Рваное время - Андрей Анатольевич Посняков

тебя… Помнишь Париж?)

Брови Агнессы удивленно полезли на лоб:

– Вы что, иностранец? Эй, вы что пристаете-то? А ну…

Вырвавшись, девчонка со всех ног бросила прочь… Растерянный Сергей даже не пытался догнать – к чему? Зачем, если она ничего не помнит? Да и… ничего такого здесь с нею и не было…

Похоже, только он сам и знал… помнил… вернее сказать – вспомнил… Ну да – так!

И как теперь с этим жить?

Еще раз на крышу? Ну, лазал…. Но, даже новый нарисованный дельфин не вызвал больше ни грозы и тумана…

Что касается Аньез, то Серж повторил попытку раза три, все пытался достучаться до девушки… увы, тщетно! В последний раз – это было, кажется, в августе, в самом конце практики – Агнесса просто пригрозила пожаловаться его начальству. А потом и вообще как-то резко исчезла… А куда – Маша на этот раз не сказала…

Так все и закончилось… не очень-то хорошо, по мнению, Сергея. Разве что характеристику Сомов написал отличную и звал на работу.

– Приходи, Сереж – всегда будем рады видеть. Всегда! А на дурочку ту… не обращай внимания – мой тебе совет. Ты же все-таки парень взрослый, а она – подросток еще… Правда, понимаю – сердцу не прикажешь…

– Не прикажешь, – со вздохом согласился стажер… теперь уже – бывший. Впрочем, очень может быть, что на следующий год… Тоже где-то так вот, в мае…

Просто так, стажер, конечно же, не ушел – как полагается, устроил «отвальную» – посидели в кабачке с ребятами и начальником. Хорошо посидели, под душевные разговоры за жизнь и все такое прочее…

И вновь Сергей вспомнил Агнессу… точнее сказать – Аньез…

– Не видело давно… Прячется, что ли? Или… опять пропала?

– Да не пропала! Тетка ее в детский дом оформила, в Новоградске – закусив рыбкой в кляре, пояснил Коля. – У меня жена в Опеке… Говорила, целый скандал был… Никак она в детский дом не хотела и все грозилась сбежать. Сбежит, наверное – Новоградск недалече… Ну, Серег – за тебя! За твою удачу.

***

Сергей приехал в Новоградск в октябре. В той самый день, когда… Когда удалось выбраться из Парижа. Специально так подгадал, ни на что не надеясь. Просто подумал – раз уж сердцу не прикажешь… так эта вот, Агнесса, очень скоро вырастет… И – что? Превратится в Аньез? Из лягушонка в принцессу? Ну-у… пусть не совсем так, но… Может быть, ей очень плохо там, в детском доме, может быть, нужно помочь – всякое ведь бывает!

Да что там говорить – Сержа по-прежнему тянуло к этой беспутной девчонке, с которой…

С которой когда-то было так хорошо!

Вдруг вспомнились баррикады… первая встреча… вуайрест-сосед на улице Дагер! Или, как уже на бульваре Бланки танцевали под песню Франсуазы Арди… А по крыше мансарды стучал дождь…

Ага, вот и нужная улица… Трехэтажной здание за забором…

Похоже, приехал!

Припарковав каршеринговый «Ниссан», молодой человек подошел к воротам с табличкой «Новоградский детский дом». Ниже висела еще одна – «Посторонним вход запрещен». И в будке – охранник, седоватый усач. Охранная фирма «Тигр»… в той же подхалтуривал и знакомый опер Коля.

Справочку, стати, Сергей прихватил – показал в окошко…

– А, из Ветрогонска? У нас там отделение фирмы.

– Знаю, многие наши там, из ОВД… У меня вопрос один… Только это, наверное, лучше к начальству…

– А что за вопрос? Помогу, чем смогу! – заверил усач.

– Новенькая тут у вас… Маскеева Агнесса. Из Ветрогонска…

– А, Агнеска! Так ее тут нет.

Серж похолодел:

– А что? Сбежала уже?

– Зачем сбежала? В «Бригантину», кафешку, пошла. Есть тут у нас недалеко, с террасой – прям, как в Париже. Там еще клуб любителей авто-мото старины. Нравится ей.

– В кафешку? А…

– Спросишь, на какие деньги? А так, там ее без денег примут! Хозяин кафе нашей замдиректорши муж! А девчонка – маникюры-педикюры педагогам делает – умеет! Вот и отношение к ней – доброе. Отпускают… Она там, в кафе, и сидит. Иногда одна, иногда с девчонками… Мороженое поест, кофе выпьет – и обратно. Идти-то ей больше некуда… А ты говоришь – сбежала!

Кафе Серж увидал еще издали. Все так, как описывал охранник: полосатые маркизы – от солнца и от дождя, терраса в окружении багряно-золотых кленов – красота! Только холодновато уже на террасе – ветер, да и дождик – то престанет, то вновь примется моросить…

Агнесса сидела одна за угловым столиком. В крутке, свитере, в джинсах… Пила кофе, курила…

– А кто-то ведь обещал бросить! – подойдя, улыбнулся Сергей. – Бонжур!

– Опять вы? – девушка недобро прищурилась. – Следите за мной? Вас, что, тетка послала?

– Да никто меня не посылал!

– Вот и идите своей дорогой! Отстаньте уже…

Что ж… хоть все у нее более менее в порядке… Слава Богу…

– Я попрощаться пришел, Аньез!

– Слава Богу! Но, я, вообще-то – Агнесса

– Я и говорю. Прощай.

Налетевший ветер погнал по улице опавшие листья. Сразу же за террасой, по дороге, проехал винтажный автомобиль – «Москвич 403»… или «407»… Красивый такой, зеленовато-белый. Видно, из клуба этой самой авто-мото старины. За ним прокатил фургончик «РАФ»… и синий «Ситроен Две Лошади». Такой когда то был у Аньез… правда, немножко другого цвета.

Агнесса, не отрываясь, смотрела на машины! Или – только на «Ситроен»?

Да черт с ней! Тяжело все это… Тяжело…

Усевшись в машину, Серж вытащил из кармана Си-Ди карту с записями, вставил в магнитолу, включил… Давно ведь хотел, да все как-то…

Ma jeunesse fout le camp

Tout au long des poèmes

Et d'une rime à l'autre

Elle va bras ballants

– запела Францаза Арди с альбома далекого шестьдесят седьмого года…

Сергей запустил двигатель…

Как вдруг…

Что-то разбилось!

Упала на блюдце чашечка с кофе…

– Серж?! – сигарета полетела в лужу…

В жемчужно-серых глаза дернулось, качнулось небо…

Вскочив, девушка бросилась к машине:

– Се-е-рж!

Она бежала… казалось – летела… А Франсуаза все пела. Грустный мотив… вдруг переставший быть грустным!

Ma jeunesse fout le camp

A la morte fontaine

Et les coupeurs d'osier

Moissonnent mes vingt ans

Моя юность катится к чёрту,

В мёртвый фонтан,

И срезаны, словно лоза,

Мои двадцать лет…

– Серж…