Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2 - Максим Гаусс

небольшую паузу, затем продолжил. — На границе упал сбитый моджахедами вертолет Ми-24, мы вытащили успевшего катапультироваться члена экипажа. Тот сообщил, что есть вторая машина, которая аварийно села где-то неподалеку в горах. Наш старшина роты, прапорщик Лось, принял решение организовать спасательную операцию и вывести их с опасной территории. С ним отправилось пятеро старослужащих.

— Добровольно? — спросил тот.

— Да, добровольно.

— Ясно. Дальше?

— А дальше, он передал мне командование и велел отвезти раненого офицера к блокпосту, где была рация.

— А почему же вы выехали на патрулирование приграничной территории, не имея при этом вообще никаких средств связи? — Павел Константинович делал пометки в свой блокнот. И почему они у них всегда такие маленькие? Одноразовые, что ли?

— Товарищ капитан, по техническому обеспечению, это явно не ко мне. Не я же готовил группу к выезду. Вообще, от штатной радиостанции в горах толку особо нет, потому что связь постоянно обрывается из-за перепада высот. А если еще и дождь…

— А откуда вы это знаете? — тот впился в меня холодным взглядом, но я и бровью не повел. Напугал кота сосиской! — Ранее были в горах с армейской рацией?

Ай хитер, думает, что поймал меня⁈ Как бы не так, я сам ему лазейки подсовываю.

— Лекции по физике в университете внимательно слушал, — невозмутимо ответил я. — А армейская рация или любительская, разницы особой нет — принцип один и тот же. Из-за сложной местности, связь ведет себя непредсказуемо. Оно ж как, связи либо нет, либо только что была… К тому, же наш командир взвода, лейтенант Лавров, говорил, что где-то в тех горах есть залежи руды, которая качественнее связь уж точно не делает. Не знаю, так это или нет.

На самом деле большую часть аномалий я знал, только не собирался афишировать все и сразу. Вон как тот уши навострил!

Капитан скрежетнул зубами.

— Значит, получив приказ от вашего старшины… Вы сели за руль и поехали?

— Ну да. А что мне оставалось?

— Хорошо. А тогда почему вы остановили машину, не доехав до блокпоста? Выходит, вы не выполнили приказ старшины, чем подорвали…

— Согласен! — непринужденно перебил я. — Однако возникло важное обстоятельство, которое имело еще больший приоритет.

— Да? Это какое же?

— Справа, примерно в трех километрах от дороги, я заметил сигнальную ракету, взмывшую в небо. Двойной красный сигнал, означающий, что кому-то нужна срочная медицинская помощь.

Конечно, разглядеть на таком расстоянии, да ещё и в солнечный день светящуюся точку в небе — как минимум проблематично. Тут я уже просто стебался. И видимо, капитан этого не понял, но зацепился за другое…

— Да? А этому вас тоже научили в университете?

— Нет. Я просто много читаю.

— И вы пошли⁈

— Да.

— Умеете оказывать первую медицинскую помощь?

— Кое-что могу, — кивнул я. — Достаточно подключить голову и многие вещи становятся проще, чем, кажется с первого взгляда.

Надо же, это прям допрос с пристрастием. Меня это даже забавляло. Если б не госпиталь, загнали бы меня в какой-нибудь темный подвал и иголку под ногти… Но такого не будет. Полномочий таких нет, а методы жуткого и коварного НКВД из сороковых годов давно ушли в прошлое.

— А зачем вы забрали оружие у сослуживца? Вы же знаете, что каждый солдат лично несет ответственность за свое оружие.

— Знаю. Уставы читал, — я говорил спокойно, без каких-либо эмоций. — Но я прекрасно понимаю, что у снайпера гораздо больше шансов остановить противника, чем у обычного стрелка. С автоматом Калашникова много не навоюешь, особенно если у твоего противника тоже есть автоматы. Чем больше расстояние между тобой и противником, тем лучше. Тот же принцип и при охоте на хищника. Один в горах тоже воин. Мой расчет был именно на это.

— Угу… А как вы додумались переставить прицел с СВД на автомат Калашникова? Это очень специфические знания, сомневаюсь, что такому учат в университетах.

— Очень просто. На занятиях по огневой подготовке, я узнавал у артиллерийского мастера, что крепление на автомате АК-74Н, типа «ласточкин хвост» унифицировано. Прицел со снайперской винтовки подходит, хотя это и не очень удобно и при стрельбе есть свои проблемы. Не вижу тут ничего сверхъестественного.

Видно было, что капитан Потапов готовился, да только на каждый его вопрос, у меня уже был грамотный ответ. Прямо на ходу. И ничего феноменального тут нет. Важная часть — психологическая. Часто бывает так, что при разговоре с такими людьми из государственной структуры, становится страшно. Человек теряет контроль и начинает сыпаться на самых элементарных вопросах. А если еще и полиграф имеется…

Я действовал по методу вопрос — ответ. Четко, без увиливаний. Это сбивало чекиста с толку, но он пытался не показывать своего настроения.

— Так-так… Вы сделали дымовую обманку из подручных средств. Как вам удалось?

— Послушайте, товарищ капитан… — я смело посмотрел в его глаза. Тот ответил тем же, но вскоре проиграл и отвел взгляд. Еще бы, я два месяца на Валере Кольском тренировался… — Вы все это знаете, зачем задаете вопросы? В группе выживших, что были у вертолета, находился ваш полевой сотрудник, который наверняка все записал в подробном отчете. Чего вы от меня хотите?

У меня было время обдумать слова капитана Воронина… Ведь нас было шестеро, никак не пятеро. Просто мне решили об этом не говорить, хотя решение ну очень странное. Сослались на глюки⁈ Я принял единственно верное решение — он был из контрразведки.

Мои слова удивили чекиста, хотя он и попытался оставаться невозмутимым.

— Ну, хорошо. А как вы вообще нашли место падения вертолета? Горная местность сама по себе обманчива… Горы и скалы, похожи друг на друга.

— Случайно получилось. К тому же, примерно на половине пути была запушена еще одна красная ракета. Это и стало сигналом.

— Слишком у вас все как-то притянуто. Очень складно получается.

— Так тоже бывает. Знаете, товарищ капитан, а на каком основании вы проводите допрос? Где представитель военной прокуратуры? Где мой командир? Ведь, как я понял, никакого дела на меня не заведено… Да и с чего бы? Мои активные действия позволили вывести из той мясорубки военного советника полковника Бехтерева! Женщин геологов и второго пилота сбитой вертушки. Разве по моей вине кто-то погиб? Нет! Произошла потеря каких-либо оперативных данных? Тоже нет. Наоборот, я единственное