Владимир Поселягин - Коммандос

— Господин Кортес? — подошел ко мне мужчина в ливрее прислуги, вырывая из раздумий и воспоминаний.

— Да, я слушаю, — поднял я голову.

— Господин Поттер находится в ресторане и приглашает вас разделить с ним обед.

— Хорошо, ведите, — согласился я и встал с диванчика, быстро оправил одежду и энергично последовал за слугой.

Когда меня подвели к столику, за которым сидел огромный рыжий детина лет тридцати, тот прервался и задумчиво посмотрел на меня, явно пытаясь вспомнить, знакомы мы или нет.

— Мне сообщил о вас господин Леконт из посольства Канады, — пояснил я и, после разрешения Поттера, сел напротив него, отказавшись от предложения разделить обед.

— А-а-а, хотите к нам присоединиться? — понял причину нашей встречи Мартин.

— Есть такое желание, — согласился я.

— Если ехать общим порядком, это полторы тысячи швейцарских франков, а если хотите иметь личную одноместную каюту, купе улучшенной планировки, то это почти три тысячи.

— Второй вариант.

— Тогда паспорт и сразу все сумму, мне еще билеты заказывать надо и каюту бронировать.

Достав из внутреннего кармана швейцарский загранпаспорт, я протянул его Поттеру, и пока он переписывал данные, достал бумажник и отсчитал нужную сумму.

— Встреча назначена второго сентября на железнодорожном вокзале Берна в два часа дня. Не опаздывай. Там же получишь билеты.

— Ясно, буду, — коротко ответил я и так же коротко попрощался.

Вернувшись в свою гостиницу, я проверил, как там Смелый — он радостно встретил меня, прыгая вокруг, — после чего собрался, не забыв переодеться в простую дорожную одежду, и покинул город.

За два часа добравшись до схрона — машину снова пришлось оставить внизу, — я проверил, не обнаружил ли его кто, а то на соседнем холме паслось крупное стадо коров, видимо тут дали траве отрасти для пастбища, и проник в схрон. За час я перетаскал все трофеи в машину, укрыл их грязным промасленным брезентом, на который дополнительно плеснул масла, чтобы его не хотелось трогать, и покинул схрон. Все, что нужно, у меня лежало в кузове. За время поездок я уже определил, где стояли посты, один удалось объехать, второй нет, стоял он так неудобно, а летать моя машина не умела. К счастью, меня спокойно пропустили, даже не остановив. Выругавшись сквозь зубы, я отъехал от поста на пару километров и, спрятав машину в кустарнике, обошел пост и дважды сбегал к машине, перенося груз. Зря так заморачивался, не остановили, но кто ж знал-то? Не хотел рисковать.

Домой я вернулся только через час после того, как стемнело. Загнал машину в гараж, содрал грязный брезент — потом помою его бензином от масла и дорожной пыли, — после чего перетаскал весь груз в дом и попрятал по заранее сделанным тайникам. Автомат завернул в мешковину и убрал вместе с боезапасом на потолочную балку в гараже, а пулемет спустил в подвал. Это был британский «Бар» польского производства. Неплохой пулемет, тем более к нему было достаточно боеприпасов и десяток запасных магазинов. Оставил один магазин снаряженным, остальное разрядил, чтобы пружины отдыхали. Кто его знает, когда понадобится и понадобится ли вообще. Закончив с этими делами в час ночи, я лег спать.

Следующие дни я занимался делами, готовя дом к тому, что меня не будет несколько месяцев, два или три, вряд ли больше. Я посетил полицейское управление, зашел к «моему» сотруднику и сообщил ему, что буду довольно долго отсутствовать. Тот, к моему удивлению, сообщил, что раз в неделю будет проверять мой дом, просто смотреть, все ли там в порядке, на месте ли замки. Искренне поблагодарив его, я пояснил, куда отправляюсь, так как не имело смысла скрывать, и на просьбу предъявить загранпаспорт — нужно записать данные, сообщил, что он у меня дома, в сейфе, но есть выписка из него. Полицейского она вполне удовлетворила, и он записал данные в свой блокнот. У нас установились вполне нормальные отношения, поэтому попрощавшись, я покинул здание полиции.

По пути не забыл заехать на почту и попросить, чтобы газеты, как и письма, не пересылали, пока я сам не вернусь за тем, что скопилось. Потом вернулся к себе и весь оставшийся день готовил технику к моему долгому отсутствию и зиме. А рано утром следующего дня, поставив в доме пять растяжек, проверил все замки и ставни, после чего со Смелым в одной руке и сумкой с личными вещами и документами в другой, подошел к машине-такси, что терпеливо дожидалась меня на подъездной площадке. Еще два чемодана нес таксист за мной следом. Я подождал, когда тот погрузит поклажу, и велел везти меня в Берн.

Дальше просто. По прибытии сдал все вещи в камеру хранения на вокзале, кроме дорогой кожаной сумки с наплечным ремнем, там у меня было оружие, документы в кармане куртки, часть вещей для личной гигиены и сверток с частью драгоценностей. Еще немного было в одном из чемоданов. Документы гражданина Швейцарии я не брал, закрыл в сейфе дома, так что со мной были только загранпаспорт и разрешение покинуть страну.

В общем, сдав вещи, я посмотрел на наручные часы, те показывали полдвенадцатого, и направился в привокзальный ресторанчик. Нужно потянуть два часа, я решил ударить по карману и желудку. Время обеденное было, так что успел проголодаться. Тем более утром только и проглотил остаток булки с маслом, да чая хлебнул, тот же Смелый и то плотнее поел. Вон, какую кучу на площади у вокзала наложил. Конечно, меня никто не укорял, но пришлось убирать в урну, ничего не поделаешь, мой пес.

Со щенком на поводке меня в ресторан не пустили, но десять франков, сунутых в руку официанта, сотворили чудеса, нас отвели за отдельный столик в углу, приняли заказ и даже принесли миску с молоком и с намоченным хлебом для Смелого.

Где-то через час, когда я пил вторую чашку кофе, в этот же ресторанчик зашел в окружении семи человек и Мартин Поттер. Тот не сразу заметил меня, а заметив — я отсалютовал ему чашкой, — радостно махнул рукой, предлагая присоединиться. Подхватив Смелого на руки, а то он скучал, сидя под столом на поводке, я оставил щедрые чаевые и прошел к двум сдвинутым вместе столикам. Мартин меня представил, после чего пробежался по остальным, это были наши попутчики. Не все, больше половины еще не подошли. Да и состав еще не подошел, он проходящий был, не тут собирали. Запомнил я всех, но больше всего мое внимание привлекли трое: две симпатичные девушки — ну, это понятно, давно женщины не было, — и живчик, очень похожий на еврея. Вот он больше всех суетился, и я понял, что он нервничает. Время пролетело быстро, мы общались, знакомились, изучающе поглядывая друг на друга, ну и ожидали пока подойдет наш пассажирский поезд.

Через час мы прошли на перрон, многие, как и я, посетили камеры хранения, забрали сумки и чемоданы, после чего направились к поезду, многие побежали, лишь я лениво последовал за носильщиком. Я уже тяжести потаскал, пусть за меня другие побегают. Особо я не торопился, поезд только-только подошел к перрону, стоять он тут будет сорок минут, так что время есть. Билет в купе Мартин мне уже выдал, как и квитанцию брони каюты на пассажирском лайнере, что ходил по маршруту до Штатов. Судно было филиппинское.

Потом была погрузка. Я проследил, как мои чемоданы сложили в багажном отсеке, и с сумкой прошел в купе, проводник проводил. Купе было отличное, для одного человека, с кроватью и санузлом, не обманул Мартин. Дождавшись отправления, я пробормотал:

— Ну, чтоб все удалось.

Облокотившись о леера, я смотрел, как тает вдали берег Италии и Неаполь. Красивый город, красивая местность. Нужно будет побывать тут после войны, отдохнуть от суеты.

Поглядывая на пенистый кильватерный след за кормой довольно большого судна, все же оно было грузопассажирское, а не чисто пассажирское, я раздумывал. Странно получается, мы добрались за одиннадцать часов до Неаполя, прибыв в город рано утром, еще когда не рассвело, разгрузились, и сразу на трех машинах такси направились в порт, где заняли каюты в тот момент, когда только-только начало подниматься солнце. Судно выходило из порта в десять утра, поэтому я решил прогуляться, все равно таможню и пограничников мы прошли нормально. Посетив десяток сувенирных магазинчиков, я понял, что не зря сделал это, одна только покупка шести зажигалок, точных копий «беретт», что теперь лежали у меня в чемодане, порадовала. Пригодятся. Как подарки эти штуки иногда даже предпочтительнее, чем деньги.

Успел я вернуться на борт судна вовремя, так что через час мы отчалили и, покинув порт, направились через Тирренское море к Гибралтару, а там и через Атлантику и до Штатов недалеко. Вот вроде все хорошо, но не нравились мне четыре пассажира, что в последний момент прошли на борт, даже трап пришлось заново спускать на пирс. Я за ними внимательно наблюдал с верхней палубы и запомнил всю четверку. Молодые, спортивные, с явно выраженной военной выправкой, кожаные кофры и ни одного чемодана. Ох, напрягали они меня — не передать. Если это за мной, хотя внимания к своей персоне я так и не заметил, придется повоевать.