Испытание славой - Дмитрий Викторович Распопов

— От этого зависит моё будущее Алонсо, — просто ответил я.

— Тогда я выезжаю сразу, всё куплю, — ответил он и поклонившись вышел.

Когда он ушёл, в комнату вошла Паула и та негритянка, которую я тогда купил в Лиссабоне.

— Что случилось? — удивился я, поскольку я редко её видел, она пока лишь учила язык и притиралась среди других моих слуг.

— Амара будет вас теперь одевать и мыть, сеньор Иньиго, — сухо сказала девушка, стараясь не смотреть на меня, — я слишком стара для этого.

Я тяжело вздохнул. У меня на кону была сделка на сотни тысяч флоринов, Орсини с Колонна могли начать в любой момент резать друг друга, могло вскрыться, что Медичи и слыхом не слыхивали про то, что я тут наговорил от их имени и все это мне нужно было бросить, поскольку в голове одной женщины случились заскоки.

— Хорошо, пусть так и будет, — ответил я, обратившись к негритянке, — выйди пока.

Она поклонилась, испуганно посмотрела на Паулу и быстро вышла.

— А тебе я не разрешал уходить, — мой голос похолодел, когда Паула попыталась уйти за ней. Девушка осталась, опустила голову и сложила руки вместе.

— Я считал, что мы партнёры, — задумчиво произнёс я, — я думал, что мне не нужно будет тратить на тебя время, как на остальных безмозглых куриц, называющих себя благовоспитанными девицами. Я надеялся, что ты будешь доверять моим решениям, не оспаривая их, без того, чтобы засорять мой мозг тем, что я должен ещё и разбирать тех тараканов, которые внезапно поселились в твоей голове.

По щекам Паулы полились слёзы.

— Вот что, мне не нужен такой партнёр, который заставляет меня тратить время на ерунду вместо того, чтобы решать, кто и как поможет мне в выборах нового папы, — решил я, — убирайся с глаз моих долой, я не хочу больше тебя видеть.

Слёзы обиды вырвались из её глаз, но вместо того, чтобы убежать из комнаты, она бросилась ко мне и упав на колени стала просить прощение.

— Простите сеньор Иньиго…я думала…я надеялась… а вы…а я… — я с трудом разбирал её бессвязные слова, щедро орошаемые слезами.

— Умоляю вас, не прогоняйте меня, у меня больше никого нет на всём белом свете, — карие глаза с огромным испугом посмотрели на меня, видимо только сейчас осознав последствия своих действий и слов.

Гнев мой был силён, пламя ярости разгоралось в душе всё сильнее, мне захотелось ударить её, но в памяти неожиданно всплыл образ отца Иакова и наш с ним разговор о его прошлом.

Я зажмурился, сжал кулаки и стал молиться, чтобы заглушить голоса, говорящие мне поступить плохо с девушкой, которая меня вывела из себя. Немного полегчало. Я с трудом выдохнул воздух из лёгких.

— Ты можешь остаться, но будешь жить снова в отдельной комнате, — сказал я, успокаиваясь, — как ты и сказала, отныне моей помывкой и одеванием будет заниматься Амара. На этом всё.

Паула прекрасно знала, когда со мной спорить можно, а когда нет и тут она поднялась, поклонилась и вышла.

Глава 18

Козимо Медичи принял письмо от запылённого и уставшего гонца, который был с вместе с Иньиго в его прошлой поездке по Флоренции. Дворянин явно гнал что есть сил, поскольку едва держался на ногах, что значило, что случилось, что-то действительно важное.

Раскрыв одну запечатанную бумагу, банкир удивился, поскольку обычно это и было само письмо, но тут в одном чистом бумажном листе было запечатано уже само письмо. Точнее портрет какой-то красивой маленькой девочки. Козимо удивлённо на него посмотрел, затем перевернул его, наткнувшись взглядом на всего несколько кратких строк.

— Джованни! — сразу приказал он слугам позвать сына и тот быстро пришёл, не понимая, что такого срочного случилось, что отец его поднял с постели в час ночи.

— Отец? — сонно морщился он, попав на яркий свет от множества свечей в его кабинете.

— Утром бросай все дела и езжай в Рим, — приказал Козимо, — Иньиго нужна помощь.

— Что случилось? — тут же весь сон слетел с лица Джованни.

— Прочитай, — он протянул ему письмо.

— Участвую в выборах, не хватает денег на три последних голоса, — вслух прочитал Джованни, недоумённо посмотрев на отца, — что это значит? Какой-то ребус?

— Если бы ты больше интересовался политикой сын, — вздохнул Козимо старший, — то знал бы, что шестнадцатого августа начинается Конклав по избранию нового папы, а письмо Иньиго значит, что он решил помочь его выбрать и ему нужна наша помощь.

— Иньиго выбирает всему миру нового папу? — лицо Джованни вытянулось.

— Подкупает кардиналов, — кратко ответил Козимо, — обычная практика на выборах.

— А нам какая от этого польза? — удивился младший сын.

— Ты надеюсь говоришь это не серьёзно? — Козимо изумлённо посмотрел на сына, — благодарный за свой выбор папа, это лучшее, что может произойти в жизни любого банкира.

Джованни замер и потряс головой.

— Прости отец, да, что-то я не отошёл ещё ото сна и говорю глупости, конечно, если папа будет благодарен нам, это сильно упросит наш бизнес.

— Не говоря уже о том, что мы станем единственным банком, который обслуживает Папский секретариат и остальные его службы, — улыбнулся Козимо.

Сын быстро закивал головой он и правда понял все огромные перспективы от этого выбора.

Козимо повернулся к гонцу.

— Было ещё что-то на словах? И кто изображён на рисунке?

— Да синьор, — Алонсо поклонился, хотя сам едва не валился с ног от усталости. Путь до Флоренции стоил ему десяти загнанных лошадей, и хотя ему было жаль животных, но приказ сеньора Иньиго был важнее, и он был горд, что выполнил его так быстро. Правда теперь предстояла такая же дорога обратно, и Алонсо с трудом себе представлял, как он её проделает.

— Сеньор Иньиго сказал, что это Клариче Орсини, дочь Якопо Орсини и было бы хорошо поженить их с Лоренцо, вашим внуком, чтобы объединить два дома, — продолжил он с поклоном.

— Что он там им всем обещает? — волосы на голове Козимо стали шевелиться, и он повернулся к сыну, — бери любых лошадей, сопровождение и срочно выезжай, пока Иньиго не заложил кардиналам нас