Учитель. Назад в СССР 6 - Дмитрий Буров

И только одно омрачало яркие краски этого дня: мысли о заброшенной деревне и схроне с оружием.

* * *

Домой мы вернулись к вечеру. Определив ребят по дворам, я наскоро умылся, решив не переодеваться, чтобы не терять времени. После короткого раздумья отправился всё-таки к домой парторгу. Третьяков встретил меня спокойно, я бы даже сказал, с невозмутимым лицом, если бы не успел заметить, когда он приглашал меня во двор, удивление, мелькнувшее в глазах.

— Присаживайтесь, Егор Александрович, — пригласил Виктор Лаврентьевич. — Докладывайте, — дождавшись, когда размещусь на скамейке под старой яблоней, велел парторг.

— Докладываю, — я позволил мелькнуть короткой усмешке.

Чувствовалась в парторге военная выправка, причём не одного дня или года, а такая цельная, глубокая. Не удивлюсь, если Третьяков действительно бывший разведчик, а то и вовсе кадровый военный. Как говорится, бывших в нашей профессии не бывает.

— В заброшенной деревне Шафрановке случайно обнаружен схрон старого оружия. Предполагаю времен Гражданской войны. Вот, — я выложил на стол гранату, которую прихватил с собой Мальков, а я соответственно изъял у Ивана. — Берданку не стал в село тащить, припрятал в лесу. По моим скромным подсчетам, боевого оружия стволов двадцать-тридцать. Вполне пригодного к работе, после небольшой починки, еще стволов пятнадцать, плюс ящик с гранатами, коробка с запчастями. Один пулемет, но тут в цельности агрегата не уверен. На первый взгляд железка железкой. Но гарантировать не могу. Граждан, замешанных в этой деятельности, обнаружено в количестве трех человек. Сколько всего участников в артели, не знаю. В долгую разведку уйти не смог, поскольку со мной находились дети и гражданское лицо. Гринева Оксана Игоревна неожиданно нагрянула вчера к нам в лагерь. Что позволило провести короткую разведку, оставив отряд под присмотром взрослого.

Парторг внимательно слушал, не сводя с меня глаз. Когда я замолчал, Виктор Лаврентьевич не торопился высказаться. Я наблюдал, как Третьяков размышляет над моими словами, хмуря брови, бросая короткие взгляды то в мою сторону, то на гранату.

— Ошибки не может быть, я так понимаю. Лично видели? — уточнил Виктор Лаврентьевич.

— Так точно, лично. Точку схрона покажу. Могу лично или на карте, если имеется старая, на которой село.

— Кто обнаружил? — новый вопрос и взгляд.

— Мальков Ваня. Случайно. Одноклассникам и фельдшерице мы не говорили. Ни к чему. Иван дал честное пионерское молчать, пока держит слово и язык за зубами.

— Почему ко мне? — пытливо поинтересовался Третьяков.

— Надеюсь на оперативную реакцию. У вас возможностей больше, чем у участкового, — не стал высказывать свое мнение про Дим Димыча. — Узнать, для кого или для чего предназначается оружие, не удалось. Вопрос надо решать быстро. Не люблю, когда у гражданских на руках находится такое количество военного арсенала. Не к добру.

— Согласен. Решим, — отрывисто бросил товарищ Третьяков. — Покажешь? — поднимаясь из-за стола, уточнил парторг.

— Покажу, — поднимаясь вслед за хозяином, ответил я.

— Сиди, сейчас карту вынесу.

Парторг уверенным шагом, не торопясь, но и не медля, отправился в дом. Через несколько минут вернулся, разложил на столе старую карту, на которой красными точками были отмечены все населенные пункты, что существовали в районе и за его пределами.

— Хорошая карта. Сами делали? — полюбопытствовал я.

— Сам. Лично каждую проверял, отмечал. Потом корректировал, — кивнул Третьяков.

— Она?

— Она, Шафрановка, — кивнул я, проследив, куда парторг ткнул пальцем. — Вот этот дом. Мы были с ребятами здесь. Как только узнал про чужих и схрон, немедленно увел класс вот сюда, чтобы не вызывать подозрений. Через четыре часа полностью покинули территорию заброшенной деревни и ее окрестностей. Отступили к своему лагерю. На рассвете лично отправился в разведку. Обнаружил в сарае подпол и схрон. Не уверен, что это вся партия. Возможно, будет еще, или часть уже переправили в неизвестном направлении. Откуда оружие, не представляю. Пока плохо знаю что вашу географию и местные легенды и историю.

— Хороша я работа, Егор Александрович, — похвалил парторг.

— Служу России, — машинально ответил я, тут же исправился, спокойно глядя прямо на Третьякова. — Служу Советскому Союзу.

Виктор Лаврентьевич пару секунд непроницаемым взглядом сверлил мое лицо, потом кивнул и снова уставился на карту.

— Так, к участковому идти бесполезно. Сообщу по своим каналам. Винтовку принесешь?

— Принесу. Могу сейчас сходить, тут не так чтобы далеко. Мы стояли вот здесь. Спрятал вот тут, чтобы пацаны случайно не наткнулись.

— Хорошо. Тогда давайте так, Егор Александрович, — Третьяков поднял на меня спокойный взгляд. — Вы за берданкой, я на телефон. Дальнейшие действия будем координировать с компетентными органами.

— Хотел бы принять участие в поимке граждан. Опыт имеется, в том числе боевой.

Парторг хотел уточнить, откуда у меня боевой опыт в мирное время, но после короткого раздумья кивнул, то ли принимая мое предложение, то ли каким-то своим мыслям.

— Разберемся, — коротко бросил товарищ Третьяков. — Жду с винтовкой.

— Расчетное время три часа, — прикинул я.

— Жду, — повторил парторг, свернул карту, проводил до калитки и чеканным шагом вернулся в дом.

Я огляделся по сторонам, не приметил никого постороннего, в том числе юркого, неугомонного Малькова, который всю обратную дорогу старался не выпускать меня из вида, и зашагал знакомой дорогой в сторону нашего туристического лагеря.

Глава 16

— Твою дивизию! — выругался я вслух, не обнаружив на месте схрона винтовки. — Какого черта?

Я огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда могло деться оружие. Неужели место перепутал? Не может такого быть. Даже в новом теле мои старые навыки работают отлично, пусть и не как часики, слегка со скрипом с непривычки, все-таки Егор не разведчик, армейского опыта не хватает. Срочка она и есть срочка. На ней много дают, но не до той степени профессионализма, который вырабатывается за многие годы службы. Потому мои навыки и умения вполне вписались в систему нового организма, остальное дело техники — отшлифую, наращу.

Поэтому в том, что пришел на правильное место, я был абсолютно уверен.

— Ах ты, жук колорадский! — выругался я вслух, внимательно осмотревшись по сторонам и обнаружив следы похитителя. — Ну, Малек, ну, погоди. Плачет по тебе дедов ремень, ох, как плачет, — высказался я негромко вслух и тут же замер, насторожившись.

Недалеко хрустнула ветка. Затем короткий миг тишины, и снова кто-то осторожно переступил с ноги на ногу, стараясь не отсвечивать и не шуметь. Я прямо-таки физически ощутил недовольство чужака, замешанное на короткой вспышке страха.

Вслушиваясь, я тоже замер. Так мы и стояли минут пять в практически абсолютной лесной тишине. Убедившись, что незнакомец не спешит выходить навстречу, но еще не ушел, я осторожно отступил с поляны, обогнул кустарник, под которым разыскивал винтовку,