Княжич варяжский - Александр Владимирович Мазин

Постоял так секунд двадцать, отпустил, отступил на шаг и торжественно произнес:

— Отныне, Вартислав-хёвдинг, ты мне больше чем друг! Ты — родич мой по железу! — Он повернулся к Фрёлафу: — Запомни это, сын! Вот человек, которого отныне здесь, в Смоленске, ты будешь принимать как брата, даже когда меня не станет! — И снова Сергею: — Ты сам не ведаешь, Вартислав, что сейчас сделал для нашего рода! Но я расскажу тебе! Непременно! Когда мы поднимем чаши за нашу братскую дружбу! — Он забрал у сына меч, вскинул вверх и рявкнул: — Слава!

— Хрод! — взревели смоленские хирдманы. — Хейр!

И теперь уже Сергей был потрясен. Он-то забрасывал крючок, надеясь поймать налима, а вместо него увидел усатую голову пудового осетра. Снести бы такую добычу…

— … Когда-то, — не вполне внятно басил изрядно поддатый Харальд-конунг, обнимая Сергея за плечи, — у нашего рода был свой меч. Меч без имени. Да. Так он и назывался. Меч-Без-Имени. Проклятый меч. Отец, умирая, велел похоронить его под порогом. Забрал проклятье с собой, а мне сказал: меч без имени нашел твоего прадеда. Будешь достоин, сказал мой отец, и твой меч сам найдет тебя! И вот пришел ты, друг мой Варт! Будто вестник самого Тора… Твой дар… Я назову его… Назову… А, потом! Сейчас я пьян, а это важное дело!

Тут конунг был прав. И что пьян, и что важное.

Однако на следующее утро Харальд все-таки дал имя мечу: Радость Встречи. Хорошее имя. В истинно скандинавском духе. С многими смыслами.

А еще Сергей узнал, что отныне он может приезжать в Смоленск, когда захочет, как захочет и с кем захочет. И будет ему здесь всегда прокорм и приют.

В знак особого доверия конунг даже показал ему свои «закрома»: огромную ямищу глубиной метров в пять, разделенную на ярусы и заставленную бочками, ларями и прочим. Не пустым, само собой. Одного пива хватило бы всю зиму пировать.

— Многие гарды, — сказал конунг, — пали не из-за ветхих стен или слабых воинов, а всего лишь потому, что у храбрецов заканчивались припасы. Мой город не падет никогда!

Сергей мог бы возразить, что видел как падали города и с лучшим обеспечением, но не стал. Бережливый он такой и есть. Бережливый. Но не жадный. В тот же день публично и торжественно объявил: с Сергея и его товаров в Смоленске отныне — никаких пошлин. Ни дорожных, ни даже торговых. Ну он же теперь, считай, член семьи, а с родни брать неприлично. Ну кроме подарков, за которые положено отдариваться.

— За твой подарок мне отдариться нечем, — честно признался Бережливый.

— Ты уже отдарился, Харальд! — заверил его Сергей. — Братская дружба такого, как ты и твоя семья, поистине бесценна.

— Как и твой дар! — обрадовался Харальд.

Ну да, Бережливый.

Это он пока не в курсе, что Сергей собирается наладить через Смоленск постоянную транспортную линию имени себя. Но слово сказано, обратного хода у конунга нет.

Впрочем, есть у этой медальки и другая сторона. Если вдруг у Харальда какие-то проблемы возникнут, правильным будет ему помочь. По-братски, так сказать.

Впрочем, учитывая положение города и авторитет его князя-конунга, серьезных проблем быть не должно. А с мелкими конфликтами Харальд и сам разберется.

Десятник, который «вызвал» на хольмганг Дёрруда, отправляться в Валхаллу не стал. Пришел к Убийце с подарком и извинениями. Мол, он бы рад сойтись с таким великим воином, но конунг не дозволил.

Короче, посидели, выпили, помирились. По словам Дёрруда, неплохим человеком оказался этот хускарл. Настоящим даном, хоть и родился в Гардарике.

Глава 20. Звереныш

Киев

Приятно, когда оказываешься дома. Даже если этот дом еще в стадии строительства. Плохо, когда все вокруг активно строятся, а ты нет. Обидно.

Именно это чувство испытывал Сергей, глядя на царившее вокруг оживление.

Киев строился. Собственно, он строился уже не первый год, и главное строительство, городская стена, было уже завершено. И что обидно: внутри этой стены нет дома, принадлежащего ему, Вартиславу Дерзкому.

И даже здесь, в посаде, нет.

Своего.

Дома.

Есть подворье, удобное и достаточно просторное, арендованное на постоянной основе. И еще одно подворье неподалеку, оплаченное на время пребывания дружины Сергея здесь, в Киеве. Вопрос же с площадями внутри стен — сложный. Одного желания купить-продать мало. Требуется одобрение князя, даже если речь идет не об элитной Горе, а только об общегородской недвижимости.

А вот дадут ли? Надо с князьями решать. Или с князем. В данном случае с Игорем, поскольку Олег отбыл на полюдье и в ближайшее время вряд ли вернется.

С Игорем же сложно. Сергей с младшим князем ни к коем случае не враги, но и не друзья. Если Олегу Сергей пригодится в его завоевательских планах, то Игорю на амбиции старшего наплевать. Его же собственные намерения могут меняться в зависимости от настроения, а решения Игоря, как уже не раз видел Сергей, принимаются не столько с позиции разумности, сколько в зависимости от накала «чувства собственной важности».

Поэтому, приехав в Киев, Сергей не стал торопиться в ДетинДетинец. Сначала надо было оценить ситуацию, настроение Игоря и только после этого наносить официальный визит. Хотя тянуть тоже нельзя. Вдруг обидчивый младший князь решит, что Сергей его игнорирует?

К сожалению, у Сергея не было знакомых среди киевского боярства, близкого Игорю. Среди воинской элиты Олега — да, но все они сейчас на выезде с Олегом.

Были еще торговые партнеры — из купеческой среды, но и среди них ни одного вхожего в княжьи палаты.

Оставались слухи. И интуиция. Вот за этим Сергей и отправился сюда, на постоянно действующую ярмарку, оставив вопросы размещения и обустройства на Дёрруда с Милошем.

Киевская ярмарка — это не просто стихийный рынок. Это маленький город, образовавшейся здесь, рядом со спуском к Днепру, с самого начала зимнего сезона.

Торговые ряды с навесами и без. Шатры, наскоро собранные срубы… Даже ледяные дома, используемые главным образом в качестве складов. Многие, впрочем, торговали прямо с саней. Опт и розница, причем ассортимент пошире, чем в Новгороде. Сотни продавцов, тысячи покупателей и просто зевак. Ярмарка ведь не только рынок, но и еще развлекательный центр, а также место, где можно вкусно перекусить, «арендовать» на срок какую-нибудь экзотическую рабыню, причем после ее можно и купить, если понравится и цена подойдет. А можно и «свежим» живым товаром разжиться.