Американец. Цена Победы - Игорь Леонидович Гринчевский

не ради нескольких сотен тысяч прибыли. Нет, и это большие деньги, но только ради денег я бы столько времени не выкроил. К сожалению, греки и болгары под немецким давлением постепенно прогибались и ограничивали поставки в Сербию. Удавалось пропихнуть далеко не всё, к тому же слишком долго и слишком мало. Побережье Черногории намертво блокировал австрийский Флот, да и поставки через Албанию он слишком часто перехватывал.

Поэтому дополнительная линия поставки, пусть и такая экзотическая, была необходима сербам как воздух. А мне нужно было, чтобы сербы держались.

Правда, Рабинович остался верен себе, и получит не только долю с доходов от контрабанды, но и от верфи в Ханье. Основную же прибыль он рассчитывал получить от химического производства, которое разворачивал в Италии. Да, из того самого «шмурдяка», который Михай Френкель заливал для обратных рейсов, теперь будут получать резину и пластики. Производство планировалось небольшим, но совершенно нелегальным. Именно уклонение от уплаты налогов и позволяло получить весьма заметную прибыль, быстро вернув вложения в проект.

В остальном же дела пошли неважно. Не знаю, как оно обстояло в ещё не измененном моим присутствием варианте истории, но здесь Великое наступление началось именно в день моей поездки в Новую Ладогу.

Поражения, понесенные в этом году турецкими и австрийскими войсками от русских, а также весьма сомнительный успех их Горлицкого наступления заставил Германскую Ставку изменить приоритеты. Для того, чтобы подбодрить собственное население и союзников, стало крайне желательно провести крупное наступление на Восточном фронте.

К тому же, они учли опыт неудач французской кампании 1914 года. Они активно применяли «полугусеничники» в самых разных модификациях — с 5-см скорострелками, с 8.8-см миномётами или с пулемётом в башенке. Последняя модификация имела усиленное бронирование, и наши восьмилинейные бронебойные ружья уверенно брали их лобовую броню только с трёх-четырёх сотен метров.

Отсюда проистекала и тактика их применения. Пулемётные машины шли впереди и зачищали наших бронебойщиков, а немецкие «самоходки» шли чуть сзади, стараясь не подпускать к себе «бронебойщиков» ближе, чем на километр.

К тому же, немецкая артиллерия была достаточно мобильна, а к началу своего большого наступления немцы насытили ударные части 8.8-см миномётами в обычном исполнении и авиацией.

Да, в небе они тоже учли уроки прошлого, и разбавили свои ягдбомберы истребителями от «Fokker Flugzeugwerke GmbH»[5].

В результате, стоило только немецкой артиллерии пробить брешь в линии фронта, как туда устремлялись эти «полугусеничники», а авиация всемерно прикрывала их с воздуха.

Не сказать, что в результате у них получился блицкриг, но наш фронт пополз-таки назад. В прессе блока Центральных держав царило ликование, кайзер Вильгельм произносил зажигательные речи, а вот в нашей прессе воцарилась паника и поиск «виновников». Досталось и Сандро, но я говорил тогда и повторю сейчас: наши «жорики» были великолепными машинами для своего времени, но отпускать их без прикрытия истребителями — чистой воды убийство. Вот Шеф авиации и требовал от Артузова «не поддаваться на провокации» и дождаться прикрытия истребителями.

Именно в этот период повального уныния, отступления наших частей и бездействия авиации и состоялись выборы руководства «покудистов». Да, потом настроения поменялись, но состав делегатов определил и результат. Обручев едва удержался на своём посту, но большинство формально подчинённых ему людей в реальности находились в оппозиции. Получилась пиррова победа. Мы усилили партию, но не могли с толком использовать её ресурс. Так, сущие мелочи, — личный авторитет Обручева и Семецкого, некоторые фонды, деньги в которые приходили от нашего Холдинга, да руководство молодёжной и пионерской организациями.

Мне и моим соратникам пришлось напрячься, чтобы выправить положение. Первый удар нанесли именно «жорики». И лишь немногие помнят, что дорогу для них расчищали истребители…'

Где-то между Лодзью и Жирардувом, 21 июля (3 августа) 1915 года, вторник

Хотя война шла уже второй год, затронула не только Европу, но и Азию, Африку, Америку и Океанию, успела получить прозвища «Великая» и «Мировая» (оба слова именно с большой буквы), но тактика воздушных боёв ещё только выстраивалась. И особенно это касалось действий истребителей против истребителей.

Ну откуда ей взяться, если немецкие «фоккеры» только-только появились в небе? Германская полуэскадрилья этих новейших истребители рыскала над очередным участком прорыва фронта, прикрывая свои войска от русских бомбардировщиков и штурмовиков. Время от времени звено или одиночная машина пикировали и обстреливали очередную наземную цель, после чего, используя набранную скорость, быстро набирали высоту. Пройдет ещё десять-пятнадцать минут, и их сменит другая полуэскадрилья. Потом третья, четвертая… А дальше «карусель» возобновится. В дни наступления германские лётчики совершали по два, а то и по три вылета в день!

Лаухин, дослужившийся за год войны до поручика и командира эскадрильи, понимал, насколько трудно такое обеспечить. Тяжело приходится и самим пилотам, и обслуживающему персоналу — механикам, оружейникам, заправщикам, смазчикам…

Разумеется, такое германцы проделывали далеко не каждый день своего наступления. Три недели такого напряжения не выдержал бы и железный немецкий «орднунг». К счастью, сейчас его эскадрилье не придётся делать ничего подобного. Их задача проста — «вымести» истребительное прикрытие с неба над этим участком фронта. На это у них будет двенадцать минут. Потом подойдут две эскадрильи «жориков» в сопровождении ещё одной эскадрильи истребителей. Но там старенькие И-1, вот их и отрядили в сопровождение тихоходных штурмовиков. А его эскадрилья получила новейшие «сапсаны». Не машина, а мечта истребителя! Скорость увеличили еще на тридцать пять кэмэчэ, и пулемётов у них три. И двигатель получил противопулевую броню.

Двигалась его эскадрилья на семьсот метров выше немцев, а при нужде они были готовы ещё немного подняться, так что атаковать будут сверху, так удобнее.

— Achtung[6]! — прозвучало в эфире. Да, немцы идут в ногу со временем, тоже поставили портативные рации на каждую машину. Ещё год назад это было для них за гранью представимого, и даже русские ставили рации не на каждую машину. Однако в военное время прогресс мчится вперёд с невероятной скоростью, а границы представимого и нормального быстро раздвигаются.

Понятно, их увидели.

— Эскадрилья, поднимаемся ещё на двести метров! — скомандовал Александр. Всё, до немцев меньше минуты лёта, отыграть высоту они просто не успеют. — Атакуем звеньями! Ведущие выбирают цели. Ведомые, не увлекайтесь атакой, ваша задача прикрывать ведущего! Работаем!

Для себя он выбрал обильно расписанный биплан. Чего на нём только не было намалевано — и дубовые листья, и силуэт девушки, особенно много было крестов. Обычно так расписывали наиболее результативные машины. Вот её он и ссадит с неба.

Качнув крыльями в традиционном уже знаке «делай, как я!», поручик начал