Чёрный глаз Квабада. Проклятие Иштар - Владимир Александрович Андриенко

жрецы Египта. Но существует она лишь в твоем воображении. Неужели ты так и не понял, Эбана?»

— Не понял чего? Она не успела мне рассказать. Ты заняла её место.

«Нет ни Мешенит, ни Шаи. Все это ты Эбана. Ты понимаешь?»

— Нет.

«Мешенит ведь сказала тебе о многих воплощениях. Это твои собственные воплощения. Ты вспомнил небольшую часть твоих прошлых жизней».

— Но ты не мое воспоминание?

«Нет, потому я и явилась в образе старухи. Ты же представляешь женщину прекрасной и молодой. Я показала тебе, что я не из твоих воспоминаний».

— Кто ты?

«Я та, кто хочет помочь тебе, Эбана»

— Но нуждаюсь ли я в твоей помощи?

«Этот вопрос ты задай себе сам, Эбана. Ты попал сюда по воле Атлы, которая нарушила данное слово и более не выполняет приказов. Сейчас она воспользовалась тем, что ты в лабиринте и сделала свое дело».

— Что это значит?

«Она была с тобой и связь между вами весьма прочна благодаря «тысяче грез». Она знала о силе лабиринта и отправила тебя сюда. Потому она пользуется сейчас твоей силой. Или, если сказать вернее, силой лабиринта через тебя».

— Ты ведь знаешь Атлу?

«Знаю и очень хорошо! Потому хочу предостеречь тебя. Если она войдет в тело Сары, ты покинешь лабиринт и родишься снова как ребенок Сары. Ты начнешь новый круг рождений и смертей. И ты не воспользуешься даром Атефа».

— В чем же состоит этот дар?

«В том, чтобы уйти навсегда и больше никогда не рождаться на этой земле. Это великое благословение, которое ты получил совершенно случайно, Эбана».

— Разве это благословение?

«Если бы знал, какое это благословение. Человек троичен — тело, душа и разум. Тело есть лишь внешний покров. Тело конечно. Оно стареет и умирает. Дух рождается в новом теле и снова существует в темнице. Овладев наукой единства, которая даст тебе понимание высшей сущности, ты освободишься от оков тела. Твой собственный путь еще так далек от совершенства. Но феномен Атефа даст тебе то, к чему все стремятся. Только Атла готова забрать это у тебя».

— Я не понял, что она желает забрать? Твои слова мне непонятны.

«Проклятие памяти», — был ответ.

— Проклятие памяти?

«После каждой смерти мы теряем и память прошлой жизни. Мы рождаемся снова, но ничего не помним о том, что было. Ты родишься снова и в определённый момент вспомнишь то, что было с тобой в этой жизни».

— И это проклятие?

«Проклятие тысячи смертей. Худшей участи придумать нельзя. Она заберет понимание высшей сущности и дарует тебе память прошлых воплощений».

— Но как Атла это сделает?

«Она станет Сарой, которая носит под сердцем твоего ребенка. И этот ребенок вспомнит, как умер воин Эбана. И если Атла сделает Сару своим новым сосудом, то я уже не смогу её достать».

— А что станет с Сарой?

«Сара исчезнет из мира живых, и участь её будет страшной. Если бы она умерла просто так, то дух её не исчез бы, и она просто совершила бы новый круг рождений и смертей. Но то, что собирается сделать Атла…»

— Я не желаю такого для Сары! — вскричал Эбана.

Больше старуха не сказал ничего.

Эбану окутала тьма. И во Тьме прозвучал голос Атлы:

«Они все же добрались до тебя, Эбана. Ты видел великую госпожу».

— Атла? Это ты? Отчего меня окружает тьма?

«Потому что я сама не обладаю воплощением в этом месте, Эбана. Я не столь могущественна как госпожа. Потому здесь есть лишь наши с тобой голоса».

— А куда подевалась старуха?

«Это образ, что передала тебе великая госпожа. Обитать в этом месте способны лишь Шаи и Мешенит56. Хотя кто знает, кто они на самом деле? Они и есть тайны лабиринта. Они заключены в его стенах, и они исполняют роль палачей».

— Палачей? Но они показались мне безопасными.

«Только потому, что ты вошел сюда без страха. Но стоит поселить его в твоем сердце, и ты увидишь чудовищ. Все в этом лабиринте порождено тобой самим кроме голосов великой госпожи и моего. Мы настоящие, Эбана. Все остальное твой разум!»

— Получается, что мне грозит мой собственный разум?

«Он и порождает чудовищ, Эбана. Благодаря нашей с тобой связи я поняла, что такое этот лабиринт. Великая Тьма обладает огромной силой».

— А то, что сказала старуха? Это правда?

«А что она сказала тебе?»

— О будущем ребенке Сары и о проклятии «тысячи смертей».

«И ты понял значение её слов, Эбана?»

— Я пока не разобрался.

«Ты дашь мне силу, Эбана. Через тебя я стану черпать энергию, которую дает лабиринт. Ты ведь был прав тогда, когда говорил о путях судьбы. Ты не просто так выкрал меня, ты выполнял предназначение».

— А что будет со мной? — спросил он.

Атла не ответила ему…

Глава 13

Выбор жрицы Иштар

Второй год царствования царя Хамуду в Аваре

Первый год царствования фараона Яхмоса в Фивах.

Месяц Хатир

(1552 год до н. э.)

Авар.

Цитадель великого гика.

Янис и царь Хамуду.

Князь Янис не мог поверить в то, что Сара нашлась в городе Крокодила. Но гонец снова подтвердил ему слова Шалика. Дочь Якубхера сама прибыла в дом Икер и номарх готов выдать её царю Хамуду.

— Шалик лично видел дочь Якубхера? — спросил он посланца.

— Да, великий господин.

— Но возможно, что это была не она.

— Господин, Шалик видел Сару ранее и готов поручиться, что дочь Якубхера жива.

— И как она попала в ном Крокодила?

— Она прибыла на финикийском торговом судне. Прибыла с Юга.

— Из земель фараона Яхмоса?

— Да, господин.

— Но она находилась в крепости Баалит, на северной границе. Это подтвердил её дядя князь Салатис. И вот она прибывает совсем из другой стороны. Да еще на финикийском корабле. Чей это корабль?

— Я не знаю, господин. Но говорили, что на нем прибыл отряд наемников.

— Наемников?

— Или пиратов. Кто их там разберет.

— И Сара была среди них? Пленницей?

— Кто знает, господин. Возможно, что так. Но как только номарх потребовал её выдачи, госпожу сразу препроводили во дворец наместника. Где господин Шалик и опознал в ней дочь Якубхера.

— Так она не сама назвала свое имя?

— Назвала только после того как воевода Шалик узнал её.

— Хорошо! Тебя примут в моем доме и все его удовольствия к твоим услугам. Это тебе награда за добрые вести!

— Рад служить, господин…

* * *

Янис приказал слугам переодеть его в торжественный придворный наряд.

— Иду к царю!

Слуги склонились в поклоне.