Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин

Я отмахнулся от вопроса Лебедевой. Снова уставился на освещённую солнечным светом разлинованную страницу блокнота. Краем глаза посматривал на ноги журналистки.

Александра ударила рукой по столешнице — звякнули стаканы, чуть подпрыгнула книга Агаты Кристи. Солнечный свет померк — это спряталось за тучу солнце за окном.

Лебедева склонилась над столом.

— Капитан, объяснитесь, — потребовала журналистка. — Я ничего не понимаю.

Я пробежал взглядом расстояние от женских коленей до ярко-голубых глаз. Вздохнул. Вернулся взглядом чуть ниже подбородка журналистки, полюбовался на открывшееся моему взору зрелище.

Александра прикрыла рукой глубокий вырез сарафана. Другой рукой она накрыла страницу моего блокнота.

— Объяснитесь, капитан! — повторила она. — Хотите сказать, что никакого ареста папы не было? Вы всё это выдумали? И меня водили по вагонам без причины?

Я выдернул из-под её ладони блокнот. Закрыл его, посмотрел на Александру.

Воскресил в памяти слова Паши Бондарева о том, что мёртвая журналистка лежала в купе с закрытыми глазами — отметил, что Пашка не видел этих голубых глаз.

— Александра Витальевна, — сказал я. — Ничто не случается без причины. И мы с вами прогуливались по поезду не напрасно. Можете мне поверить: прогулка пошла вам на пользу.

Лебедева скрестила на груди руки. Она буравила меня суровым взором.

Я вспомнил, что уже видел этот её требовательный взгляд: на фотографии, которую лет десять назад отыскал в интернете.

— Хотите сказать, что всё это было просто шуткой? — спросила журналистка, взмахнула руками. — Розыгрышем? Дмитрий Иванович, вы таким странным способом со мной заигрывали?

Я щёлкнул пальцем и сказал:

— Годное объяснение. Сойдёт. Всё именно так. Заигрывал. Вы угадали.

Улыбнулся.

— Гражданка Лебедева, вы получили свои объяснения, — сказал я и снова раскрыл блокнот. — Вполне нормальные. Теперь отстаньте от меня и не мешайте работать.

На двери в зеркале я заметил своё отражение. С утра оно почти не изменилось.

Александра резко вдохнула — у неё на щеках и на скулах вновь вспыхнул румянец.

— Это я-то вам мешаю⁈ — сказала она.

Лебедева вновь ударила по столу — теперь громыхнул и спрятанный под тканью пистолет. Журналистка сдёрнула с него полотенце. Посмотрела на ПМ, затем снова подняла взгляд на меня.

— А это, по-вашему, что? — сказала она. — Букет цветов?

Александра чуть склонила набок голову.

— Это лучше, чем цветы, — ответил я. — Это самозарядный пистолет. Калибр девять миллиметров. С полным магазином патроном. Так что вы поосторожнее с ним, гражданочка.

Добавил:

— Пушки дамам не игрушки.

Я вспомнил, что уже использовал эту фразу. Много лет назад. Вложил её в монолог главного героя в той самой книге, которая начиналась с убийства молодой ленинградской журналистки.

— Зачем вы достали этот пистолет, если всё это был только розыгрыш?

— Развлекаю вас, Александра Витальевна. По мере сил. Выслуживаюсь перед вашим отцом.

Отметил, что в купе ещё витали едва уловимый запах табачного дыма.

— Так значит, вас всё же прислал мой папа, — сказала Александра. — Так я сразу и догадалась.

Она хмыкнула, поправила ворот сарафана — будто смахнула с него мой взгляд.

— Точно, — ответил я. — Ваш отец. Генерал-майор КГБ. Он приказал, чтобы я берёг ваш сон. Так что расслабьтесь, Сашенька. И получайте удовольствие от путешествия. Не мешайте людям работать.

— Я вам не Сашенька! — заявила Лебедева. — Для вас я Александра Витальевна.

Она повела бровями и сказала:

— Вот так вот, товарищ капитан.

Журналистка приподняла подбородок, плотно сжала губы.

Вновь выглянувшее из-за тучи солнце позолотило её лицо ярким светом. Лебедева сощурила правый глаз.

— Ладно, как скажешь, — ответил я.

Пожал плечами.

— Мне побарабану, кто ты. Хоть мадам Помпадур. Хоть старуха Шапокляк. Довезу тебя до Питера; и разойдёмся там, как в синем море корабли. Займись своими делами, Александра Витальевна. Не отвлекай меня своим щебетом.

Я выдержал пристальный взгляд голубых глаз генеральской дочки. Снова набросил на пистолет полотенце. Забросил ногу на ногу, опёрся спиной о стену и заглянул в блокнот.

Написал лишь две строки, прежде чем Лебедева вновь заговорила.

— Нет, я всё рано не понимаю, — сказала она. — Зачем мой отец тебя прислал? Почему он сделал это сейчас? Почему не в Волгограде? Какой в этом смысл? И к чему вот этот пистолет? Ты меня охраняешь? От кого?

Лебедева наклонилась и толкнула рукой моё колено.

— Дмитрий Иванович! Капитан! Я с вами разговариваю!

— А я с вами не говорю.

Невольно коснулся взглядом женских ног. Перевернул страницу блокнота.

— А вы со мной поговорите! — сказала Лебедева. — Я не отстану от вас, пока не узнаю всю правду. В конце концов, ведь вы сами затеяли всю эту непонятную возню с арестами и с враньём. Так что будьте так любезны, Дмитрий Иванович, объяснитесь!

Я устало вздохнул и спросил:

— Вы точно хотите, чтобы я рассказал правду?

— Конечно, — ответила Александра.

Я посмотрел на раскрасневшееся лицо Лебедевой. Снова представил ту картину, которую мне много лет назад описал Бондарев: лежащая на полке в купе поезда молодая белокурая красавица с ножом в сердце.

— Хорошо, Александра Витальевна, — сказал я. — Нет проблем. Расскажу вам правду. Вы сами на это напросились.

Закрыл блокнот, положил его и шариковую ручку рядом с собой на полку.

— Если бы не это моё сегодняшнее враньё, то утром вас, Александра Витальевна, нашли бы в этом купе мёртвой. С ножом в сердце. Мой приятель, который расследовал ваше убийство, говорил: вы даже мёртвая выглядели превосходно. Он назвал вас настоящей красавицей. Я признаю, что он меня не обманул. Вы действительно красивая женщина.

Журналистка вскинула брови.

— Что значит… меня бы убили? — спросила Лебедева. — Кто? Почему? Откуда вы это знаете?

Я улыбнулся и сказал:

— Как вижу, вопросов у вас меньше не стало. К сожаленью, у меня не на все ваши вопросы есть ответы. Следствие не выяснило причину вашего убийства. Хотя выдвигались разные версии. Но ни одна из них так и не нашла подтверждения. Не установили и личность вашего убийцы. Или убийц. Знаю лишь, что главными подозреваемыми были ваши сегодняшние попутчики.

— Попутчики?

— Вот именно. Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников приобрели билеты до Ленинграда. Но покинули вагон на станции Лесная в четыре часа ночи. Примерно в то же время, когда вы умерли. На станции их следы затерялись. Предположительно,