Классный час-2 - Сергей Тамбовский

сейчас держу под мышкой один из томов истории Тацита, а согласно товарищу Дабелову, он входит в ту самую библиотеку. А у тебя чего? — спросил я у Васи.

— У меня… — он раскрыл самую толстую книгу и попытался прочитать её заглавие, — хрен тут разберёт эти буквы…

Я помог ему:

— У тебя «Жизнь двенадцати Цезарей», автор Светоний… вполне могло бы быть в той библиотеке, почему нет?

— И сколько могут стоить эти книжки? — наконец-то задала правильный вопрос Зоя.

— Ой, много, — тут же откликнулся я, — но ещё больше будет стоить слава первооткрывателя библиотеки, на всю страну… да что там страну, на весь мир прославимся. Но мы что-то заговорились, давайте двигаться ближе к дому.

* * *

Как я и предполагал, беременность Зои оказалась ложной — она расцеловала меня прямо возле женской консультации, после того, как врач поставил ей диагноз. Пришлось ещё довольно длительное время писать объяснительные по поводу пропажи и нахождения Зои, мы с ней и с Игорьком договорились, что это была просто прогулка в экстремальных условиях. Родители Зои были счастливы, милиция осталась удовлетворена нашими объяснениями, то есть всё прошло без запинок и остановок. А что касается старых книжек, то я забрал у Васи его добычу и пока что складировал у себя в квартире, в кладовке. Подождёт до лучших времён.

— А ты доводи до кондиции «Ну погоди», — сказал я Васе, — к нам скоро придут с вопросами — обещали же, мол, так где?

— Сам знаю, — в очередной раз шмыгнул он носом, — дня три это у меня займёт, а потом покажу результаты.

Книжки я все забрал у Васи — кто его знает, что его папаша с ними сделает, у меня целее будут, и сложил на нижнюю полку книжного шкафа в дальней комнате. А вечером пришла из школы Соня и начала меня пытать на предмет сегодняшних приключений.

— И где она была, это Зоя? — первым делом спросила она меня.

— Где-где, — попытался отшутиться я, — у козла на бороде, — но она шутки не поняла.

— У какого ещё козла?

— У обычного… с рогами который и с этой… с бородой, — но видя, что шутка не прокатывает, я перешёл с аллегорического на простой язык, — на Сортировке пряталась. Там мы и нашли её с Василием.

— А от чего она пряталась? — продолжила пытать меня Софья.

— Знаешь, я как-то не стал прояснять этот вопрос — зачем мне лишние знания, которые только приносят лишние печали, верно? От чего-то или от кого-то пряталась, а теперь перестала… всё прекрасно, жизнь легка и замечательна, у нас скоро свадьба — чего ещё надо?

Она не нашлась, что ответить на такой простой вопрос и ушла готовить ужин из того, что имелось в холодильнике.

— Слушай, — сказала она оттуда буквально через минуту, — а у нас вся соль закончилась. Сходил бы в гастроном, пока он открыт….

— Си, сеньора, — вспомнил я подходящий оборот из испанского, — а больше ничего не надо? Ну чтоб два раза не бегать.

— Заодно и пачку сахару прикупил бы, — выглянула она из кухни, — и батон с печеньками, чтобы чаю было с чем пить.

— Уже иду, — я взял дырчатую авоську, проверил, на месте ли кошелёк, и спустился со своего третьего этажа во двор.

Тут было тихо и пустынно, даже обычных старушек на лавочках ни одной не было видно… и даже в хоккейной коробке никто не бегал с гиканьем и хыканьем. Ну и хорошо, приставать никто не будет, подумал я и свернул на проспект Героев. Очередь ко входу гастронома тянулась аж от угла этого дома, куда он был встроен.

— Что дают? — спросил я у бабульки, стоявшей последней.

— Дык наборы дают суповые, — ответила она, поморгав глазами, — суповые, и говорят, костей там почти что нету.

Я смутно помнил такие товары из своей предыдущей жизни — обычного-то мяса в советских магазинах не стало со времён Никиты Сергеича, только на рынках или в коопах, а вот такие заменители-эквиваленты иногда выбрасывали в свободную продажу. Костей в нём обычно бывало сильно больше половины, но стоило это счастье удивительно дёшево, рубль с копейками за кило…

За набором я в очередь становиться не стал, а протолкнулся в дверь и пошёл налево, где бакалея с хлебным отделом располагались. Соль с сахаром, слава богу, у нас пока без очередей можно было приобрести. Взял ещё свежий нарезной батон, полкило овсяного печенья, потом подумал и попросил взвесить 200 грамм конфет с завлекательным названием «А ну-ка отними» и с девочкой на этикетках, которая дразнила собачку. Всё вместе мне обошлось в трёшницу.

А когда уже выходил из дверей, опять проталкиваясь через говорливую очередь, столкнулся нос к носу с Аллочкой Лосевой, без своего ухажера… удивительное дело — куда не пойду, везде она оказывается.

— Ой, Антон Палыч, — расцвела она в улыбке, — у вас тоже сахар закончился?

— Как видишь, — буркнул я, махнув авоськой.

— А что там с Зоей-то приключилось? — тут же перескочила она на более близкую её тему.

— Нашлась живая и здоровая, — продолжил я, — между прочим, ты могла бы и помочь в поисках.

— Как это? — округлила она глаза.

— Вы же подружки, неужели ты не знала, с кем она гуляет последнее время?

— Мы с ней полгода уже не общаемся! — фыркнула она, — буду я ещё следить, с кем она гуляет.

— А чего ж перестали общаться? — поинтересовался я, — что там произошло полгода назад?

— Не скажу! — гордо ответила она и наконец-то зашла в магазин и скрылась с моих глаз.

О-хо-хо, подумал я, маленькие детки — маленькие бедки, а большие детки соответственно сами понимаете что…

А вечером меня ещё вызвал на лестницу Вася (в квартиру он постеснялся заходить при наличии Софьи) и продемонстрировал на подоконнике первый прикидочный вариант игры «Ну, погоди» — не всё там конечно гладко было, работать и работать надо, но я его похвалил.

И ещё перед самым сном я почему-то вдруг вспомнил эпизод в школе, когда я связанную Софью обнаружил в живом уголке, и зачем-то начал её пытать на этот предмет.

— Может расскажешь всё-таки без пяти минут супругу, что там с тобой приключилось-то? А то я никак не могу даже приблизительно сложить этот паззл в картинку…

— Какой паззл? — не поняла она.

— Ну это… — изобразил я на пальцах, — интеллектуальное занятие такое, когда картинку сначала разрезают на мелкие кусочки, потом их смешивают, а дальше ты уже должен собрать из кусочков целое.

— Бред какой-то, — так она выразила своё отношение к интеллектуальности такого занятия, — больше людям заняться нечем.