Целитель #07. Послание лекаря Олександра - Валерий Петрович Большаков

как-нибудь… — пропыхтела Тимоша, вероятно, взбираясь «елочкой». — Руку дай!

— Житие мое! — радостно взвился голос Светланы. — Ай! Юрка, отстань! Я ж упаду!

— Подберем, что останется! — рассмеялся Сосна.

— Щас как дам!

— Вельми понеже! Ха-ха-ха!

— Мишка-а! — загулял по чаще Ритин зов.

— Догоняйте!

Фыркнув от удовольствия, от чудесного ощущения силы и ловкости, данного юностью, я оттолкнулся и помчал вперед, за Колмогоровым — синий лыжный костюм академика мелькал среди тонких белых стволов, маня скорым перекусом на утоптанной лужайке. А уж аппетит во мне ворочался лютый!

Пологий спуск я одолел махом — елочки, выстроившиеся, как в почетном карауле, слились в бело-зеленую ленту. Хорошо!

** *

Костер запалили на старом огнище — почерневшие камни будто сами вылезли из-под снега, млея на солнце. Огонь нагонял сухой жар, закручивая дым косым вихрем, хотя распаренным лыжникам и лыжницам и без того было тепло.

Поваленных стволов, толстых и обкорнанных, хватило на всех. Наверное, еще летом их подкатили поближе к кострищу, складывая шестиугольником. А на плоской вершине валуна устроили табльдот — подстелили газеты, да и разложили нехитрые походные яства. Больше всего в меню было вареных яиц и нарезанной колбаски. Светлана выложила шматики сала, а Тимоша развернула тряпицу с пирожками. Колмогоров тут же подхватил один, мостясь рядом со мной.

— А чего вы ждете? — невнятно поинтересовался он, набив полон рот. — Налетай!

Налетели. Я малость промешкал — и пирожки кончились. Рита пихнулась мне в бок, протягивая половинку своего — съел из ее рук.

— Хороший… — нежно проворковала ненаглядная, гладя меня по голове в манере укротительницы тигров. — Хороший…

«Ежихи», сидевшие напротив, за прозрачными взвивами огня, дружно захихикали, строя мне глазки. Рита рефлекторно притиснула «укрощенного», и я поцеловал ее губы, вздрагивавшие в предощущении улыбки.

— Тебе не стыдно? — сбивчиво зашептала «укротительница». — Люди же кругом!

— Не-а!

— Какой ты пример подаешь девочкам?

— Благой! — убежденно сказал я, и «ежихи» закивали, мило краснея.

Исчерпав запас педагогического негодования, Рита привалилась ко мне, затихая.

— Миша, — Колмогоров сосредоточенно собирал бутерброд из хлебцев и колбасок, — вы с Фурсовым говорили?

— Перед самым Новым годом, — кивнул я. — Ректор сделает исключение — сдам экзамены экстерном.

— Ну, и правильно, — светило математики откусил от своей кулинарной конструкции. — Фижику вы жнаете на пять ш плюшом…

— Да я бы доучился, как все, но… Времени жалко! А сейчас с меня хоть какая-то польза. Вы не представляете, сколько у нас в стране головастых и рукастых! Надо только довести до ума их работу, связать с инженерами на заводах, покумекать, обмозговать… Да что говорить — я уже неделю своей машины не вижу! Спецы из «Ижавто» выклянчили, дюже им мой «автомат» полюбился…

— Это правильно… — крякнул Колмогоров, щурясь на солнце. — Да вы угощайтесь, Миша, угощайтесь… А то сметут! Вы только свои работы не задвигайте «на потом», ладно? Думаете, я забыл про графен? — он хитро подмигнул. — Риточка, вы его шпыняйте, чтоб науку двигал!

— Ладно! — рассмеялась девушка.

Я деланно улыбнулся, чуя раздрай в душе. Мне бы заняться чем-нибудь по-настоящему! Какой-нибудь… этой… хронодинамикой!

Что толку с моих «успехов» на физическом поприще? Ну, получу я диплом, зароюсь в какую-нибудь ха-арошую проблему, вроде графена, и что? Себя-то не обманешь! Буду «совершать прорывы в науке», пользуясь послезнанием: сдирать под копирку то, что в прошлой жизни открыли через годы. Защищу кандидатскую, придет очередь докторской. Увешаюсь регалиями с ног до головы, а в душе будет свербить: «Самозванец!» А вот физика времени…

Только тут сплошная запредельность непознанного! Зато это — настоящее. С работ Козырева начать?

«Вот, и начни! — подумал я, чуя подъем настроения. — Чего ждать?»

Рита сбила меня с мысли, оставив на щеке нежный ожог мимолетного поцелуя, и обернулась к Зенкову:

— Как «лапа», Жень?

— Нормально! — заулыбался сержант, вытягивая ногу к костру. — До свадьбы точно заживет! Мы заявление подали… — понизил он голос. — Распишемся в феврале!

— А я-то думаю, — весело затянула Светлана, — и чего это «пузатик» так сияет? А оно вон что…

Жека расхохотался — и все подхватили, даже не догадываясь о причине жизнерадостного порыва. Смех загулял по всей поляне — высокий и звонкий, грубоватый и ломкий — размывая возраст, сминая чины, выпуская на волю светлоту чувств.

Даже сосны кивали макушками, одобряя людское веселье, а солнце над головами и без того сияло, накаляясь в лад.

Глава 13

Понедельник, 9 января. День

Зеленоград, Солнечная аллея

Я подкатил прямо к проходной. Папа выскочил, подхватывая пухлый портфель — и клеенчатую сумку с подарками.

— Подождешь? — нагнулся он. — Я быстро!

— No problems! — ухмыльнулся я. — Привет товарищу Старосу!

— Аллес гут!

Отец, сухощавый и жилистый, взбежал по ступенькам, скрываясь за стеклянными дверьми. Он все еще не растерял броской мужской красоты, и даже наметившиеся залысины не портили впечатления. Повезло мне с генами…

Покинув машину, я обошел «Ижика», раз уж нанялся личным шофером «пана директора». Да, батя выбился на самый верх. Растет человек…

И это еще не предел! Дошли до меня слухи, что наши хотят затеять международное ПО — производственное объединение — собрав в кучу наш «Совинтель», чехословацкую «Теслу», гэдээровский «Роботрон» и венгерский «Видеотон». И кого прочат на должность уже генерального директора? То-то и оно.

Нет, я реально рад за папу! Помню же, как он переживал из-за моих успехов! Стыдился, каялся, но завидовал. А мне самому было срамно — успехи-то не мои! Просто память хорошая, а в будущем много чего напридумывали…

— Майкл!

Жизнерадостный вопль Староса трудно спутать, «дядя Филя» один такой. Невысокий, кругленький, усатый, светило микроэлектроники колобком скатился с лестницы и принялся меня тискать, да хлопать.

— Вам бы пирата играть, — ухмыльнулся я, — внешность больно фактурная!

— Йо-хо-хо! — вскричал Старос. — Где мои брабантские кружева и пистоли?

— Ага, — смешливо заворчал папа, помахивая заметно сдувшимся портфелем, — тебе только пистолетов не хватает… Чтоб снабженцев перестрелять!

— Да их убить мало! — захохотал Филипп Георгиевич. — Ну, ладно, Пит! Удач! Звони и пиши! Good bye!

— На схледаноу! — попрощался отец по-чешски, плюхаясь на переднее сиденье.

— Куда теперь? — бодро поинтересовался я, усаживаясь за руль.

— За билетами!