сами соревнования, а идею проводить их между отделениями.

В первый же день парни узнали нехитрые правила. Все их достижения за сутки учитывались и переводились в очки. Очки суммировались, и два отделения, набравшие за неделю наибольшее их количество, становились победителями. А победителям полагалось кино, причём чемпионы выбирали фильм сами, ну а отделению, занявшему второе место, фильм выбирали наставники.

Остальные отделения за проигрыш не наказывались, и это было прекрасно, хоть и необычно. Нет, конечно, наказания как таковые не применялись: Красная армия как-никак самая передовая и прогрессивная армия в мире. Но, как правило, несколько отделений, показавших худший результат, мотивировали дополнительной нагрузкой. Например, отделение, хуже всех копавшее окопы, могло возвращаться, неся одного-двух «раненых» инструкторов на носилках, или, что ещё хуже, бежать отрезок пути в противогазах.

Вообще, Иван и не подозревал, какая борьба может разгореться из-за кино. Но оказалось, курсанты, да и он сам, готовы были из кожи выпрыгнуть, чтобы победить. Для наглядности в столовой повесили школьную доску с нарисованной мелом таблицей, и теперь каждое утро курсанты могли видеть свои вчерашние результаты и общий итог соревнования.

Предсказуемо за первую неделю соревнования первое место, причём с большим отрывом, заняло 7-е отделение: Карп запросто заменял двух, а местами и трёх обычных бойцов. Так что в воскресенье ребята заслуженно пересматривали «Чапаева». А вот то, что второе место займет его отделение, обогнав на три очка 3-е, стало для Ивана сюрпризом. И прежде всего это была заслуга Игоря Белова. Именно благодаря его командирскому таланту 5-е отделение почти два часа наслаждалось великолепной комедией «Волга-Волга» с несравненной Любовью Орловой.

Иван Жуков, ехавший сейчас в полуторке, очень сильно отличался от себя же десятидневной давности. Да, повысилось мастерство владения и оружием, и своим телом, и само тело начало меняться, но главные изменения нельзя было увидеть или как-то оценить количественно.

Главные изменения были в голове: из обычного парня Жуков становился солдатом. Не тем солдатом по названию, которого отличает наличие формы и винтовка в руках, а стойким оловянным солдатиком, обученным убивать и не быть убитым, практически непригодным для мирной жизни. Курсанты копали, стреляли и бегали, но что бы они ни делали, их постоянно преследовал один приказ: «Убей! Убей! Убей! Убей!» Смысл жизни сфокусировался в точку, засел в мозгу и начал врастать в самую суть человека, где-то переплетаясь, а где-то корёжа и подменяя собой его прошлый опыт и нравственные установки.

Надвигающаяся Великая война не оставляла выбора, и Командир надеялся, что каждый его боец положит на весы богини Смерти жизнь множества врагов в обмен на жизни простых советских людей.

И сейчас, если кто-то смог бы прочитать мысли Жукова, он бы сильно удивился. Иван, вспоминая просмотренное кино, не думал о том, какое впечатление он, весь такой бравый, в орденах и медалях, произвёл бы на красавицу Стрелку. Боец размышлял, с чем лучше зачищать пароход: с «томпсоном» или всё же с ППШ. И почти пришёл к окончательному выводу: взял бы «томпсон», потому что и рикоше-тов будет меньше, и сам корабль серьёзно повредить 11-миллиметровой пулей труднее.

Додумать свою мысль до конца Ивану помешал характерный хруст, раздавшийся слева от него. Глаза курсантов моментально открылись и как по команде сфокусировались на источнике звука.

– О, Зусь молодчага, паёк сохранил! – первым, как и положено командиру, отреагировал Белый.

– Проглоты, куда в вас только лезет? – Ворчливый тон не помешал Кириллу пустить по кругу мешочек с гренками, предусмотрительно захваченный утром.

На самом деле Кирилл Зусько не пожалел бы за парней и жизни, а не только вкусных, пропитанных молоком и яйцами, сухариков, к тому же заранее взятых с расчётом, что есть будут все. Сколько он себя помнил, его всегда унижали, и чаще всего, что самое обидное, не со зла, а так, походя. В детдоме он был Головастик, в ФЗУ пришлось кулаками доказывать, что он не Глист и не Сопля, а попав в армию, с лёгкой руки вечно поддатого комроты стал Башка.

А тут впервые с ним обращались как с человеком. Одна программа тренировок, написанная Качком для него лично, чего стоила! Парни удивляются, откуда у него силы на качалку остаются, а он просто считалочку секретную знает: Головастик, Глист, Сопля, Головастик, Глист, Сопля… И так до бесконечности, пока не упадёшь. А потом встать, и снова: Головастик…

И на кухне Александра Сергеевна постоянно подкармливает его творогом: оказывается, для костей полезно очень. А позывной! Зусь – это вам не Башка. За один позывной Кирилл готов был не то что своему отделению – всей роте гренки таскать. И сейчас у него окончательно созрело решение подойти к Макею или Барсу и попросить оставить его здесь. Можно не сержантом, можно рядовым, можно хоть работником на кухню, да кем угодно можно!

Ну а сейчас все мысли прочь: кажется, доехали. А раз доехали – обед!

Автосервис

– Ты смотри!

Пятое отделение застыло перед ангаром, дружно задрав головы вверх. Бесспорно, ангар, к которому их неожиданно привезли после обеда, внушал уважение. Массивное капитальное строение метров пяти в высоту с большими широкими окнами по периметру подходило скорее заводскому цеху, а не ремонтным мастерским.

Но не ангар и уж точно не стальные трёхметровые ворота заставили парней застыть в немом восхищении. Благоговейный ужас внушала фантастическая боевая машина будущего, совершенная и смертоносная, изображение которой занимало большую часть торца здания. Казалось, картина сейчас оживёт, и шагающая громадина ступит многотонной лапой на заснеженный двор.

Чёрно-красная пластинчатая броня корпуса ШБМ напоминала бугристое яйцо, положенное на бок и смотрящее вперёд острым концом. Снизу корпус опирался на две массивные трёхпалые лапы, а сверху был утыкан антеннами и направляющими для ракет. С каждого бока имелось по спаренной 12-дюймовой артиллерийской установке, под каждой из которых располагалось ещё и по рудиментарному крылу, куда были подвешены кассеты с