Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен

году математический факультет университета имени товарища Ким Ирсена, но после пары месяцев работы под руководством советской заместительницы Совета министров сам был почти готов для аналогичной должности в Корее. В качестве помощника заместителя корейского Совмина, или в качестве неплохого советника самого товарища Ким Ирсена по сельскому хозяйству. Не по всему сельскому хозяйству, а по выращиванию овощей… в горных уездах — но ведь он, даже не имея глубоких знаний в области выращивания помидоров, грибов и му, обеспечивал урожаи, которые еще полгода назад никому в стране и не снились! Пожалуй, нужно будет его ближе к осени назначить ответственным за обустройство таких же комплексов по всей… по всей провинции Южный Пхёнан: пусть себя покажет, еще опыта поднаберется…

И надо будет все же всерьез заняться автозаводом в Токчхоне: товарищ Ким еще раз внимательно перечитал абзац в доставленном ему документе, составленном товарищем Федоровой специально для него:

«Подсчеты, проведенные товарищем Струмилиным по указанию Иосифа Виссарионовича Сталина, дополнительно подтверждают, что автозавод, выпускающий менее тридцати тысяч автомобилей в год, безусловно будет нерентабельным и планово-убыточным».

А товарищ Сталин этого товарища Струмилина очень уважал, хотя и не одного его. Однако по многочисленным слухам, после единственной матерной перебранки со Сталиным товарищ Кржижановский покинул состав правительства и Сталин с ним вообще разговаривать перестал, а Струмилин так и продолжал чуть ли не на каждом заседании матерно с Иосифом Виссарионовичем переругиваться…

И Ирсен вдруг подумал: а с этой, тогда еще почти девочкой, товарищ Сталин тоже матерно ругался? Хотя навряд ли, в России использовать матерщину вообще в присутствии женщин и детей считается последним делом. А вот относительно завода что она написала? Организовать в колхозах уезда несколько небольших заводов, которые за зимнее время изготовят запасы дефицитных частей? Заводы-то выстроить несложно, тем более что там половину станков она предлагает из СССР поставить, причем с оплатой выпущенными позже автомобилями, но вот обеспечить эти заводики электричеством…

Товарищ Ким снова взял карту, на которой были указаны примерные места, где в четырех граничащих с городом уездах можно было построить небольшие ГЭС. Небольшие, но общей мощностью около трех сотен мегаватт… пожалуй, она права: электровозы можно в СССР купить. Или даже в Чехословакии, если советские заводы не успеют выполнить корейские заказы. Или вообще во Франции: там очень неплохие локомотивы делались. Но сначала все же нужно будет постараться купить их в СССР, и тогда уже через три года и в Токчхоне проблем с электричеством не останется. И не в одном лишь Токчхоне, — Ким Ирсен посмотрел на стоящую на столе тарелку с тушеными грибами, и закончил свою мысль: — и не только с электричеством.

Откровенно говоря, я сильно недоумевала по поводу такого срочного вызова в Москву: ну, случилось землетрясение, ну, даже сильное случилось — но панику-то зачем поднимать? Ясно же, что сама я не помчусь в Ташкент завалы разгребать, для этого есть другие люди, обеспеченные и нужной техникой, и какими-то навыками. А про это землетрясение я вообще очень немного вспомнила, разве что про его последствия для страны кое-что знала — но о том, что я знала, в руководстве страны никто и не догадывался, а просто «для кучи» меня вызывать… разве что Николай Семенович решил лично в разгребании завалов поучаствовать и меня вызвали, чтобы временно его в Москве заместить?

Однако уже при подлете к Иркутску кое-что прояснилось. Вероятно, я действительно вспомнила маловато, или «в этой истории» что-то поменялось, но я узнала, что при землетрясении вроде бы погибло почти все руководство города, а всего количество погибших по самым предварительным оценкам превысило сотню человек. И, похоже, сильно превысило.

Эти два самолета Ту-116 (то есть Ту-95, в которых вместо бомбоотсека были установлены салоны для пассажиров) кроме всех прочих «удобств» были снабжены и «радиотелетайпами». То есть простыми телетайпами, но соединенными с сетью не проводами, а радиоканалом, по которому информация шла в зашифрованном виде. И в крупных городах по всей стране были уже установлены и специальные радиостанции, позволяющие передавать на борт любую информацию без риска, что ее кто-то перехватит. Несимметричное шифрование — штука в таких случаях очень полезная, а вычислительные машины уже стали достаточно небольшими, чтобы их можно было использовать на самолетах. Но в любом случае телетайп — это канал связи довольно медленный, через него много информации не передашь — так что на аэродром в Щелково я прилетела, в детали ситуации все еще не вникнув. И тут же помчалась «вникать»…

Полет из Пхеньяна в Москву чем еще хорош: вылетаешь в девять утра — и прилетаешь в Москву еще до полудня. А вот чем он плох, так это тем, что вылетела-то я в девять, восемь часов летела — и прилетела опять утром, а организм явно намекает, что уже обед давно прошел и пора бы начинать об ужине думать. То есть когда я приехала, наконец, к Николаю Семеновичу, мои внутренние часы сообщили, что уже почти восемь вечера, пора ужинать и спать готовиться — но нужно было работать. Или, по крайней мере, постараться разобраться, по какому поводу кипеж поднят.

И оказалось, что паника поднялась из-за того, что там, в Ташкенте, мало того, что весь центр города в развалины превратился, так еще рухнула половина домов в «правительственном квартале». То есть в квартале, где для руководства города и республики были выстроены жилые дома — и именно там погибло больше девяносто процентов жертв землетрясения. Всего в трех рухнувших зданиях, а в соседних домах даже стекла мало где полопались. Поэтому первой мыслью руководства была та, что кто-то под шумок устроил грандиозную диверсию, и мне было непонятно, почему никто не подумал о том, что «подшумок» такой в принципе предсказать невозможно и поэтому мысль такая является всего лишь частным случаем паранойи.

По счастью, параноиков у нас в стране было немного, и Николай Семенович к ним уж точно не относился — а меня руководство решило вызвать именно на предмет «отправить разгребать завалы», и хорошо еще, что не лично с лопатой по развалинам бегать. А вот организовать спасательные, а затем и восстановительные работы — он с Пантелеймоном Кондратьевичем решил, что лучше меня с этим точно никто не справится:

— Светик, там сейчас такой бардак творится, а у тебя все же большой опыт по превращению бардака в порядок, так что ты уж постарайся.

— Ага, щяз все брошу и побегу стараться!

— А мы тебе чем скажешь, поможем!

— Разве что так…