Пионерский гамбит 2 - Саша Фишер

Хотелось двух вещей — сходить в душ и смыть с себя сантиметровый слой пыли, до сих пор горящие пятна от крапивы, укусов мошки и слепней и пот. Или никуда не ходить, а завалиться на кровать и пролежать так до послезавтра. Потому что горячая вода в нашем санблоке была по расписанию, которое я не помнил, значит, скорее всего, именно сейчас она холодная. Кроме того, сегодня не наш постирчно-помывочный день, значит там толкутся ребята из какого-то другого отряда. Правда, если вода холодная, то нет…

— Кирюха, а мы же идем доделывать газету? — подскочил ко мне Марчуков.

— А… Точно, — я вздохнул, стащил со спинки кровати полотенце и потащился к санблоку. Жарко же. Ничего страшного в холодном душе нет, даже наоборот, поможет взбодриться… Правда, больше мой гигиенический порыв никто не разделил, так что я пришел к душевой совершенно один.

Ну да, все так. После обеда горячая вода бывает только один раз в неделю, и это не сегодня. Зато никого не было.

Я стянул с себя пыльную одежду и прошлепал по коричневой плитке к лейке душа.

«Да ладно, не такая уж и холодная вода…» — мысленно бурчал я, выбивая зубами чечетку. По началу вода и правда была не особенно холодная, нагрелась в трубах. Но это блаженство быстро закончилось, и из жестяной лейки под потолком полился прямо-таки жидкий лед. Ага, понятно теперь, почему когда горячей воды нет, народ не особенно-то сюда стремится. Похоже, водоснабжение у лагеря артезианское, поэтому и вода такая ледяная.

Я выскочил из-под душа, намылил мочалку и принялся оттирать покусанную-обожженную кожу. Зато от вялости и усталости не осталось и следа. Так, сейчас надо собраться силами и запрыгнуть под душ еще раз, смыть мыло, и можно будет уже свой моцион заканчивать.

Ух…

Я закрутил барашек крана и несколько секунд постоял в гулкой тишине душевой. Редкие капли звонко падали на пол. Пальцы на ногах ломило от холода. Но на самом деле было круто. Прямо как заново родился.

По идее, холодный душ и всяческие там обливания — это отличная идея. И даже вроде как чертовски полезная для всего организма. Но в своей прошлой жизни я так и не смог себя заставить что-то такое практиковать, насчет нынешней же жизни тоже был полон некоторого скепсиса. Да, конечно, Кириллу Крамскому с его явно слабыми сосудами, такие процедуры должны быть очень полезны. Но вот сумею ли я себя заставить кроме дополнительной утренней зарядки с Цицероной еще и принимать ежедневный холодный душ?

Тут в душевой стало темнее. Чья-то фигура перегородила дверной проем. Я обернул бедра полотенцем и шагнул к выходу, в сторону постирочной. Хорошо, что успел ополоснуться, пока никого не было, все-таки здесь в лагере редкие моменты одиночества — это прямо-таки удивительная редкость…

— Привет, пацан, — хрипло сказал вошедший. — Извини, если напугал. Думал, тут никого нет. Мне тут это… простирнуть кое-чего надо.

Голос показался мне знакомым, но узнал я его не сразу. Только когда тусклый свет упал на его лицо. Ну да. Один глаз карий, другой серый. Это же тот самый «зомби» с другого берега реки. Заблудившийся тракторист.

— Воды горячей нет только, — сказал я, натягивая одежду.

— Да я как-нибудь так, — мужичок как-то бочком подошел к стопке тазов и взял верхний. Подставил его под кран. Потом повернулся ко мне. — Ты это… пацан… только не говори, что меня здесь видел, а?

— А вы кто? — спросил я. Интересненько… Похоже, наша столовская тетя Таня, или как там ее, нормально так этого мужичонку подкармливает. Он выглядел явно лучше, чем в тот раз, когда мы его встретили. Щеки выбриты не сказать, чтобы идеально, но уже не были заросшими пегой щетиной. Да и приодела она его тоже, как я посмотрю… Тогда он выглядел как стопроцентный бомж, а сейчас — как вполне благополучный такой замухрыжечный мужичонка при суровой жене. «Орел-мужчина!» — вспомнился тут же пластилиновый герой, которого жена послала в лес за елкой.

— Так я это… — его разные глаза забегали.

— Давайте так, дяденька, — я усмехнулся. — Вы мне расскажете, что здесь делаете и кто вы на самом деле такой, а я про вас никому не скажу.

— Ишь ты, борзый какой, — набычился мужичонка.

— Ну или я убегу сейчас и заору, что тут чужак какой-то на меня напал, — я пожал плечами и сделал два шага к двери. Даже если он сейчас молниеносно кинется ко мне, то все равно не успеет меня перехватить. Вряд ли он спецназовец или ниндзя, вообще ни разу не похож.

— Пацан, ну ты чего… — мужичок замер и как будто стал еще ниже ростом. — Ты это… того… этого…

— Дяденька, да я сам не хочу орать и звать сюда кого-нибудь, — я развел руками. — Мне просто интересно, правда.

— Да чего тут интересного-то… — пробурчал он, пряча взгляд. — Ничего тут интересного и нету вовсе.

— Ну тогда я заору, — я подавил смешок. — Так что давай, жги глаголом, дядя. Ну, в смысле, жгите.

— Чего? — протянул «зомби».

— Дяденька, мне вообще-то надо стенгазету идти делать, — сказал я, сделав еще шаг к двери. — Так что давайте как-то быстрее решайтесь. Поболтаем или участкового вызовем?

— Да тихо ты, тихо… — он примирительно выставил ладони и бочком двинулся в сторону стены. На знею зачем. Вода перелилась через край таза и полилась на пол. — Я это… тракторист, в общем. В Делижановке. Был. Там колхоз «Луч октября», знаешь?

Я кивнул. Не знал, конечно, но, в общем-то, до названий деревень мне особенно дела не было. Скорее было любопытно, что это такое произошло с человеком, если он теперь нелегально в пионерлагере прячется.

— Ну и мы это… в общем… — он-таки сфокусировал внимание на перелившейся через край воде, которая как раз дотекла до его стоптанных ботинок. Шагнул в сторону таза и стал спешно закручивать барашек. — Выпили… немного. И поехали кататься.