Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков

[2] garde de la marine (гард дё ля марин) — гардемарин во французском военном флоте, подросток из благородных, обучающийся на офицера. Особые привилегии имели gardes du pavillon (гард дю павийон) — знаменные гардемарины.

[3] После упразднения в 1833 морских полков задачи ближнего боя в Русском Императорском Флоте были переложены на матросов абордажных команд, которые комплектовались в основном из номеров расчетов артиллерийских орудий.

[4] Интрепель — абордажный топор с обухом в форме четырёхгранного загнутого заострённого зуба.

Глава 2

Со стороны могло показаться, что я спас матроса исключительно из соображений гуманности. В какой-то мере так оно и было. Великий князь Константин и раньше выступал противником телесных наказаний, а мне они и вовсе казались отвратительными. Но дело не только в этом. Как говорил Кузьма Прутков — Каждый человек необходимо приносит пользу, будучи употреблен на своем месте. А вот какую пользу может принести Воробьев, стало понятно сразу.

Дело в том, что мне нужна пехота. Причем срочно! Хотя, казалось бы, мне как наместнику Великого княжества Финляндского сейчас подчинен целый корпус, но…

Все началось еще весной на смотре одного из батальонов лейб-гвардии Финляндского полка, шефом которого я стал, будучи четырех лет от роду. Мероприятие, в общем и целом, довольно рутинное, должно было пройти гладко, пока ваш покорный слуга не начал задавать вопросы. Каково вооружение, много ли штуцеров, умеют ли солдаты стрелять?

Прибывший ради такого дела командир полка генерал-майор граф Ребиндер несмотря на явное удивление отвечал почтительно и со всей возможной обстоятельностью. Дескать, форма содержится в порядке, ружья начищены, штуцеров положено по шесть штук на роту для застрельщиков, но в данный момент они от греха находятся в цейхгаузе. Стрелять залпом, конечно же, умеют, а вот маршируют так просто загляденье!

Дальше хуже. Я продолжал расспросы, а на лице генерала все больше проступало… нет, не раздражение. Скорее снисходительность. Дескать, вы, ваше императорское высочество, может в кораблях что-то и понимаете, но в сухопутных делах ничегошеньки не смыслите. Посему извольте полюбоваться как хорошо солдаты держат фрунт, а про рассыпной строй нам даже и не напоминайте. Баловство это все! А случись бой, так и пойдем «ломить стеною» как писал классик и любит ваш августейший батюшка, который всегда отмечал финляндцев за отменную выправку!

В общем, с ними каши не сваришь. И даже вооружи я их всех поголовно винтовками, это по большому счету ничего не исправит. Не умеют они по-другому! Потому и пехота нужна своя, и создавать ее нужно практически с нуля. Хотя… кое-что все-таки есть. Мало того, что матросов обучают строю и ружейным приемам не хуже, чем солдат, так еще на каждом корабле (от трехдечного линкора до корвета) имеется своя абордажная команда.

К слову сказать, появились они на русском флоте не от хорошей жизни. В годы наполеоновских войн все полки морских солдат были переведены в пехоту (1-й, 2-й и 3-й морские полки Балтийского флота вошли в состав 25-й пехотной дивизии Русской императорской армии, а 4-й полк Черноморского флота был включён в состав 28-й пехотной дивизии). Окончательно закрыл тему Николай Павлович. В 1833 он самым решительным образом приказал перевести батальоны в Невский, Калужский, Софийский и Либавский пехотные полки. Правда, в память о прошлом повелел именовать их морскими, но спустя тринадцать лет и это, последнее напоминание убрали, окончательно прописав их к пехоте.

А чтобы иметь необходимые силы абордажных партий, придумали набирать их из матросов — номеров расчетов орудий, что в принципе логично. Если уж дошло до ближнего боя, пушкам делать нечего. Состояли эти команды из нескольких партий — стрелковых и собственно абордажных, которые на больших линейных кораблях делились еще и на взводы. Главной задачей первых было поражать неприятеля огнем из ружей, вторых — бой на палубах. Самые меткие стрелки вооружались штуцерами, остальные бьющими картечью мушкетонами. Бойцы ближнего боя из первого, ударного взвода оснащались двумя капсюльными пистолетами, абордажными топорами и тяжелыми тесаками, остальные пиками. Собственно, пистолеты и были их главным оружием.

И если для обычной пехоты генерал-адмирал не такой уж и большой авторитет, то для моряков я практически бог, царь и воинский начальник! А потому мои приказы даже не совсем понятные обязательны к исполнению… Надо только их вооружить получше и хоть немного обучить.

Впервые о чем-то таком, я задумался еще во время поездки в Германию. Но тогда речь о сухопутных сражениях еще не шла. Хотелось просто немного повысить огневую мощь абордажников. Причем самым простым и радикальным способом. Снабдить их по мере возможности револьверами. Ну или хотя бы господ-офицеров и унтеров.

Именно поэтому мы принялись скупать, где только можно короткоствол всех видов, систем и калибров. Но поскольку из имеющихся проблем эта была как бы ни наименьшей, занимались ей без фанатизма. Так что на все хотелки, разумеется, не хватило. Но, по крайней мере, командиры канонерок и их помощники получили личное скорострельное оружие. Еще какое-то количество пошло на награждение особо отличившихся.

Разумеется, одними револьверами войну не выиграть, но… по себе знаю, что на душе становится спокойно, когда пояс оттягивает кобура с кольтом!

Еще одной заботой стали винтовки. Поэтому, еще в декабре пролоббировал размещение заказов на всех отечественных заводах. Предлагал даже вовсе прекратить производство гладкоствольных ружей, с тем чтобы сосредоточится на изготовлении штуцеров или нарезке стволов уже имеющихся. И хотя последнее предложение оказалось для господ генералов слишком радикальным, выпуск винтовок удалось увеличить.

С куда большим воодушевлением было встречено предложение закупить штуцера за границей. Оно и понятно, слово «откат» появилось задолго до «табуреткина». Но тут их превосходительствам пришлось обойтись без меня. Точнее без денег моего ведомства. А вот они, или лучше сказать казна, раскошелились на заказ пятидесяти тысяч штуцеров в Бельгии, Германии и даже Северо-Американских штатах. И их даже изготовили, но стоило начаться войне, в этих, казалось бы нейтральных странах, тут же наложили запрет на все военные поставки. И явно не в нашу пользу.

Что интересно, Долгоруков на меня из-за этого очень обиделся. Хотя я ему прямым текстом говорил, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет! Но…

Несмотря на то, что большая часть вновь изготовленных и переделанных нарезных ружей пошла на перевооружение гвардейских частей, кое-что перепало и флоту. С «непременным условием» дабы их направили в гвардейский флотский экипаж, а так же первую линейную дивизию! Ага, сейчас!

Во флотской берлоге есть только один медведь — великий князь Константин и он решает, кому и