Калгари 88. Том 6 - Arladaar

духе латиноамериканского танца. Весь зал на ушах стоял — трудящимся понравилось, игрушками забросали. И многим ветеранам тоже понравилась программа — на следующий день девчонки на Уралмаш ездили по приглашению трудового коллектива и совета ветеранов. Никакой антисоветчины там и близко нет, что за бред.

— Не знаю… — неопределённо ответил Силаев. — Сигнал есть, надо отреагировать. Иначе никак невозможно. Это хорошо, что товарищу Ельцину это письмо отдали, чтобы он разобрался — сыграло роль то, что он свердловский и знает тут всех местных ответственных товарищей. Товарищ Ельцин письмо мне по партийной линии спустил, как положено по протоколу, и поручил мне разобраться и лично доложить, в чём дело. Несмотря на то, что Хмельницкой он лично благоволит, если есть какие-то проблемы в репертуаре, нужно их на месте решать, а не потом, когда дело выше пойдёт. Сейчас донос на уровне товарища Ельцина повис, выше не пойдёт.

— Да смотрите… — Каганцев показал рукой на Арину, вышедшую на лёд. — Сами всё увидите… Ничего там сверхъестественного нет.

…Арина окинула беглым взглядом собравшихся людей — народу было около сотни человек. Не так много, как она предполагала, но и при такой публике исполнять тренировочный прокат не хотелось. Одно дело, когда ты в платье и образе, совсем другое дело, когда ты в спортивном костюме и с кошачьими ушами на голове. Про них Арина вообще забыла и вспомнила, когда только вышла на лёд. Вспомнила по негромкому смеху, донёсшемуся с трибун. В смехе явно послышались интонации Аньки. «Задрали уже», — злобно подумала Арина, приняв стартовую позу «Жар-птицы». Настроение не сказать, что совсем упало, но от неожиданного изменения формата тренировки слегка померкло.

Прокат короткой программы не задался с самого начала, хотя Арина вроде бы сразу же вошла в образ и забыла окружающую обстановку. На стартовом каскаде сдвоила тройной флип, что случалось настолько редко, что и не могла вспомнить, было ли такое вообще. Похоже, слабо разогналась на каскад, так как начала осторожничать. Чуть не упала с тройного лутца, сделав степ-аут и с трудом удержавшись на льду исключительно благодаря работе рук. Кажется, накосячила на дорожке шагов, грязно сделав одну из секций. По всем признакам — неудача, а не «рабочий прокат». Сдвоенный тройной флип принёс бы значительное снижение технической оценки. Плюсом было то, что Арина даже при таком неблагоприятном развитии событий отработала очень хорошо остальные, непрыжковые элементы, на опыте и профессионализме. Левковцев засек время по секундомеру — прокат не бросила, сделала на максимальной сложности и закончила точно по таймингу.

Публика встретила выступление более чем сдержанно — народу было мало, люди шептались, что вон он сидит, сам Силаев, и даже учащиеся спортивной школы, обычно хорошо поддерживающие своих коллег на соревнованиях всех видов, стеснялись более энергично выражать благодарность фигуристке. Арина чувствовала себя не в своей тарелке, раскланиваясь перед молчащей и внимательно наблюдающей за ней публикой, расщедрившейся лишь на редкие робкие аплодисменты. Впрочем, и такой опыт был, когда выступала в своём времени на турнирах категории В и юниорских Гран-при в европейских городах, где интерес к юниорскому, да и взрослому фигурному катанию был околонулевой.

Следом в прокате навозила Соколовская, что для неё в последнее время было крайне нехарактерно — все контрольные и соревновательные прокаты последнего времени Марина заканчивала чистоганом. Сейчас же чистого исполнения не получилось. Безошибочно исполнив каскад с тройным сальховом и обязательный двойной лутц, Соколовская свалилась после дупеля, и после этого, явно обозлившись, практически бросила прокат, с явным неудовольствием кое-как закончила программу. Возможно, в соревнованиях она бы вытянула её, но сейчас не посчитала нужным лишний раз напрягаться.

Левковцев спокойно отнесся к относительной неудаче — к возможному провалу он был готов, справедливо считая, что тяжело в ученье — легко в бою. Встретил своих фигуристок как надо, вежливо и с достоинством, невзирая на явно недовольное настроение.

— Ничего, всё хорошо будет, — каждой спортсменке улыбался Левковцев. — Всё наверстается…

На произвольной программе Арина собралась и сделала всё как надо — попала и в тайминг, и прилично откатала хореографически, и впечатление оставила после себя очень хорошее. Зрители уже не могли усидеть спокойно и начали аплодировать, сначала робко, а потом всё сильнее и сильнее. Арина с удовольствием раскланялась и покатила к тренеру.

— Вот видишь — всё получилось! — одобрительно сказал тренер и похлопал по спине. — А сейчас можешь отдыхать. Через десять минут подойдёшь в тренерскую.

— Как? Всё? — недоумённо спросила Арина. — А встреча с болельщиками?

— Никакой встречи не будет, — заверил Левковцев. — Былые заслуги забыты. Начинаем работать с нуля. Все встречи с болельщиками и праздники будут по итогам первенства.

Арина, конечно же, никуда не пошла — досмотрела до конца прокат Соколовской. Марина тоже сумела блеснуть. В перерыве она успела отдохнуть и взяла себя в руки — всё получилось хорошо.

— Молодец! Сумела настроиться! — похвалил Левковцев, подавая чехлы. — А сейчас в тренерскую. Обязательно!

…— А где же то, что не понравилось ветеранам? — недоумённо спросил Силаев, когда увидел, что фигуристки исполнили по две вполне нейтральные программы и вместе с тренером ушли со льда через служебный вход.

— Они сегодня не исполняли показательную программу, — объяснил Каганцев. — Только соревновательные прокаты. Ко мне обратился тренер и попросил собрать всех, кого можно. Всех, кто захочет прийти, чтоб фигуристки привыкли к присутствию зрителей на трибунах. Это самое важное. Показательный номер не был предусмотрен сегодня.

— Так это показательный номер, что ли, по поводу которого возник весь сыр-бор? — удивился Силаев. — Не знал…

— Вот именно, Иван Егорыч, — заверил Каганцев. — Это, считайте, что спектакль на льду. Театральное действо для развлечения зрителей. Цирк, театр, лицедейство. О чём тут вообще можно спорить? Девушки не голые выступали, да и ладно. Остальное — чистой воды вкусовщина из разряда «нравится — не нравится».

— Хорошо… — помолчав, сказал Силаев. — Поверю вам на слово и сообщу товарищу Ельцину о результатах проверки. Но знайте, товарищи — ваши имена в этом отчёте будут фигурировать как допустившие Хмельницкую и Соколовскую к исполнению этой программы.

Каганцев пожал плечами, показывая, что ему всё равно, и предложил собеседникам пройти к себе в кабинет по срочному делу…

…Перспектива зачем-то идти к тренеру не радовала.

— Чего ему надо? Вроде всё уже рассказал, — сказала Арина, вопросительно посмотрев на Соколовскую. — Завтра у нас выходной, послезавтра