Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов

— Тетя Люда, мы все вам очень сочувствуем. Это невосполнимая утрата. — Женщина отвела глаза, но я встряхнул ее, чтобы она снова смотрела на меня. — Послушайте меня. Надо жить дальше, вы не представляете, скольким людям нужны. Вы — добрый человек с большим сердцем и можете сделать много хорошего. Ваша боль с каждым днем все тише, вы хотите жить и обязательно найдете цель. Живите!

Помня, что, если внушение не действует, объект его приложения может на меня кинуться, я отступил, готовый спасаться бегством, но мать Барика не проявила агрессии, кивнула покорно.

Подействовало ли? Скоро выяснится. Это все, что я для нее могу сделать.

Но все равно осадок остался: перед глазами застыл гроб с Бариком, его рыдающая бабушка, беловолосая и сухонькая, мать Сереги, из которой будто бы ушла жизнь.

Потому с кислым лицом я стоял на раскисшем участке и выслушивал Надежду, какой он перспективный. Хозяйка говорила, и сама не верила, смотрела на мое недовольное лицо и все больше падала духом.

— Вы говорили, что он ровный, — сказал я. — Но тут уклон, придется зонировать участок или приспосабливаться при строительстве дома, а земляные работы очень дороги. Поблизости никто не живет — второй минус, из него проистекает третий — провода оборваны, и неизвестно, восстановят ли их, потому что не для кого. Ну и, в-четвертых, мне нужно вызвать специалистов, чтобы они сказали, реально ли пробурить скважину.

— Реально! — закивала Надежда. — Мы весной собирались тут строиться, я могу дать телефон гидрогеологов, они сказали, что двенадцать метров всего до воды. А провода починят. Да, сейчас тут никто не живет, но пройдет лет пять, и ты не узнаешь это место. К тому же магазин рядом, дорога рядом, не посреди поля где-то.

— А чего решили продавать? — спросил я.

— Муж пропал без вести, — прошептала она и потупилась.

Сделалось неловко, и я сказал:

— Мне очень жаль. Простите за бестактность.

— Да ничего. Полгода уже нет его. Он в море ходил матросом. Вот, ни слуху, ни духу. Говорят, за борт смыло при шторме. Но скорее, ему помогли. — Она вздохнула, помолчала и вернулась к нашим баранам. — Даже проект дома уже есть, могу его уступить всего за двадцать долларов. Восемьдесят квадратных метров, три комнаты!

— Спасибо, у нас свой проект, — ответил я.

— Я могу уступить сто долларов, если купите участок до нового года, — сказала Надежда жалобно, и я понял, что этой женщине очень нужны деньги.

Другой на моем месте начал бы выкручивать ей руки и сбивать цену: электричества нет, дорога убитая, воды нет, никто поблизости не живет, а в наше время селиться на пустыре рискованно, так что, милочка, пятьсот баксов и ни цента больше! Но я лишь кивнул и сказал:

— В ближайшее время узнаю насчет скважины, и, если никаких подводных камней не обнаружится, то меня все устраивает. Я звоню вам, мы находим нотариуса, вы получаете задаток, мы обязуемся провести сделку в этом году, потому что прямо сейчас денег на руках нет, появятся они 27–28 декабря.

Это будет начало недели, как раз акции «МММ» должны подняться в цене, и я выгадаю минимум шестьсот тысяч.

Надежда округлила глаза и невольно улыбнулась — до последнего думала, что я сольюсь. Она и сейчас до конца не верила, что покупатель нашелся так быстро, думала, мне просто неудобно ей отказывать, и я собрался по-тихому соскочить.

— Меня и правда все устраивает, — попытался утешить ее я. — Просто я только что с похорон, одноклассник погиб. Второго ровесника хороню за пару месяцев, так быть не должно. Чтобы вы не волновались, вот мой телефон. — Я протянул заранее написанный на бумажке номер. — Услуги нотариуса оплачиваем пятьдесят на пятьдесят. Что такое задаток, знаете?

Надежда кивнула и закинула удочку:

— А если просто расписку?

— В наше время — нет, — отрезал я. — Если не хотите лишних расходов, просто поверьте мне на слово. Как поступим?

Надежда задумалась, потерла подбородок, посмотрела на меня.

— А сколько стоят услуги нотариуса?

— Сможете узнать? — спросил я. — Все-таки вы ближе к цивилизации.

— Хорошо. Позвоню, как только выясню, все будет зависеть от суммы, которую он запросит.

— Давайте провожу вас на остановку, — предложил я.

Всю дорогу мы говорили об урагане, Надежда жаловалась, что после исчезновения мужа ей с двумя детьми сложно сводить концы с концами, а ко мне снова вернулись мрачные мысли, что, не желая того, я делаю хуже. Понятно, что это не так, Барик искал свою смерть и нашел ее, но в чем виновата его мать? Старушка эта, рыдавшая на его гробу?

Судьба отвела им роль статистов, тех самых щепок, которые летят, когда рубят лес. А пила-то в моих руках!

Простояли мы с Надеждой на остановке минут десять — одно удовольствие находиться на улице, когда тепло! Солнце почти справилось с сосульками, снег остался только в затененных канавах. Деревья облепили расчирикавшиеся воробьи, а горлица переворачивала шелуху от семечек на обочине в поисках еды. Надежда побежала к ларьку Райко, купила полбулки хлеба и принялась кормить птиц, приговаривая:

— Бедные, оголодали за зиму. А погибло их сколько! Прямо под крышами замерзали, а сегодня окоченевшие тушки оттаяли и выпали… Ой, автобус едет!

Сыпанув слетевшимся воробьям крошек, она посмотрела на меня с надеждой.

— Когда тебе позвонить?

— Во вторник, попытаюсь узнать про воду, а вы узнайте, сколько денег хочет нотариус.

Запрыгнув в автобус, она помахала мне рукой.

Так, полдела сделано. Осталось наторговать денег на задаток, это сто долларов, плюс чуть меньше отдать за шесть акций винзавода. Пак, двадцать четыре пачки, я точно продам завтра в областном центре. Не факт, что в этот раз Валютчик купит кофе, в курортном городке тоже будет глухо с торговлей, там много разрушений, и людям не до того. Так что рассчитываю на триста тысяч — должно хватить с запасом, если не случится форс-мажоров.

Воскресенье, 5 декабря 1993

Возвращались мы с Ильей на электричке, которая из областного центра отправляется в 16.30, на 14.30 не успели, хотя очень старались.

Города, что севернее горного хребта, ураган не потрепал — чуть погладил. И клиенты, насмотревшиеся ужасов в новостях, жаждали подробностей, зная, что эти недели я провел в сердце бури. Некоторые спорили, что не так все было, ссылаясь на