Имперский союз. Лента Мёбиуса - Александр Петрович Харников

спиной сварливый голос. – Да, с подводной лодкой у нас получился прокол – один мой коллега, работающий над параллельным проектом, по ошибке перенес ее в девятнадцатый век. А вот насчет казачков признаюсь – это наша работа. Жалко было бесстрастно наблюдать за тем, как кровожадные дючеры вот-вот прикончат этих храбрых воинов. Вот мы экстренно и эвакуировали их. К тому же, полагаю, они вам еще пригодятся.

– Дядя Саша, – удивленно спросил Николай, – это и есть тот самый Альфред, который так любит совать нос не в свои дела и встревать в чужие разговоры?

– Он самый, Николай Викторович, – ответил голос. – Вы уж не обижайтесь на меня. Ведь я, как вы говорите, сую нос не в свои дела не из праздного любопытства. Мы хотим помочь вашим предкам в их движении на восток. Тогда, в семнадцатом веке, это движение было нарушено доминировавшими в тех краях маньчжурами. Наши ученые, изучив этот вопрос, пришли к выводу, что тем самым был насильственно прерван естественный путь развития России, и ее царям пришлось избрать западный вектор, который в конечном итоге не пошел ей на пользу.

– И это несмотря на петровские реформы?! – воскликнул Николай.

– А что они вам дали? – спросил невидимый собеседник. – Согласитесь, что, встревая в европейские дела, Россия больше теряла, чем выигрывала. Вспомните, что писал в свое время российский гений Михаил Ломоносов: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке».

– Вот как? – удивился Николай. – А я помню, что в этой фразе говорилось не о могуществе России, а о ее богатстве. Да и про Азию с Америкой тоже обычно забывали.

– «Мы ленивы и нелюбопытны», – укоризненно произнес Фредди. – Это сказал еще один русский гений. А цитата Ломоносова взята из его статьи «О приуготовлении к мореплаванию Сибирским океаном». В ней есть и такие слова: «Таким образом, путь и надежда чужим пресечется…»

– Фредди, – усмехнулся Шумилин, – а вы неплохо знаете нашу историю и литературу.

– Работа у меня такая, – ответил голос. – Я вообще-то историк и потому обязан знать основные тенденции развития исторического процесса в большинстве стран мира.

– Так вы считаете, что Россия должна резко изменить свою историю второй половины семнадцатого века и попробовать обойтись без реформ Петра I со всеми их издержками? – спросил Николай.

– А вы считаете иначе? – ответил голос.

– Бог его знает, – честно признался Николай. – Вы заставили меня задуматься, а это уже неплохо. Но не я решаю подобные вопросы. И даже не Александр Павлович.

– Коля, – задумчиво произнес Шумилин, – мы уже обсуждали то, что сказал сейчас Фредди, с твоим отцом, Антоном и полковником Щукиным. К определенному мнению мы пока не пришли. Надо будет посоветоваться с твоим тестем. Но как ему это все преподнести?

– Я думаю, что императору прежде всего стоит ознакомиться с вариантами развития событий в случае вмешательства России девятнадцатого века в дела государства Российского века семнадцатого. В конце концов, царь Алексей Михайлович – его предок. А родственники должны помогать друг другу. Только император Николай I должен обязательно дождаться завершения Амурской экспедиции Невельского. Если она закончится успешно, то тогда будет гораздо легче убедить его помочь русским на Амуре в семнадцатом веке. Так что не будем спешить. Надо потихоньку готовить царя к принятию правильного решения. И вы, Николай, как родственник императора, должны в этом помочь…

Глава 6. О чем молчало Говорящее озеро

На высоком скалистом берегу излучины реки Миннесота, в нескольких милях от озера, именуемого по-французски Лак-ки-Парль, а на языке сиу Мде-Льедан, «Говорящее озеро», стоял новый лагерь, окруженный частоколом. Со стороны перемычки между скалами слышался стук многочисленных топоров, то и дело прерываемый грохотом падающего дерева. Стена, отделяющая лагерь от соседнего леса, была уже почти готова – и это за полторы недели! Другие деревья шли на бревенчатые постройки внутри нового форта, названного фортом Кирни в честь генерала, распорядившегося о его постройке – домик для майора Фремонта, второй для офицеров, длинные здания казарм, столовая с кухней… Пока что, впрочем, все ютились в палатках – в это время года дни и ночи были теплыми, вот только стаи комаров, оживавших вечером, делали темное время суток сущим адом.

Майор Джон Чарльз Фремонт, одетый в шляпу с противокомариной сеткой – такие были только у офицеров, – вместе со своим индейским агентом, Кристофером Карсоном, и лейтенантами Джонстоном и Шерманом наблюдали за ходом строительства форта. Джонстон был ветераном индейских войн, но Фремонту импонировал именно Шерман. Хоть он и закончил американскую военную академию в Вест-Пойнте всего лишь год с небольшим назад, он мыслил намного менее шаблонно, чем Джонстон; оба лейтенанта воевали под началом Фремонта с семинолами, когда пришел приказ вместо этого направиться на северо-запад, на земли сиу.

Карсон успел рассказать Фремонту, что сами себя сиу называют где дакота, а где лакота, а «сиу»[44] – французское сокращение от оджибуэйского слова «надовесси», что означало «маленькие змеи» или «враги». Фремонту слово понравилось – сиу были для него врагами, хоть и формально не нарушали подписанных с белыми договоров. Более того, само строительство форта Кирни являлось таким нарушением, но уже со стороны самих американцев, ведь, согласно договорам, все земли непосредственно к западу от Миссисипи, кроме небольшой территории вокруг форта Снеллинг, принадлежали сиу-мдевакантонам.

Впрочем, угрызениями совести Фремонт не страдал. Ведь раньше, как ему объяснил тот же Карсон, здесь жили другие племена, такие, как кроу и шайенн, а сиу вытеснили их на запад где-то в начале этого столетия. А форт был поставлен именно в этом месте не просто так. Для сиу это было ответом на то, что, по сведениям, полученным от сиу-хункпапа и их вождя Хеважечи, вождь мдевакантонов Таояте Дута создавал конфедерацию племен сиу – а это могло быть лишь для сопротивления законной власти, сиречь американцам. А на самом деле это было лишь частью задумки Кирни.

Участь мдевакантонов скоро решится – их столица, деревня Мде-Льедан, находящаяся всего лишь в паре десятков миль к северу, будет уничтожена, а за ней последует и самое их большое и важное поселение, Мде-Вакан, «озеро духов», расположенное на одноименном озере, которые французы назвали Lac de Mille Lacs – «озеро тысячи озер». Именно таким образом будет предотвращен новый союз индейских племен, вроде союза Текумзе, который лишь из-за измены их английских союзников едва не превратился в серьезную преграду для расширения Североамериканских Соединенных Штатов до предначертанных им Богом границ – всего североамериканского континента.

Но причина постройки этого форта именно