Клинок архангела - Налини Сингх

вытаскивая крошечный пластиковый футляр из кармана, когда Хонор положила повреждённый КПК. — Копия карты памяти. Мои люди добыли данные. — Взяв его, она сунула в карман джинсов.

— Я просмотрю, может, увижу закономерности. — Она осмотрела комнату. — Акты насилия кажутся совпадением, но всё спланировано так, чтобы навести много страха.

— Вампиры, которые издевались над тобой, — проговорил он, мельком взглянув на след на стене, напоминающий ногти, — кто-то из них вёл себя так?

Развернувшись, Хонор вышла и спустилась по ступенькам в лес. Закрыв за собой дверь домика, Дмитрий последовал за ней на тихий звук воды. Он вышел на усыпанный галькой берег небольшого ручья — Хонор стояла всего в паре футов слева. Сегодня она надела приталенную рубашку цвета хаки с рукавами три четверти, джинсы, облегающие ноги, и поношенные ботинки. Просто и красиво, но демонстрировало силу. Даже у самых сильных женщин были кошмары, которые нельзя победить ни за день, ни даже за год.

Ничего не говоря, он присел на корточки, поднял камешек и покатал его между пальцами. Вода была прозрачной, воздух свежим и пропитанным ароматом сотен тысяч листьев, над ручьём не было деревьев, и с обжигающе голубого неба лился яркий свет. Прекрасное место, в котором происходило самое невыразимое насилие.

— Исис, — начал он, обращаясь к воспоминаниям, которые запылились с возрастом, — привыкла к тому, что её обожали, считали одной из самых изысканных женщин в мире.

И это не ложь — кожа цвета нежнейшего крема, волосы оттенка сияющего золота и глаза — чарующей бронзы. Исис воплотила в себе представления смертных об ангельской расе. Мужчины и женщины жаждали увидеть её, когда она остановилась в его деревне. Гораздо позже Дмитрий понял, что это было хорошо спланированным путешествием, в желании отомстить Рафаэлю.

«— Ты знаешь о моем преступлении, Дмитрий? — голос Рафаэля, эхом отдавался в холодном каменном зале под башней. — Кто-то подслушал, как я сказал, что предпочёл бы змею, а не Исис в постели».

Тщеславная и жестоко умная, Исис не удовлетворилась бы просто захватить и пытать Рафаэля за мимолётное замечание. Нет, она намеревалась развратить смертных друзей Рафаэля, пока те не присоединятся к ней, желая навредить архангелу; она выбрала Дмитрия, потому что дружба архангела с его семьёй насчитывает несколько поколений. Потом она увидела Дмитрия.

— Сначала она восприняла мой вежливый отказ от её предложения, как шутку. Думала, что я играю и хочу, чтобы за мной ухаживали. — Он бросил камешек, но остался сидеть на корточках. — Её позабавило и обрадовало, что я так горд. Экзотическое мясо, драгоценные специи, гобелены, каких никогда не видели в моей маленькой деревне, прибывали день за днём.

Глава 18

Пока он говорил, Хонор преодолела расстояние между ними и встала ближе, его плечо касалось её ноги.

— Я отправил дары обратно, но она не обиделась. — Исис верила, что он хотел большего, считала себя достойной большего. — Слитки чистого золота, мечи, украшенные драгоценными камнями, целый каскад сокровищ, которыми мог бы гордиться дракон, начали падать на простой порог дома, где я обрабатывал землю.

«— Дмитрий, я даже не представляла таких драгоценностей. — Он поднял взгляд и увидел неприкрытый страх в этих знакомых тёмно-карих глазах.

— Ингрид, ты моя жена, а не Исис. — Из-за гнева от того, что она усомнилась в нём, его тон стал резче.

— Знаю, ты не нарушишь брачные обеты, муж. — Дрожащими руками подтыкаю одеяло ребёнку. — Но я боюсь того, что этот ангел сделает, чтобы завладеть тобой».

Он отмахнулся от беспокойства Ингрид, потому что, в конце концов, он простой фермер.

— Я думал, что она устанет от моих отказов и исчезнет. — Он был глупцом, невинным в том смысле, в каком сейчас не мог себе позволить. — Но, как и Микаэла, — сказал он, назвав имя архангела, которого большинство людей сегодня считают самой красивой женщиной в мире, — Исис привыкла получать всё, чего хотела.

Её вампиры забрали его, когда он возвращался домой после похода по рынкам, конфета для Миши была надёжно спрятана в одном кармане, красивая лента для жены — в другом. Для малышки же он купил кусочек ароматизированного дерева, из которого можно сделать погремушку. Он видел, как приближаются создания Исис, у ему хватило времени дать Мише конфету, погладить по щеке спящую дочь и поцеловать на прощание свою красивую, сильную жену. Дмитрий никогда не забудет слова, которые жена сказала в тот день, и любовь, которой окутала его. Хотя знала, что скоро он окажется в постели с другой женщиной, предав клятвы, которые дал ей одним ярким весенним утром на рубеже времён года, перед рождением Миши.

«— Ты простишь меня, Ингрид? За то, что я должен сделать?

— Ты ведёшь битву. — Она положила руку ему на щеку. — Ты делаешь это, чтобы защитить нас. Здесь нечего прощать».

— Если бы я согласился с самого начала, — произнёс он сейчас, проглатывая гнев и тоску, которые никогда не утихали, — думаю, Исис использовала бы меня, а затем отвергла. Я мог бы вернуться домой. — К единственной женщине, которую любил, к сыну, к дочери. — Но поскольку я ясно дал понять, что не хочу её, она играла со мной, как кошка с мышью. — Сначала Исис затащила его в постель, безумно довольная осознанием того, что он не мог отказать.

«— Какие у тебя красивые дети, Дмитрий. Такие маленькие… так легко их сломать».

Позже, после того, как насытилась, его утащили в холодные, покрытые плесенью недра огромного замка, где Обратила с методичной заботой. Только после того, как Обращение завершилось, его тело окрепло и стало способнее переносить повреждения, его раздели догола и приковали цепями в положении распростёртого орла, выставив напоказ каждую деталь.

— Она начала с хлыста с металлическим наконечником, острым как бритва

— Хватит, Дмитрий. — В его волосы вцепилась рука. — Я не могу этого вынести. — Он услышал слёзы и был поражён. Хонор почти разрушили в той адской дыре, в которой держали два бесконечных месяца, но, согласно её записям в психиатрической клинике, она ни разу не плакала за все месяцы, проведённые в больнице. Ни разу. Её врачи были очень обеспокоены, что она держит в себе эмоции и может взорваться. Но когда она опустилась перед ним на колени на камни и обхватила ладонями его лицо так, как он не позволял ни одной женщине почти тысячу лет, её глаза наполнились влагой.

Протянув руку, он проследил дорожку одной слезинки по её щеке, вниз к подбородку, где поймал капельку и поднёс ко рту. Солёная слеза была странной и незнакомой. Дмитрий не плакал. Больше, после того дня,