Чужак из ниоткуда 3 - Алексей Анатольевич Евтушенко

— Угу, — ответила мама. — Только недалеко, пожалуйста.

Я посмотрел в окно. За стенами здания аэропорта стеной стоял ливень.

Пожалуй, уйдёшь далеко под таким, как же.

От ливня снаружи укрывал навес. Я стоял, глядел на воду, падающую с неба, и думал, что если взять такси, то, можно спокойно успеть смотаться в город и вернуться назад к отлёту. Какой там обратный адрес был в письме Наташи? Улица Шаумяна, дом семьдесят два, квартира четыре.

— Это в центре, — сообщил за моей спиной голос Петрова. — Но я бы на твоём месте не ездил. Во-первых, ливень сейчас кончится, гроза уйдёт, и могут объявить посадку. А во-вторых, что ты там будешь делать, извини? Стоять на тротуаре и смотреть на окна?

Только сейчас я сообразил, что произнёс адрес вслух.

Однако.

Теряешь контроль, Кемрар-Серёжа? Нехороший симптом.

Нормальный, ответил сам себе. Нормальный симптом влюблённого пацана. Бурлящие гормоны плюс ущемлённое самолюбие — гремучий коктейль. Тут не то что адрес вслух произнесёшь — волком завоешь.

— Увезу, — сказал я. — Возьму за руку и увезу.

— Серьёзное решение, — сказал Петров. — Ты уверен, что это та женщина, которую ты искал всю жизнь?

Я молчал. Товарищ майор был прав. Не был я в этом уверен. Если бы Наташа не написала этого письма, если бы ждала…

Но она не стала ждать.

Ага, сказал я себе. Давай, вали всё на девушку. Сам виноват. Надо было ещё в Алмалыке за руку хватать и не отпускать. Теперь поздно.

— Вариант, когда жена старше на пять или больше лет — плохой, — сказал Петров, становясь рядом со мной и закуривая.

— Он знает, — подтвердил Боширов, появляясь с другой стороны.

— Мой первая жена была старше меня на шесть лет, — сообщил Петров. — Ничем хорошим это не кончилось.

— Считай, что тебе повезло с этим похищением, — сказал Боширов. — Избавился от кучи семейных проблем в будущем.

— Утешайте меня, утешайте, — сказал я.

— И утешим, — сказал Петров. — Правда, товарищ капитан?

— А то, — отозвался Боширов. — Мы, офицеры Комитета государственной безопасности, или где?

— Арлекин и Пьеро, вот вы кто, — сказал я. — Ладно, не поеду, глупо упираться, когда всё ясно.

— Молодец, — сказал Петров.

— Уважуха, — сказал Боширов.

Дождь утих. В разрыве облаков мелькнуло синее небо.

— Внимание! — объявили по радио. — Объявляется посадка на рейс «Ташкент-Москва». Пассажиров просим пройти к выходу на посадку. Внимание…

— Я же говорил, — сказал Петров.

— А ты не верил, — добавил Боширов.

Мы постояли ещё несколько минут, вдыхая свежий, пахнущий дождём и летней мокрой травой воздух, развернулись и вошли в здание аэропорта. Петров с Бошировым, а заодно и жизнь вместе с ними были правы — поздняк метаться, когда мяч в воротах. Надо доставать его из сетки и начинать с центра поля. Весь матч ещё впереди. Отыграемся.

[1] В нашей реальности отрывки из книги '«Пеле: Мастер и его метод» публиковались в газете «Футбол-Хоккей» на два с лишним года позже — в 1974/75 годах.

Глава вторая

Леонид Ильич. Новые заботы. Проектно-конструкторское объединение «Радуга»

Лето для меня закончилось на следующий день по прилёту в Москву. Утром, только успел позавтракать и допивал кофе, раздался телефонный звонок. Трубку сняла Ленка, которая уже проснулась и теперь активно исследовала новую квартиру.

— Алло! — услышал я её звонкий голос из прихожей. — Это квартира Ермоловых! У аппарата Лена! Кто говорит?

— Серёжка, там тебя какой-то дядька просит к телефону! — сообщила радостно, вбегая в кухню. — Говорит, что его фамилия Цуканов и он помощник самого Брежнева. Врёт?

Мама подавилась кофе. Папа засмеялся и похлопал её по спине:

— Привыкай, Надюша. Теперь у нас так.

— Не врёт, — сказал я, отставил чашку и пошёл к телефону.

Цуканов поинтересовался как мы долетели и сообщил, что через пятнадцать минут за мной приедет машина.

— Куда? — поинтересовался я коротко.

— Не телефонный разговор, извини, — сказал Цуканов. — Враг не дремлет, — и положил трубку.

Впрочем, я догадывался, куда. Ещё на последнем оздоровительном сеансе мы договорились с Леонидом Ильичом, его супругой Викторией Петровной, а также с Евгением Ивановичем Чазовым, что по возвращении из Кушки продолжим.

— Это только начало, — объяснил я. — Чтобы вернуть в норму ваш организм, Леонид Ильич, нужно больше времени. Вы его все эти годы не жалели.

— Время такое было, — сказал Брежнев. — Не до жалости к себе.

— Как в фильме «Коммунист»?

— Видел? — заинтересованно спросил Брежнев. Он любил кино, я уже знал об этом.

— Дважды, — признался я. — Мощное кино.

— Да, — вздохнул Леонид Ильич. — Кино хорошее. Ещё бы жизнь нашу к этому кино приблизить и совсем бы хорошо стало.

— Жизнь к кино или кино к жизни?

Брежнев остро глянул на меня.

— И Викторию Петровну слегка оздоровим-омолодим, — сказал я с невинным видом. — Если, конечно, она не против. А то неправильно будет. Муж и жена — одна сатана.

— Соображаешь, молодец, — засмеялся Брежнев и повторил то, что я слышал уже неоднократно. — Откуда ты только взялся, такой мудрый и сообразительный…

Когда я вышел на улицу ровно через пятнадцать минут, знакомая чёрная «волга» уже ждала меня у подъезда.

— Доброе утро, Василий Иванович, — поздоровался я, садясь на переднее сиденье.

— Привет, Серёжа, — ответил он, протягивая руку. — Ну что, поехали?

— Погнали.

Никаких спецсигналов