Отмеченный молнией - Роман Владимирович Савенков

Граф в задумчивости прикусил губу.

– Ваша светлость, вы полагаете, он согласится на это? Все-таки он дворянин.

– На это и на многое другое. Либо я совершенно не разбираюсь в людях. Этот юноша весьма целеустремленный человек. Между ним и его целью внезапно возникло несколько преград. Ему предстоит снести их все. Включая интересующего нас паренька.

– Его тоже?

– Именно. Нужно провести операцию очень тонко. Мы станем подкидывать подсказки, по которым, как по дощечкам хлипкого моста, этот выскочка сам поскачет навстречу своей гибели.

– А может, стоит поступить проще? – предложил граф. – Каленый арбалетный болт, пущенный с крыши, способен насквозь пробить человеческое тело.

– О, нет, – усмехнувшись, ответил человек в капюшоне. – Такой вариант нам не подойдет. Во-первых, Накнийр может расценить убийство из-за угла как личный выпад. Рана, полученная в ходе случайной потасовки – это одно. А смерть от рук наемного убийцы – совсем иное. Такие оскорбления не прощаются. Я бы, по крайней мере, не простил и не пожалел усилий, чтобы рассчитаться с обидчиком.

– Это было «во-первых», – с легкой улыбкой напомнил граф. – Значит, есть и «во-вторых»?

– Разумеется. И это второе гораздо важнее первого. Ведь месть – это великое удовольствие. Предположим, некий субъект увел у тебя красотку…

В лицо графа бросилась кровь. Его собеседник попал не в бровь, а в глаз. Не обращая внимания на реакцию подчиненного, человек в капюшоне продолжил:

– И вот ты решаешь отомстить. Если ты огреешь обидчика дубиной в темном переулке, то достигнешь цели, но не получишь удовлетворения. Месть – это ведь не результат, а процесс. И небольшая отсрочка только усиливает степень получаемого удовольствия. А времени у нас предостаточно.

В этом момент дверь, ведущая из прихожей, приоткрылась, и в проеме возникла голова охранника.

– Ваша светлость, посетитель, которого вы ожидали, прибыл.

– Отлично, – человек в капюшоне придвинулся к столу и хищно потер маленькие ладошки. – Зови.

– Подвергнуть его досмотру?

– Ни в коем случае!

Тот, которого титуловали «вашей светлостью», обратился к стражникам:

– На сегодня, господа, вы свободны. На кухне осталось вино, можете выпить за наше здоровье. Это отличное вино, его привозят из Ильсингара. Приятного вечера.

Четвертый посетитель разительно отличался от всех, кто побывал в этом доме до него. И дело было даже не в молодом возрасте. Скорее, в манере держаться. Его осанка говорила о полной уверенности в себе, глаза смотрели дерзко, подбородок вздернут по обычаю владетельных особ. К его поясу были приторочены ножны, в которых, судя по их величине и форме, покоился легкий изогнутый меч.

Охранник с вежливой улыбкой поприветствовал гостя и широко распахнул перед ним дверь.

Молодой человек оставался в доме гораздо дольше, чем все предыдущие посетители, вместе взятые. Более того, он не был первым, кто покинул этот особняк сегодняшним вечером. Вновь подкатила уже примелькавшаяся за день дорогая карета, и из дверей дома вышел тот, кого все величали «светлостью». Он забрался в экипаж, а вслед за ним туда же сели трое в черных одеждах.

Через полчаса в доме одна за другой погасли свечи, и окна его погрузились в мрак. Затем входная дверь распахнулась, и на пороге появился граф в компании юноши с мечом на поясе.

– Так, значит, мы обо всем условились, – сказал граф и покровительственным жестом положил ладонь на плечо своему спутнику.

– Да, раз нельзя иначе, – ответил юноша. – Жаль, конечно, что нужно ждать так долго. Я мог бы помочь Овергору прямо сейчас.

– Его светлость готов был представить вас королю еще три месяца назад. Это стало бы событием. Ответным жестом на решение о помолвке принцессы Веры с… – в этот момент на лицо графа набежала тень, но он сумел быстро совладать со своими чувствами. – Впрочем, не будем называть имен, раз помолвки не случилось. А не случилось потому, что появился человек, который сумел расстроить все планы. Это наш с вами общий злой гений. Его необходимо остановить.

Губы молодого человека сложились в жесткую усмешку. Он положил руку на эфес.

– Значит, он будет остановлен. И все, кто вместе с ним.

– Когда вы устраните главное препятствие, нашим планам ничего не помешает, – с этими словами граф опустил руку в карман и достал изящный кошелек, расшитый золотой нитью. – Вот, возьмите, мой юный друг. Этого хватит на некоторое время.

Юноша принял кошелек с легким поклоном, в котором достоинства было больше, чем признательности.

– Что дальше? – спросил он.

– Ждите наших инструкций. Ваш адрес не изменился?

– Нет.

– Хорошо. Мы вскоре с вами свяжемся.

Граф также вежливо поклонился, показывая, что разговор окончен. Парочка рассталась и разошлась в разные стороны.

Последним из загадочного дома вышел четвертый из охранников. Человек в черном тщательно запер за собой входную дверь и, ускоряя шаг, направился в ту же сторону, куда несколько минут назад удалился граф.

Соседка из дома напротив, которая из-за занавесей следила за суетой, которая возникла сегодня вокруг обычно необитаемого здания, покачала головой и сообщила мужу:

– Ну вот, все разъехались. Странно это все. И не к добру.

Муж, который с аппетитом расправлялся с мясом на своей тарелке, беззаботно ответил:

– Да что тебе до них? Разъехались – и ладно. Видно же, что люди-то приличные.

Глава 2. «Удар кабана»

Некрасивый человек смотрел на весну. У него было серое, как пергамент, лицо с рыхлыми щеками, бугристый нос и маленькие глазки под массивными надбровными дугами. Мешковатое туловище с увесистым пузырем живота совершенно не сочеталось с сухими ногами. Голову мужчины украшал черный цилиндр с атласной лентой, на покатых плечах лежала небрежно накинутая епанча мышиного цвета. Все вместе придавало незнакомцу настолько вороний образ, что казалось, будто он вот-вот каркнет. Однако он не издал ни звука, лишь достал из кармана изящную трубочку, не спеша набил ее и раскурил, продолжая наблюдать сквозь клубы дыма за робкой городской весной.

Здесь, в предместьях столицы, весна походила на хорошенькую юную кухарку. Не на горничную или субретку, поскольку те еще не избавились от девичьих иллюзий насчет возможных перемен в жизни. На их лицах мелькают игривые улыбки, походка сохраняет грациозность, особенно когда есть кому смотреть. Нет, в Овергоре ранняя весна была именно кухаркой. Ее только что вывезли из деревни, обрядили в грубые одежды и приставили к плите, не замечая ее сияющих глаз и невинной улыбки. С натруженными руками, в холщовом переднике и неуклюжей обуви, она незаметно делает свое дело, не привлекая излишнего внимания к своей природной красоте.

С остроконечных крыш скатывались остатки снега и таяли, оставляя грязные потеки на окнах.