Гений МАЗа - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

и кого угодно! — гнул своё папа. — А скажите мне, адвокат хорошо зарабатывает?

— Да что ты к ним пристал, — пыталась заступиться Машка, но Марина без стеснения озвучила оклад в юрконсультации плюс доплату за МАЗ.

Девушка в скромном платье сказала это зря. Спасибо, что умолчала про чаевые. Родители остолбенели. Они были в курсе моей ставки заместителя главного конструктора, но про премиальные на заводе и наградные за ралли не рассказывал. Папа гордился военной пенсией, продолжал работать, что-то выходило. Но куда ему до 25-летней адвокатессы!

— Брат выбрал не только красивую, но и богатую. А ещё скромную — золото не носит! — последним выстрелом Машка попала пальцем в небо. — Совет да любовь. Горько!

Я положил Марине руку на коленку.

— Надо, товарищ монашка. Целуй брата во Христе.

— Богохульник…

Но поднялась, прильнула.

Что же она со мной делает! Вроде у всех губы как губы, зато Марина использовала их как маэстро — скрипку Страдивари. Начинала с самого лёгкого прикосновения, дразнящего, отрывалась на полсекунды, повторяла, потом чуть усиливала нажим, полностью взяв инициативу на себя… и так до контакта язычками. Понятно, что до безумия захотелось остаться с ней наедине хотя бы на полчасика. Вдобавок чертовка пустила в ход руку, скрытую от родителей нашими телами.

Что интересно, сейчас она не бегала передо мной в короткой полупрозрачной чёрной комбинашке и в ярком вызывающем макияже, но образ Марины как супер-секси настолько прочно засел во мне, что даже невинное прикосновение пальцев к руке и то заставило бы встрепыхнуться. А уж поцелуй…

— Может, хватит? — вмешалась сестра. — Мне завидно.

— Нам не понять современную молодёжь, — вздохнула мама. — Ну, вам виднее. Садитесь, кушайте, скоро горячее подам.

Так продолжалось до начала двенадцатого. Телевизор мерцал с выключенным звуком, показывая, но не рассказывая о достижениях народного хозяйства за 1976 год и планах передовиков на год наступающий. Марина вдруг попросила:

— Быстро сделайте громче! Пожалуйста! Там Минск.

Минут пять новогоднего выпуска посвятили МАЗу. Я прямо почувствовал, как моя закипает, когда показывали с разных ракурсов ослепительно улыбающуюся Валентину за рулём гоночного грузовика, молния на сером комбинезоне расстёгнута сверху до декольте. Потом мелькнуло руководство предприятия и на секунду мы с Мариной в толпе, едва узнаваемые, в отличие от картинной гонщицы.

— Это твоя главная конкурентка? — моментально сориентировалась Машка.

— Более того — ученица. Ездила со мной в Берлин. Ещё и врач заводской сборной, её зовут Валечкой. Тебе она нравится, сестричка? — я покрутил на языке следующую фразу, мысленно забраковал, но всё же выдал: — Марина победила в жестокой конкурентной борьбе. А я за Марину какую борьбу выдержал, меня даже убить обещали!

Смягчающее окончание в последней фразе не спасло от пинка под столом. Продолжение экзекуции, скорее всего — моральной, отменилось из-за Гагарина. Экран показал студию «Голубого огонька», генсека-космонавта в окружении просто космонавтов и их половинок, на заднем плане часы отсчитывали последние минуты уходящего года. Пока Юрий Алексеевич говорил, смолкла огромная страна, не только маленькая трёшка-распашонка в Харькове. Принимать поздравления первого лица партии, а фактически — всего государства, было советской традицией в обоих мирах, но с нюансом: Брежнева слушали в силу его должности, Гагарина — с искренним уважением.

Народный герой добровольно покидал высший пост, считая невозможным занимать его более двух пятилетних сроков, это его последнее поздравление, уверен, у многих наворачиваются слёзы в понимании — уходит целая гагаринская эпоха, короткая, но яркая. Я застал только её финальную часть.

— С Новым годом, товарищи! — воскликнул он за секунду до двенадцатого удара курантов. Несмотря на то, что передача записана заранее, и в часовых поясах, лежащих восточнее московского, вождя уже выслушали, возникло поразительное чувство единения. Мы были одной семьёй — папа, мама, сестрёнка, я, теперь уже и Марина, тут нет сомнений. А ещё семьёй, пусть странной и неоднородной, ощущался весь советский народ.

Ха-ха, что за сантименты, воскликнул бы старый скептик из 2025 года. Но так и есть, отвечаю я нынешний.

Выпили. Сбылось мамино самое ожидаемое — она метнула на стол горячее. Чтоб избежать раунда пытки едой (не получилось), мы с Мариной потащили из прихожей подарки. Помимо шмоток и просто полезных вещей Машка получила кассету с альбомом АББА «Прибытие», переписанную с купленного в «Берёзке» диска, и она произвела большее впечатление, чем аккуратный джинсовый сарафан, дороже самой пластинки.

— Ну… а теперь покажи свою красавицу! — выдал папа.

— Так вот она, за столом. Даже с дороги смотрится лучше телевизионных красоток. А покрутилась бы перед зеркалом да нафуфырилась…

— Не, ты не понял. Машину свою покажи.

Мама поддержала:

— Прогуляйся с папой. Ему пора проветриться.

Она не спустилась с нами, и Марина задержалась наверху, зато сестрёнка увязалась.

Верная «копейка», отслужившая одному деду и не подводившая второго, хоть в молодом теле, сиротливо и одиноко ждала у подъезда. Автомобили жильцов зимовали сплошь по гаражам, большинство вообще попало на прикол до апреля, это я такой варвар — гоняю беднягу на многие сотни километров.

— И правда — замечательная, — согласилась Машка, тронув за крыло. — Брат, как тебе это всё удаётся: квартира, машина, богатая невеста-красавица?

— Не поверишь, без магии не обошлось.

— Проехать дашь? — подкатил отец.

— Ни в коем случае. Ты достаточно выпил, чтоб и завтра за руль не садиться. А мы укатим в следующую ночь.

— Так быстро, сынок…

— А вы сами приезжайте. Моя двушка больше чем ваша трёшка, поместимся.

Поколебавшись, я вытащил из-под сиденья коробочку, заготовленную несколько дней назад. Не думал ей воспользоваться прямо сегодня, но что-то подсказало: пора. Даже поход к машине нарисовался как знак свыше. Запер дверь и пошёл за родственниками в подъезд, чувствуя, как тают последние сомнения.

Мама о чем-то толковала с Мариной, похоже — совершенно бытовом и отвлечённом. Наконец, настало время торта и расходиться. Мы прошли в квартиру напротив, где уже ждал расстеленный диван с чистой постелью, лежали два полотенца. «Хилтон» 5 звёзд, не иначе, только по-свойски.

— У тебя вполне прогрессивные родители, — оценила Марина. — Я в душ?

— Погоди! Ты совсем не грязная для одного интересного дела, потерпишь минутку.

— Ради чего, Серёжа?

— Помнишь, ты мне советовала не тянуть с предложением? После двух предварительных попыток я подумал, что в новогоднюю ночь чудеса если и случаются, то только хорошие, — достал коробочку. — Обручальные кольца принято