Физрук: на своей волне 4 - Валерий Александрович Гуров

от моего взгляда. Как будто смесь азарта и детского восторга. Ей, похоже, доставлял удовольствие сам факт того, что я уверен в её вине… и не нахожу подтверждений.

Игрок чёртов. Малолетняя, но уже со вкусом к подобным спектаклям.

— Дальше, — спокойно сказал я.

Я попросил её приподнять майку. Потом — штанину. Деньги могли быть где угодно: в носке, за поясом, между слоями ткани. Но и там не было ничего.

Я, конечно, не спешил с выводами. Но определённое беспокойство подкралось.

Ошибся? Но ведь… Деньги она могла спрятать в куда более укромные места. Очень укромные. И она прекрасно знала, что я это понимаю.

Я видел по её глазам, что Милана буквально ждала, когда я попрошу проверить именно «те» места. Те, о которых нормальный человек спрашивать не станет.

— Ну что, Владимир Петрович? — спросила девчонка вызывающе, облизнув губы. — Убедились, что у меня ничего нет? Или… хотите посмотреть где-то ещё?

Она специально растянула последнее слово, бросив взгляд, который был слишком взрослым для её возраста.

— Хотите же? — продолжила она, медленно. — Так давайте я тогда разденусь? Только вот чего я не понимаю… — её голос стал тягучим. — Зачем вы тогда отказались от моего предложения ночью, если сейчас ищете способ меня раздеть?

— Милана, — перебил я. — Не рекомендую тебе себя так вести.

Она улыбнулась — обворожительно, нагло и почти профессионально.

— Или… вы сами хотите меня обыскать? — спросила она, наклоняя голову и пристально глядя мне в глаза.

Я прекрасно видел манипуляцию. Видел, как она пытается сбить меня с темы, увести разговор в сторону и заставить меня потерять контроль над этой ситуацией.

И самое неприятное во всём этом было то, что деньги действительно могли быть спрятаны именно там, где она намекала.

Вот в этом и заключалась вся проблема.

Ладно… Хочет по-плохому — будет по-плохому.

— Раздевайся, — велел я.

Милана снова многозначительно закатила глаза, но подчинилась. Сняла футболку, и под ней, разумеется, не оказалось лифчика. Затем стянула штаны, оставаясь в одних трусиках.

Я почувствовал, как к щекам приливает жар. Фигура у неё была, мягко говоря, такая, что любой нормальный мужик слюной бы изошёл.

Но я удержался. Слюни я выделять не стал — выдержка позволила. И, что самое интересное… Моих денег у Миланы действительно не было.

— Одевайся, — сказал я.

— И это всё? — фыркнула она. — Вы что, Динамо, Владимир Петрович? Или я вам не нравлюсь?

— Нравишься, — ответил я честно. — Только я со своими ученицами не сплю.

Я отвернулся, давая ей возможность одеться, и в этот момент внутри меня шевельнулось ощущение… странности всего происходящего.

Очень интересно.

Как это понимать? Денег у неё нет. Но сомнений, что именно она их взяла, у меня тоже не было.

Получался парадокс.

Я перебирал в голове каждую деталь. Она не выходила из квартиры. Да, она пыталась смыться ещё ночью — теперь это было очевидно. Но ночью я услышал её возню у двери и остановил. Значит, деньги должны быть при ней.

Тогда куда она их дела?

Что Милана воровка, я понял ещё ночью, когда укладывал её спать. Книга, в которой я хранил деньги, была выдвинута из полки ровно на пару сантиметров, а я такие вещи замечаю мгновенно. Так что, засыпая, я уже был уверен, что девчонка меня обокрала. Просто ждал момента, когда останемся один на один.

Вот такая благодарность… За то, что я её спас, накормил, уложил, защищал.

Однако мысль, которую я крутанул в голове дальше, неожиданно оборвалась. Меня пронзила догадка. Та, от которой по спине пробежали мурашки. И если эта догадка верная — тогда ситуация была куда хуже, чем я думал.

Глава 17

Глава 17

Мысль вспыхнула неожиданно, словно щёлкнул рубильник прямо у меня в голове. Я стоял в комнате, ещё раз возвращаясь взглядом к тому самому открытому настежь окну. И внезапно всё сложилось в единую, болезненно ясную картину.

Окно… чёрт. Конечно же, окно!

Милана выкинула деньги в окно.

Осознание накрыло мгновенно, как ледяная вода. Я выдохнул резко, и, пока воздух ещё не успел снова заполнить лёгкие, внутри сложилось абсолютно чёткое понимание. Стало ясно, почему вчера вечером во двор заехала спортивная иномарка с тем самым козлом за рулём.

Он приехал не просто так.

Теперь части мозаики встали на свои места, без единого пустого фрагмента. Милана нашла деньги, позвонила своему хахалю и решила, что устроит побег.

Украсть мои деньги, дождаться его сигнала, выскочить ночью из квартиры, и всё… аля-улю, паси гусей! Проблемы исчезли бы для неё так же стремительно, как она сама.

Вот же… сучка неблагодарная.

Хотя, если честно, такими категориями я уже давно перестал мыслить. Не тот возраст, не та жизнь. Благодарность вообще роскошь, и мир работает по другим законам. Когда ты делаешь поступок, будь готов, что этот поступок вернётся тебе же, чаще всего по голове.

Разумеется, когда я вчера остановил хахаля Миланы и объяснил ему, куда ему ехать, все её планы мгновенно превратились в мокрое пятно. Потому для девчонки оставалось только одно — сбежать ночью.

И она попыталась.

Теперь я понимал, что деньги уже были при ней, когда я поймал Милану ночью у двери в вещах Ани и с сапогом на ноге.

Но я не дал ей уйти. А потом, похоже, Милана поняла, что я всё понял. Что утром разговор будет жёстче прежнего. И тогда она придумала этот свой детский спектакль — шкаф, открытое окно. Это была попытка улизнуть, пока я бегаю, как идиот, смотрю вниз и думаю, что она выпрыгнула.

Её расчёт был прост: отвлечь меня на секунду. И за эту секунду исчезнуть.

Прозорливая, надо признать.

Стерва — это да. Но умная, быстрая и, что особенно неприятно, умеющая думать наперёд.

И если мой вывод верен, а теперь я уже не сомневался ни на грамм… то мои деньги, аккуратно завернутые в вырванные страницы книги, сейчас благополучно лежат где-нибудь в кустах палисадника под подъездом, ожидая, когда их заберут.

Не додумав до конца, я метнулся к окну. Рывком распахнул створку и высунулся наружу. И то, что я увидел внизу, заставило внутри всё сжаться.

В посадке у подъезда какой-то тип наклонился, поднял конверт и тут же сорвался с места так, что пятки засверкали. Бежал он так, будто за ним гналась вся уголовка города.

И мне даже не нужно было гадать, что это за «конверт» и что это за «товарищ».

Это была пачка моих денег, аккуратно завернутая в вырванные страницы. И