Сохраняйте спокойствие! - Юрий Ра

нулевому этапу операции к Онегину, хотя особо докладывать было нечего. Я же пока не крышую бизнес, а так, скорая помощь.

— Жора, давай ты не будешь темнить! — Пётр по неведомой мне причине не впечатлился рассказом о том, как я вел беседу, как заявил, что приличные люди так себя не ведут.

— Товарищ подполковник, ну чего вам еще надо от меня?

— Правду, Милославский. Всю. И не вообще всю, а конкретно по данному случаю.

— Вот ты как вопрос ставишь. Ну ладно, записывай в свой протокол, гражданин начальник. Сговорились мы с Гуревичем посидеть у меня дома, а гражданин Бармашов, он же Бармалей, выследил бедолагу и практически у него на плечах ворвался в квартиру.

— Вот это да! А ты что?

— А у меня молоток под рукой был. Так что когда этот типок полез в драку, я ему руку поломал. А уже на следующий день просто…

— А если не врать? — Вот же Фома неверующий, никак не отвяжется.

— Погрозил стволом. — Опять Онегин смотрит исподлобья — Ну бабахнул пару раз над головами для психологического давления. А то взрослые мужики, а страху еще не нюхали.

— Вот теперь верю. Ствол хоть не свой доставал? Не «Беретту»?

— Не. Левую пукалку нашёл. А гильзы все в мешочек собрал и в речке утопил. Следов нет. — Сказал правду, и сразу на душе полегчало. Не ту я службу выбрал, врать не люблю категрически. — А вот, одна в кармане завалялась.

Гильзу, уроненную на стол, Пётр не просто покрутил в пальцах, а еще и понюхал. Газоанализатор доморощенный. А то, что сколы не типичные для «ТТ» и капсюль смят не капелькой, а шишкой, не просёк.

— Ага, я так и думал. Этих «Токаревых» на руках как грязи. Ума не приложу, что делать со всеми этими стволами у населения.

— Да чего тут думать, разрешать — и все дела. У преступника ствол по-любому окажется. А у приличного человека он не опасен. В США штаты со свободным владением имеют уровень преступности ниже, чем те, которые всё запрещают.

— А что, там разве не везде разрешено свободное ношение?

— Каждый штат формально как отдельное государство, у всех свои законы об оружии. Поинтересуйся на досуге. Изучай противника глубже, от этого иногда польза бывает.

— Да пошёл ты! Учителей без тебя, Жорж, хватает.

— Понял, снова какое-то веяние. Не материалы съезда конспектировать заставили?

— Слава богу, с этим покончили. В стране плюрализм мнений намечается.

— О как! Ради чего тогда погиб в автокатастрофе самый молодой член Политбюро?

— Шутки у тебя, Милославский… Есть мнение, что вся власть должна принадлежать Советам. Но это между нами, понимать должен. Информация пока засекреченная.

— Угу, я на вокзале в Туле видел секретную картину три на пять метров. Ленин на фоне плакатов «Вся власть Советам!». Подрывные элементы повесили году в пятидесятом, и никто не заметил.

— Всё ржешь как конь, Жора. Этот твой Корчагин, он такой же смешливый?

— Не, ему страну спасать не надо. Это меня на «хи-хи» пробивает от нервов. Или от бессилья. Ведь не успеваем ничего!

— Всё не успеваем, Жорж. А кое-что вполне. Процессы идут, враг не спит, так и мы не дремлем. Ладно, лирику закончили. По плану «Крыша» у тебя есть уже соображения? Оформляй запиской и неси.

— Нету пока, одна импровизация покуда. Зато есть мысли по контингенту.

— Дай угадаю: истфехов запряжешь?

— Не, реконструкторов. От них всё равно никакой пользы, так пусть хоть с бизнесменов стружку снимут.

— Это что за звери такие — реконструкторы? Строители-маляры что ли?

А вот и не угадал наш вещий Онегин с реконструкторами. Строителями они могут быть, но чисто случайно. Равно как и токарями, студентами или доцентами. Рекон — это человек, захотевший крутизны, силы и знаний! Человек вставший в позу Конана-Варвара с воображаемым двуручным мечом и напрягший воображаемые бицепсы. Окинувший себя воображаемым взором и просиявший от увиденного. А потом такой человек начинает читать книжки, ходить на тусовки, искать себя в эпохах. Найдя то, что ему близко, строит или собирает себе почти историчный доспех и приходит к истфехам. Получает по башке и возвращается. Возвращается и шьёт себе соответствующий исторический костюм. Всё! Рекон готов, теперь от будет состязаться не в махании мечом, а в качестве строчек, подлинности пуговок, натуральности трусов. Да-да, снять штаны для рекона незазорно, если под ними правильные труселя. Или их нет, что правильно для прорабатываемой эпохи.

Что дальше? Кто-то, собрав полный комплект одёжи и вооружения, начинает собирать следующий. А иные погружаются в эпоху. Они едят и пьют исторично, таким же макаром сморкаются и размножаются под пытливыми взорами единомышленников. Для этого погруженцы уходят в полевые лагеря, где даже трава и ветер знают, как надо правильно дуть и расти. Коровы мычат с Прованским акцентом, а кони ржут над этими идиотами исключительно по-кельтски. Самые упертые пробуют построить деревеньки или даже баронства. Не у нас, в Союзе до такого еще не дошло.

Как я мог с ними пересечься? О, даже среди отбитых реконструкторов находятся такие себе… самые отбитые. Такие, что практикуют бои в полный контакт, наплевав на минимальную технику безопасности. Тряпочные рукавицы вместо латных перчаток, голая шея, отсутствие наручей? Так не было их в девятом веке! Рубите его исторично, ребзя, он вам потом спасибо скажет! Если выживет. Естественно, спортсмены от таких шарахаются. Естественно, мы их не допустили ни разу на свои турниры и чемпионаты. Боимся, не умеем драться, ссым выйти против бесстрашных воинов. Да, мы такие, зато живые и на свободе. Но контакты имеются, но на тренировки они к нашим захаживают. По правде говоря, учатся фехтовать наставники этих безбашенных героев на секциях по истфеху, а уже потом спрыгивают с ума и идут в чёртовы сектанты.

Так что кому как не этим отморозкам становиться слепыми орудиями моей воли! А за их души у меня опять есть что подсунуть. Комитет одобрил, тем более,