Изгой. Том 1 - Олеся Шеллина

меня за секунду до смерти и мое пробуждение, после смертельного ранения, не может быть ничем иным, как проявлением реакции на сработавший дар моей матери. И поэтому, я вроде бы умер, но не совсем. Потому что осознаю я себя именно Николаем Роковым, а не этим… как там меня ведьма назвала – не Ёси. Хотя, судя по физическим ощущениям, я как раз-таки Ёси, а не Николай. И лежу я на убогой кровати, в ночлежке, если я правильно ведьму понял, посреди вызванного Ёси магического смерча. Похоже, что мать направила мою только что отлетевшую душу в более-менее подходящее по параметрам тело. Но тело она не выбирала, не пестовала его, а просто применила нечто спонтанное. Вот и оказался Николенька в теле какого-то малохольного Ёси, в трущобах где-то в Японии.

Только вот мне до конца не понятно, почему отец, зная закидоны своего брата о чистоте крови и непорочности клана, не говорил никогда об этом и даже поддержал мою затею о дипломатических мечтах. В клане, до этого рокового дня, никто не выделял меня белой вороной, и все относились ко мне точно так же, как и ко всем остальным членам довольно большого семейства, включая и самого императора. Как же много вопросов, на которые мне совершенно в текущих реалиях не нужен ответ.

Посмотрев на все еще вопящую старуху, которая начала махать руками прямо перед моим лицом, я невольно поморщился, от чего вызвал очередной шквал непроизносимой игры японских слов.

Почему-то мне кажется, что я еще не раз пожалею, что матушка не дала мне спокойно сдохнуть. Хотя сейчас вроде бы появилась крохотная, но вполне реальная возможность отомстить, просто и без затей.

– Вот этот, это он нас почти лишил дома, – визг старухи во внезапно наступившей тишине стал громом среди ясного неба.

Я поднял голову, но не успел даже хорошо разглядеть тех, кто схватил меня с двух сторон за руки, стащил с кровати и бросил на грязный земляной пол. Земляной пол? Серьезно? Додумать мне не дали, потому что вслед за падением мое лицо встретилось с сапогом одного из тех, кто решил помочь старухе хоть таким нетривиальным способом выместить злость за свое потерянное имущество. Удар для меня стал неожиданностью и рассек бровь, от чего лицо залило теплой кровью, а голову прострелила боль. Несмотря на небольшую дезориентацию, от второго замаха я довольно проворно уклонился, уходя от удара довольно удачным перекатом к ногам второго противника. Подсечка, и не ожидающий отпора мужчина упал на землю рядом со мной. Одного удара локтем в лицо хватило, чтобы мужик обмяк и некоторое время не пытался мне навредить.

Тело слушалось меня беспрекословно, все же мать смогла каким-то невероятным образом подобрать для меня максимально комфортную тушку для переселения. Вскочив на ноги, я встал лицом к лицу с мужчиной небольшого роста и довольно щуплого телосложения. Он оскалился и сделал небольшой выпад вперед. Что он хотел сделать, осталось для меня загадкой, потому как горсть земли, грязи и пыли, которую я собрал в руку перед тем, как подняться, полетела ему в лицо, попав в глаза. Не чистый песок, конечно, но это тоже смогло сбить решимость и отступить от меня, вытирая глаза грязной рубашкой из какой-то серой мешковины. Самому идти вперед и провоцировать жителей этой ночлежки было нерационально, но сдаваться без боя, без возможности за себя постоять в мои планы не входило. В голове внезапно раздался какой-то подозрительный гул, и я потерял концентрацию, словно выпадая из текущей реальности. Несколько крупинок, оставшиеся в воздухе после водоворота призванной стихии, одна за одной начали собираться в небольшую тонкую нить, которая с каждым биением сердца становилась все длиннее и толще.

Удар в грудь чем-то твердым вывел меня из некого транса и, уже падая, я заметил, как оглушенный мной первый мужчина замахивается какой-то деревянной палкой, чтобы нанести следующий удар. До конца не понимая, что делаю, я сжал руку, хватая эту нить, которая по ощущениям была скользкой и холодной, как змея, и также, как пресмыкающееся пыталась вырваться из моего цепкого хвата. Хлесткий удар на манер кнута и эта нить, повиновавшись мне, оплела деревянное орудие, которое в мгновение вспыхнуло, а наседающий на меня мужик только чудом сумел разжать вовремя руки.

– Он опять вздумал призвать свою силу в моем доме! – взвизгнула старуха в наступившей тишине, после чего раздался разъярённый гул и уже, наверное, все гости этого гостеприимного дома решили мне отомстить за такое самоуправство.

Били преимущественно ногами, а я мог лишь прикрывать голову, чтобы по ней не сильно прилетало. Сколько это продолжалось, я не знаю. Просто в один прекрасный момент я уже не чувствовал боли. Внутри осталось лишь холодное равнодушие, и это был очень нехороший признак, очень нехороший. В конце концов, обитателям ночлежки стало неинтересно пинать тело, которое никак не реагировало на их усилия и больше не сопротивлялось. Опять подхватив с двух сторон за руки, меня швырнули на кровать и оставили, наконец, в покое. Через пару минут вернулась боль. Болело все тело, особенно внутри, а во рту я чувствовал металлический привкус крови. Похоже, что мне отшибли все потроха и жить осталось совсем недолго. Зря мама старалась, уж лучше бы я тогда, безболезненно после пули тапки откинул.

– Вы что, убили его, кретины? – визг старухи пробивался даже сквозь боль. – А кто мне убытки возместит, а? Я его планировала Ито продать в качестве развлечения! Кто мне заплатит, может быть, ты? Или ты? Я что сказала – слегка проучить, а вы что, идиоты, натворили?

– Да кто же знал, что мальчишка таким дохлым окажется? Да еще и сопротивляться вздумает. У Хиро глаз до сих пор не открывается, какая-та стружка попала, как бы вообще без глаза не остался, – раздраженно ответил мужской голос. Ну хоть глаз этого Хиро с собой заберу, хмыкнул я своим мыслям.

– Да и не сильно мы его и били, – из глубины ночлежки прозвучал еще один бубнящий мужской голос, который принялся оправдываться перед каргой. – И вообще… – что он еще хотел добавить, я уже не услышал, потому что раздался грохот, и все обитатели разом замолчали.

Меня, в который уже раз, схватили за плечо, переворачивая на спину, и в глаза ударил яркий свет. Проморгавшись, я с удивлением увидел склонившегося надо мной имперского гвардейца, в