НИИ особого назначения - Саша Фишер

друга в производстве самых разных движущихся агрегатов. Появились и шарнирные шагоходы, и краулеры, и платформы на воздушной подушке, и модифицированные автомобили всех мастей. Часть «чудиков» из наследия той эпохи осталась только в коллекциях и на выставках, а часть удалось приспособить к делу. Так и появились здесь все эти «голуби», «кукурузины», «саранчи-НН» и прочие «шмыги» с «костылеходами».

Еще меня загрузили тренировками. Как обычной физподготовкой, с прыжками, отжиманиями и прочими упражнениями, так и специфическими, с применением разных технических средств. Кое-какие действия ставили меня в тупик. Например, вибротренажер. Смысл такой — тебя засовывают в сундук, фиксируют руки-ноги-голову эластичными ремнями, и потом вся конструкция начинает дрожать. Мелко и крупно. Иногда даже трясти так, что зубы клацали, но в основном вибрация была почти незаметной, как будто просто гудело что-то.

Еще из странного была световая камера с мигающим цветом разных оттенков, в которой полагалось закрывать то один, то другой глаз, в зависимости от команды. Например, на зеленый можно было смотреть только правым, а на оттенки красного — только левым. И на фиолетовый — открывать оба глаза. А в другой день программа менялась, и правым глазом нужно было смотреть на желтый, левым на синий, а два глаза вместе открывать вообще было нельзя. Если ошибаешься, раздается возмущенный сигнал, и упражнение начинается сначала.

Неделю я жутко уставал от всех этих вещей. К вечеру доползал до своей «каюты» и валился спать, как убитый. Прививка, которую мне всадил чернокожий доктор, меня, конечно, здорово омолодила, но восстанавливать физическую форму пришлось честно. Без всяких там поблажек.

Через неделю я более или менее втянулся, мышцы слегка пообвыклись и перестали болеть так, будто их выжигает изнутри. И я даже стал задумываться о том, что надо бы освоить терминал большого всесоюзного информатория.

Но пока откладывал. Не горит. Всему свое время. А мне и так все нравилось — свежий воздух, осеннее увядание северной природы, тренировки — обычные и необычные, байки от коллег за завтраками-обедами-ужинами... Познакомился с остальными тремя «девятками». «Вереск» отличался тем, что у них все играли на музыкальных инструментах. В «Крабах» были только бородатые мужики, а «Двенадцать» наоборот смотрелось сборищем субтильных школьников и школьниц. В каком-то смысле наша «Нимфа» была самой разношерстной командой. Будто в нее записывали всех подряд фриков, без четких определяющих признаков.

На самом деле, втянуться в этот социум мне было очень легко. Это подразделение института мало чем отличалось от практически любого ЧВК. Народ здесь был простой и конкретный, к опасностям своей работы относился философски и с долей нездорового подчас черного юмора. Кто-то был в обычное время романтическим мечтателем, кто-то корпел над учебниками и тетрадками, чтобы в недалеком будущем заняться наукой как-то иначе, чем таскать из опасной аномальной зоны образцы для исследований, рискуя собственной жизнью и здоровьем. Кто-то писал стихи на досуге. Кто-то письма родственникам. Кто-то любил потрепаться, а кто-то наоборот все больше отмалчивался и предпочитал одиночество.

Вообще я удивился настоящим масштабам этого «лесного убежища». Сначала мне казалось, что оно состоит всего из нескольких небольших зданий, спрятанных среди кустов и деревьев. Жилой корпус, «избушка» медпункта и будка диспетчера. Но оказалось, что «спрятанных» построек здесь гораздо больше. Спорткомплекс, вместе со всеми «адскими машинами» странных тренажеров, гараж и склад были скрыты под землей, а периметр, которого я сначала вообще не заметил, обнесен почти невидимой сеткой высотой в три метра с пропущенным по ней слабым током. Чтобы местная живность не забредала, по всей видимости. И где-то был еще контрольный центр, расположение которого было для меня пока что загадкой.

В общем, я потихоньку втягивался, несмотря на усталость от тренировок. Заводил знакомства и изучал окружающий мир. Влезать во всякие тайны и внутренние интриги не спешил. Хотя успел уже понять, что они здесь есть, несмотря на расслабленное дружелюбие, которое царило в этой части института большую часть времени.

— О, а вот и Клим! — раздался веселый голос Эмиля, когда я смог, наконец выйти после ужина в «кают-компанию». Этакую общую гостиную в жилом корпусе, где младшие научные сотрудники проводили свое свободное время. Болтали, играли в настольные и электронные игры, читали и занимались кто чем. Устроено это место было очень удобно, и спокойно вмещало в себя всех обитателей, с учетом возможных гостей. Передвижными ширмами-экранами помещение можно было поделить на несколько частей, в случае если какая-то из компаний желала затеять шумную игру или посмотреть фильм. Общий свет был приглушенным, кресла и стулья — удобными. А экраны для просмотра легко можно было перемещать в любую часть гостиной. Единственное, чего нельзя было делать в «кают-компании» — это есть. За режимом питания следили очень внимательно, и попытки пожрать во внеурочное время и в неположенном месте пресекались. Воду пить было можно.

Эмиль, Вася и Лада сидели в креслах-мешках вокруг низенького столика и играли в замысловатую настолку, передвигая шашки, которые, в зависимости от положения на поле, светились разными цветами. Поле представляло собой шестиугольник, поделенный на гексагоны. Некоторые были помечены случайными греческими буквами. Правила этой игры я пока что не понял.

— Как себя чувствуешь, Клим? — серьезно спросила Лада, посмотрев на меня сверху вниз.

— Жить буду, — усмехнулся я. — Присяду? Или у вас частная вечеринка?

— Мы почти закончили партию, — сказал Эмиль, склоняясь над полем. Рука его задумчиво зависла над мигающей красным шашкой. Потом переместилась к зеленой. Он двинул ее на три гексагона, шашка сменила цвет на синий. Раздался едва слышимый писк. И цвет сразу трех шашек поменялся, а одна погасла совсем. Эмиль довольно заурчал, как сытый кот, схватил погасшую фишку и бросил к трем другим таким же перед собой.

— Уооо, — недовольно заныл Вася. — Я думал, ты не заметишь!

Я подтащил к столу свободный мешок и развалился в нем. Одним глазом смотрел, как они играют, а сам вспомнил, что вообще-то Лада так и не рассказала мне, что там у нас с нештатными ситуациями.

— Кстати, у нас миссия послезавтра, — как бы между делом проронила Лада. Сдвинула на один гексагон белую светящуюся фишку. Та сразу же сменила цвет на фиолетовый. Лада довольно хмыкнула, и двинула ту самую мигающую красную. Погасли сразу три фишки. Она покивала лысой головой и собрала их с поля.

— Да так нечесно! — заявил Вася. — Я четыре хода готовил эту комбинацию!

— Инструктаж завтра после обеда, — не обращая внимания на Васю-Папая сказала Лада. —