Лилит - Никки Мармери

это время Сеной, Сансеной и Самангелоф не могли найти меня. И даже тогда Он не явился, чтобы громогласно произнести мое имя, проклясть моих потомков, изгнать меня снова. Может, его власть слабеет точно так же, как когда-то власть Ашеры?

На третью ночь моего бдения явился призрак. Малакбел зарычал, и я ощутила ладонь у меня на плече, руки на талии, слезы на шее. Наверняка это Асмодей! Я не отваживалась открыть глаза, чтобы не вспугнуть его.

Но я ошиблась.

Вместо голоса сына я услышала нежные слова его отца, пришедшего наконец, когда было уже слишком поздно.

– Лилит, любимая моя. – Самаэль уткнулся мне в шею.

Я оттолкнула его.

– Где ты был? Почему не приходил?

– Любовь моя, ты же знаешь, что я не мог!

Я ударила его.

– Ты можешь все! Своим обаянием ты способен открыть любую дверь. И вот ты явился сейчас, когда уже слишком поздно спасать твоего единственного сына!

Самаэль отшатнулся от удара и схватил меня за руки.

– Душа моя, мне позволили прийти сюда только потому, что Асмодей умер.

– Что? Почему? Кто смеет давать тебе разрешения?

– Сама знаешь кто. Она позволила мне прийти сюда, чтобы я мог забрать сына, чтобы он ушел в Шеол вместе со мной. Лучше пусть я буду рядом с ним, чем он пойдет туда один.

– Нет! Куда угодно, только не в Шеол!

Он оттолкнул мои руки.

– Ты с радостью оставила меня там!

– Ты сам решил там остаться! Ты бросил меня!

Самаэль сел рядом со мной спиной к могиле.

– Я остался ради тебя, чтобы ты могла уйти вместе с Ашерой. А ты ушла и не оглянулась. И даже не вернулась сказать, что у нас есть ребенок.

– А как я могла вернуться? Когда я узнала о беременности, весь мир был залит водой. – Я отвела взгляд в сторону. – А как ты узнал?

Самаэль потер шею. Луна освещала его ангельский лик сквозь полог листвы. Из лесного мрака донесся жуткий крик филина.

– Там, внизу, было затишье, долгое затишье. Сначала мы были заняты потопом. Столько утопленников… Серые и распухшие, с выпавшими языками. Все вокруг на несколько лет пропахло водорослями. А потом – ничего. Многие годы. Эрешкигаль была в бешенстве. Говорила, что ее обманули, что сестра лишила ее законных подданных.

– А потом?

– Через некоторое время началось снова. Нерожденные. Один младенец, другой. Парочка еле начавших ходить. Потом, меньше трех недель назад, – первый взрослый: женщина с мертворожденным ребенком на руках. Весьма разгневанная дама, которую избила до смерти скотина, называвшаяся ее мужем. Она рассказала мне, где жила и с кем. Рассказала о женщине, которая вышла из ковчега, выдержавшего потоп. – Самаэль вскинул брови. – Невероятная красавица по имени Лилит, которая проповедовала о Царице Небесной. У Лилит был ребенок, но не было мужа, и после она не взяла мужа и никогда не забывала о потерянной любви всей своей жизни.

– Она такого не говорила.

– Нет, последнее я придумал сам.

– И ты все равно не пришел?

– В последний раз повторяю, Лилит: я не мог!

Я положила голову ему на плечо. От него пахло чужим миром: пылью и глиной, печалью и скорбью, тоской и концом всякой надежды.

– Я пришел за ним, Лил. Иногда, если покойники не хотят идти, их нужно вести. Ты должна отпустить сына.

Тут я завыла. От плача у меня перехватывало дыхание.

– Ты должна попрощаться с ним, и тогда я смогу его забрать. Я пригляжу за Асмодеем, обещаю.

– Я больше никогда не увижу его.

– Нет. – Возлюбленный погладил меня по голове. – Но увидишь меня.

– Когда? Как?

– Разве мы не бессмертны, Лилит, ты и я? Мы переживем смерть. Выдержим дольше, чем сам подземный мир. Я не могу быть навеки привязан к тому месту.

– Я думала, что Ашера бессмертна, но Она умерла, когда я вынесла ее оттуда.

– Знаю, – вздохнул Самаэль. – Торжества были просто невыносимы: Эрешкигаль пировала сорок дней.

– И все же… Ашера не пришла в Шеол?

– Нет, конечно. У богов нет загробной жизни.

«Я здесь, чтобы ты могла умереть», – сказала мне Царица Небесная. Я думала, Она хотела сказать, чтобы я могла жить. Но теперь я поняла. Сделка, о которой Она бредила в подземном мире. Неужели Ашера добровольно сошла в Шеол, согласилась не вмешиваться в дела людские, если Яхве положит конец этому месту, которое сам же и придумал, этому бесконечному горю и отчаянию? Но Он обманул Ее. Превратил родную сестру Ашеры в тюремщицу и нарушил уговор.

Мы сидели, обнявшись, над могилой нашего сына. Малакбел свернулся калачиком у моих ног.

– Тогда ты и обретешь свободу, – сказала я, – когда подземный мир рухнет. Когда люди сами станут богами, как и планировала Богиня-Матерь. Когда поклонение Богу, требующему послушания, подкрепленного угрозой вечного наказания, Богу порядка и власти, сойдет на нет.

Самаэль поднял мне подбородок пальцем.

– Ну, это дело недолгое. – Он поцеловал меня. – Я ждал тебя с самой зари времен, Лилит. Могу подождать еще немного.

Я обняла его так, будто могла не отпустить его. Будто это могло спасти Асмодея от ужасной участи. Самаэль расцепил мои пальцы.

Я не видела, как он уходил, не видела Асмодея бледной тенью. Я прошептала благословение и уткнулась лицом в теплую шею Малакбела, ощутив лишь прикосновение ледяных губ к моей щеке.

«Все мои дети… – бормотала Она, когда мы покидали глубины Шеола. – Их всех надо спасти». Наконец-то я поняла. Мне предстоит сделать куда больше, чем я представляла себе. Не будет проклятия для людей, которые сами станут как боги. Только я могла завершить то, что начала Ашера: положить конец самому аду. Пророк, предсказанный Нореей, поможет мне. Спастись должны все. Мой сын и Самаэль тоже. Ева, Арадка… даже жалкий Адам. Все!

Часть четвертая. Самария

870 год до Рождества Христова

Теперь пошли и собери ко мне всего Израиля на гору Кармил, и четыреста пятьдесят пророков Вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели.

3-я Книга Царств 18: 19

Мои дети

Время не имело для меня значения. Живя среди людей, я была подобна навьюченному ослу, что медленно тащит свою ношу. Годы на горе Арарат прошли для меня как семнадцать людских лет. Но после того, как Малакбел умер и был похоронен рядом с моим сыном, я снова осталась одна. Время ускорилось. Оно тянулось, будто мастика, скручивалось, словно узловатая веревка. Мир мужчин и женщин проносился с головокружительной быстротой далеко за пределами моего зрения в