В. Бирюк - Не-Русь

Кто выслушал последние слова Софьи? Передал ли он их кому-нибудь? И, главное: что она сказала?

Помните:

   «- Я неверной женою была королю.   Это первый и тягостный грех.   Десять лет я любила и нынче люблю   Лорда-маршала больше, чем всех!…   — Родила я в замужестве двух сыновей,   Старший принц и хорош и пригож,   Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей   На урода отца не похож…».

Какая милая любовная история! Ибо, по счастью для Британии, не затронула порядка престолонаследия. А вот если я прав, если Андрей, в силу своих индивидуальных особенностей, не просто «мышь белая, генномодифицированная», как я, но и — «лишай на берёзе», то и дети его — от любовников. От двух братьев Кучковичей, которые впрямую названы в том сказании об убиении князя Петра, которое как-то попалось мне на глаза в моей первой жизни.

Могу предположить.

Братья Ростиславичи, оборзев от безудельности, отравили Глеба Перепёлку и получили законно, от государя, Киев.

Но «шито-крыто» — не получилось.

   «Сидел я, ждал, от силы, пятерик   Когда внезапно вскрылось это дело.   Зашёл ко мне Шапиро, мой защитничек-старик   Сказал: не миновать тебе расстрела…».

«Дело» — «вскрылось». И «шапиру» звать не надо, чтобы понять: «расстрела» — не миновать.

Войну с Боголюбским они проиграют: за него Русь, лествица, Богородица.

Вышгородский эпизод… разок — получилось. Повторить? — Вряд ли.

Захват в заложники самого младшего брата Боголюбского… — Не сработало.

У них есть только один способ остановить Боголюбского — убить его. Но напрямую не получается — Андрей недоверчив и осторожен. Тогда аккуратно ликвидируют куда менее защищённую его бывшую жену.

Успешно: получена информация (или — залегендирован источник) о любовниках княгини. И не о каких-нибудь там… конюхах-лютнистах, а из высших бояр, из Андреевых ближников — братьях Кучковичах.

Что есть страшнейшее святотатство, кощунство и богохульство. Кровосмешение, разврат и непотребство. Помимо собственно измены мужу и государству. Просто «букет» статей из «Устава Церковного»!

Обычное наказание за супружескую измену — развод, монастырь. Любовники вообще в законах не упоминаются. Но — инцест… А судить — Андрею. Ему прости впихивают в руки палаческую секиру!

«Узнав от кого-то, что брата его велел князь казнить…».

Однако заговор куда шире: во Владимире начинаются беспорядки.

Народное восстание во Владимире против Боголюбского — нонсенс и глупость.

Город создан им. Из маленького захолустного городка трудами, милостью и, прямо скажем, весьма весомыми инвестициями княжеской казны, превращён в жемчужину в ожерелье лучших городов русских. Множество горожан живут на княжеских заказах, на княжеской милости… Восставать против кормящей длани?

Андрей посылает своего последнего сына Глеба уговорить горожан.

И его убивают в толпе.

Глеб Андреевич описывается как тихий, добрый, книжный юноша. То есть, его посылают для разговора, для умиротворения, а не для боя, подавления мятежа. Иначе бы послали воинского начальника. Он напрямую, с седла, разговаривает с окружающими его горожанами. То есть, гридни, телохранители не видят угрозы, толпа возбуждена, но не агрессивна. Тут он получает глубокое проникающее ранение в живот. То есть — и доспехов на нём не было.

Мирный митинг, внезапно перешедший в убийство и вооружённое столкновение. В толпе был убийца-провокатор? Кем подосланный?

Надо помнить, что русских князей никогда… нет, не так — НИКОГДА! Не убивают народные толпы. Они гибнут в бою, тонут в реке, умирают задавленные трупами во рву, под ножом подосланных убийц… но никогда от народной толпы!

Князь Игорь Ольгович, брат Свояка, был растерзан толпой киевлян. Но! В момент убийства он — не князь! Он не носил корзно! Он отрёкся от своего княжеского титула, принял постриг, одел рясу. Киевляне убили православного монаха. Хотя, конечно, он оставался по крови рюриковичем.

Была почти удавшаяся попытка убить Свояка в Новгороде. Да, там была толпа народа. В которой находилась группа специально подготовленных убийц. То была вполне очевидная попытка заказного убийства. Заказанного и организованного одной из политических партий новгородских бояр.

А здесь?

«Святой благоверный князь Глеб Андреевич Владимирский, вырос глубоко верующим и с двенадцатилетнего возраста проводил уединенную духовную жизнь. Родители не препятствовали сыну и даже содействовали ему в духовном возрастании. Святой князь особенно любил чтение святых книг, почитал священнослужителей и был милостив ко всем. Несмотря на юный возраст, он избрал для себя подвиг строгого поста и молитвенного бдения. Скончался благоверный князь Глеб в 1174 году, в девятнадцатилетнем возрасте. День памяти — 20 июня».

За что же его так?

Андрей хоронит своего последнего сына. Но сам-то он не умер! А бьют-то в него. И тогда…

«И был у князя Яким, слуга, которому он доверял. Узнав от кого-то, что брата его велел князь казнить, возбудился он по дьявольскому наущению…».

По дьявольскому ли? От кого он «узнал»? Почему счёл эту новость — достоверной? Почему уверенно утверждал: «Сегодня его казнил, а завтра — нас». Почему два десятка взрослых разумных мужчин, которым он проповедовал, приняли это утверждение за истину? Что за аргумент — очевидный, неумирущий — приводился для обоснования неизбежности: «а завтра — нас»?

Напомню: речь идёт о мужчинах клана Кучковичей. Самостоятельных, образованных, бывалых… Которые более четверти века «плечом к плечу» с Боголюбским. Которые бывали вместе с ним во всех его походах и делах. И когда ему рубили на голове шлем на Рутце под Киевом, и когда он, бросив союзников, вдруг, малым конным отрядом, атаковал превосходящего противника под Владимиром-Волынским. И когда под Луцком брони у него на животе и лука седла под ним были пробиты пикой вражеского пехотинца.

И когда, предав отца и украв святыни, он убежал из Вышгорода, именно они — Кучковичи — поддержали это решение.

Они были многократно проверены в деле. А Андрей — подозрителен и умеет устраивать проверки. Они уже давно сказали друг другу все гадости, которые только могут сказать друг другу сгоряча мужчины, оказавшиеся в одной… заднице.

Они отнюдь не демонстрировали того глупого боярского гонора, того «не по ндраву», из-за которого князь гнул Ростовские и Суздальские боярские роды. Боголюбский не просто знал Кучковичей в лицо — он был с ними четверть века.

Вопрос: как должно звучать то, из-за чего вдруг весь род, несколько десятков человек, подпадают под: «а завтра — нас»?

Среди толпы заговорщиков есть странный персонаж: «Анбал, яс родом, ключник».

Исследователи довольно дружно связывают этого человека со второй женой Боголюбского — «ясыней». После смерти Андрея его брат Михаил казнит её.

Смертная казнь Великой Княгини… это… ну, даже не знаю… совершенно уникальное явление. Да, княгинь заточали в монастыри, да, их душили и травили. Но — публичная казнь… Мария Тюдор? Мария-Антуанетта? Нет. Не похоже — тут казнят не действующую, не свергнутую, а уже утратившую власть, бывшую(!) государыню. Вдову.

Аналогов — не знаю.

Кажется очевидным, что между Кучковичами — роднёй, «партией» первой жены, и ясом-ключником — представителем «партии» второй жены, должна быть вражда. Более того, смерть Боголюбского явно вредна его второй жене — она из правящей, полноправной Великой(!) княгини превращается во вдову. Одно дело — государыня. Другое — родственница-вдовица, «там за печкой». Ей-то это зачем? Её людям это зачем?

Какая угроза должна была исходить от Боголюбского, точнее — быть приписываемой ему, потому что сам он, похоже, об этом страхе не знал, дополнительных мер предосторожности — не предпринял? Угроза столь явная, очевидная, смертельная для обеих групп, чтобы эти две партии объединились?

Софья Кучковна родила трёх сыновей и дочку, «ясыня» — сына Юрия. Если на исповеди Софья сказала, что её дети не от Андрея, обосновала свой «грех» неспособностью мужа к «продолжению рода», то и вторая жена…

Кто донёс эту «тайну исповеди» до «кучковичей» и «яссов»? Кто устроил «народное возмущение» во Владимире, приведшее к убийству княжича Глеба? Кто, уже после убийства Боголюбского, поднял на погром и грабёж Боголюбова, на мастеров и слуг Андрея — крестьян из окружающих сёл? Причём «действия возмущённых народных масс» не имели под собой серьёзных оснований и сразу прекратились, стоило пройтись крестным ходом.

Ещё. Вот они чего-то испугались. Вот они решились убить государя. Но… они заговорщики, а не идиоты! Неужели никто в этой толпе взрослых разумных мужчин не задал вопрос: