Михаил Гвор - Щит

— Заело тебя на двери на той?! — недовольно рявкнул Ярослав. — Достал уже!

— Прости, княже! — повинился Буревой. — Как Серый говорить любит — профессиональная деформация личности! — с удовольствием проговорил скрытник. — Я же только с рабочего места. Не отошел еще.

— Отходи. А то слушать противно, — поморщился князь. — А что до молчания, знаю, что не слишком на правду похоже. Легенда, конечно. Но простой человек, не воин, дерущийся с врагом до самой смерти, подобной легенды достоин.

— Пожалуй, — согласился скрытник. — И другим пример хороший. Как начнут пихать в дверь… Фу, блин! — скрытник остановился сам. — Прости, княже, действительно, заело.

— Ладно, зови, — устало сказал Ярослав. — Попусту ждать — не наш метод.

— Как и дверь! — неудачно пошутил Буревой. Неудачно, потому как от затрещины уклониться не сумел.

Выборные вошли, поклонились в пояс, смущенно терзая зажатые в руках шапки и поглядывая на трущего затылок скрытня. Вот ведь, странное дело! Кузнецы — народ уважаемый, самостоятельный. Цену себе знают и кому попало не кланяются. Когда пришлым дружинником был, максимум на кивок мог рассчитывать. Перед тем как руку пожать, и то мордой крутили бы. А как князем стал… Хотя причина и в другом крыться может. Видать, большая нужда привела.

Ярослав окинул гостей внимательным взглядом исподлобья. Ну точно — партизаны! Огнестрела в руках нет, и шапки без красной полосы поперечной, а так — как капли воды. Кряжистые, бородатые. И высокие, кстати. А кряжистые потому, что поперек себя шире. Трое Ярославу были незнакомы. А вот Мышату, старшего кузнечной слободки, узнал в лицо. Видел на сходе, когда на княжение кликнули.

Разговор Ярослав начинать не спешил. Сами пришли, сами пусть и решаются. Диалог с кузнецами очень нужен, но важно не перегнуть. Впрочем, и прогнуться опасно. Узнаем сначала, зачем пришли, а уж там…

«Партизаны» тоже молчали. Верно, не положено вперед князя разговор начинать. Что ж, молчание затянуться грозит. А дела на месте стоят…

— Как поживаете, люди добрые? — вежество лишним не бывает. — Всё ли добром идет, нет ли обиды какой? На воев моих, на меня самолично, на самоуправство тиунное?

— И тебе поздорову, княже, — нестройно прогудели гости. И снова замолчали, несколько сбитые с толку таким началом разговора. Какой князь такое спросить надумает?! Только вятичский! Ходота такой был. И этот, из русинов.

— С чем пожаловали? Или просто зашли сбитня горячего попить?

Осенний день выдался не жарким. Лужи ночью ледком прихватило. И солнышко, пусть и вскарабкавшееся в зенит, особо не грело. Так что сбитень горячий предложить — самое оно.

Кузнецы попереглядывались, и Мышата сделал шаг вперед. С таким видом, будто хочет на колени бухнуться. Но удержался. Тоже, видно, перегибать не хочет.

— Тут такое дело, княже, — голос, что оперный бас. Как слово скажет — в воздухе висит, хоть ножом режь, — думали мы, что умеем с железом работать, раз клинки ковать можем не хуже полянских. Но, смотрим на мечи, с коими кмети твои ходят, да понимаем, что дети мы малые в работе, — здоровяк оглянулся на товарищей, словно ища поддержки, и продолжил. — Вот и хотели спросить. Нет ли среди дружины твоей коваля, что приучен работу такую делать? А ежели найдется, то не откажет ли в малости — поучить кузнецов вятичских?

Мышата выдал длинную фразу, явно заготовленную заранее, и замолчал, выжидательно глядя на Ярослава. Но заметно, что не все сказал. Запасец имеется. Впрочем, коваль не болтун, на сходе и слова не проронил.

Русин сделал вид, что задумался. Конечно, найдется учитель! И не один! И, конечно же, согласится! И научит! И расскажет! И покажет! И построить поможет! Мы же только об этом и мечтаем, только не знаем, как к вам, заскорузлым, подступиться! А вы сами пришли. Вот только торопиться нельзя… Такой случай упустить — позор на больную княжескую голову!

— Найдется коваль, — сказал князь после недолгой паузы, — и не один. Но понимать должны, что секреты такие обычно только от отца к сыну передаются. И внутри рода иногда. Да не мне вам про сие говорить…

Мышата, и до того выглядевший не слишком уверенно, окончательно смутился. Но продолжил.

— То понятно, князь. И супротив старых обычаев никто с вилами не прет. Только ведь и обратная сторона есть у любой привычки. Вятичи русинам не чужие. В одном строю против хазар стояли. Вместе кровь лили. Девки наши кметей твоих привечают. Глядишь, и одним родом станем. И заплатить за учебу готовы, сколько назначат.

— Тоже верно, — согласился Ярослав, наморщив лоб в деланном размышлении. — Но то не меня спрашивать надо. Буревой, не в службу, а в дружбу, кликни Прилука с Неядвой.

Можно было и просто в окно крикнуть. Но князю невместно. А главное, волхв успеет объяснить ребятам, какую игру князь ведет. И их будущие роли растолкует.

— И Святохну попроси, пусть сбитня еще принесет. И снеди какой, — добавил он уже вдогонку. — Что ж, гости дорогие, разговор долгим будет, промочим горло, чтобы слова лучше выходили…

Книга

«Зима. Кругом сплошная красота. Яркое солнышко, поблескивающее на заснеженных склонах холмов, снежные шапки, превращающие кусты в фантастических зверей, лыжня, вьющаяся между деревьев… Это в двадцать первом веке красота. Когда, просвистев за пару часов три с лишним десятка километров, вваливаешься в столовую и наполняешь кружку горячим, ароматным чаем. Или когда те же тридцать кэмэ пехом пройдешь по глубокой целине, а потом в палатку! И ведерко чая с собой тащишь. Пристроишь его на поленцах, сам умостишься на специально для этой цели выпиленном чурбачке, не забыв проложить между холодным деревом и теплым седалищем „поджопник“, и нежишься в исходящем от печки тепле… А через пару недель возвращаешься в цивилизацию с теплым туалетом, электрическим светом и водяным отоплением. И столовой с горячим борщом…

В Кордно девятьсот сорокового с водяным отоплением наблюдались проблемы. Да и электричество даже в княжеские хоромы не провели. Оно только в освещении применялось. Когда у батьки-Перуна настроение погрохотать появлялось…

Большинство местного населения обитало в полуземлянках с накатно-засыпной крышей. Нет, строить избы умели. И без единого гвоздя в том числе. Разгадка проста до безобразия — заглубленные жилища, кроме дешевизны и быстроты сооружения, имеют огромное преимущество — такие постройки теплее зимой и прохладнее летом. И еще момент. Избы отапливаются по-черному. А землянки снабжены воздуховодом, проложенным в земле. Сажа по помещению не летает, кислород не выгорает, углекислый газ не накапливается…

Да и в „огненном“ отношении… Причины пожара в наше время — самые разнообразные. Хорошо, хоть курение в постели не входит. А так, кроме банальной неосторожности, избу, даже находящуюся за оградой, первейшее дело истыкать стрелами с горящей паклей. Да и сеном обложив, сжечь высохшую под солнцем избу намного легче, чем землянку, у которой открытого дерева и нет практически.

В деревнях жилища имеют запасной выход, позволяющий при набеге незаметно ускользнуть. Да и найти такое селение, укрытое под сенью леса, и над землей выступающее на пару локтей от силы — занятие для очень терпеливых и очень удачливых.

Хорошая придумка — землянка. И просторно, и чисто. Вот только на столовую „Дубравы“ близко не тянет. Особенно зимой. А уж в княжеских хоромах — просто холодно. И уборная во дворе. Или в ведре.

Впрочем, князь зимой в хоромах не мерзнет. Зима — время полюдья. Почему зима? Конечно, то, что замерзают реки с болотами, несколько облегчает маршрут. Да только пухлый глубокий снег не намного лучше. И почти ко всем деревенькам можно проехать и летом, когда большую часть суток светло, дороги не заметены, а мороз не достает до костей на ночевках. Какой бы ты не был обученный и закаленный, а к холоду привыкнуть нельзя. Амундсен хорошо знал, о чем говорит. А если к какому хутору ни верхом, ни по воде не добраться, то и ладно. Если где нет контактов с окружающим миром, то там и каких-либо накоплений мало.

Да и по своей воле мотаться полгода по зимнему лесу от хорошей жизни не станешь. Летом других дел хватает. Князь или в поход идет, или чужой набег отражает. Уйдешь тут в леса! По возвращению обнаружишь пепелище на месте столицы — все желание дальних вылазок пропадет на раз. С другой стороны, в граде тепло, мухи не кусают… И финансовое благополучие не преумножается. Лесовики собственноручно тебе ничего не принесут. Разве что снегом поделятся. Да и то, сомнительная перспектива.

У нас же имелись свои причины для полюдья. Первая зима на новом месте и в новом статусе. Знакомство с подконтрольной местностью — одна из ключевых задач. И с контингентом, что ее населяет, тоже не мешает поближе пообщаться. Внести правку в карты, а то расхождений за тысячу лет даже в орографии накопилось немало, не говоря уже об остальном. А уж из деревень точно ни одна не была отмечена. Подозреваю, что и скрытники не всем информацией владели. Русский лес — он такой. Танковая армия без следа пропадет…