Гридень 2. Поиск пути - Денис Старый

Закончилось строительство и моего острога. Вернее, первый этап этого обустройства укрепленного места. Это не та крепость, о которой можно мечтать и пить в спокойствии меда, даже если враг под стенами. Ров небольшой, метра полтора, вал примерно такой же. Высота стен вокруг моей усадьбы была в метра три. В случае чего, на стенах будет не удобно воевать, так как те леса, что приставлены к внутренней части стены оставляли желать лучшего и при большом количестве защитников на них, как бы не рухнули. Но это было место, куда можно сбежать, в случае чего.

После акции с Вышатой меня не дергали неделю, даже восемь дней. Отчего я сделал вывод, что все прошло удачно и убийство, как версия случившегося, не рассматривается. Мало ли… неаккуратное обращение с огнем, оно такое…

Несколько душила жаба, что мы не забрали вещи главных воинов вышатинской сотни. У самого Вышатыбыл булатный меч, но слишком приметный, чтобы не быть узнанным. Кольчуги хорошие… Да я и сапоги бы прибрал к рукам, но, нет, не помародерили.

А вот на девятый день после того, как сгорел Вышатас подельниками, и выпал первый снежок, который пусть и сразу же растаял, но явился предвестником зимы, меня вызвал к себе князь-воевода.

— Что знаешь про погибель Вышаты? — спросил Иван Ростиславович, когда я прибыл к нему.

— Угорел. Или еще что-то должен знать? — отвечал я.

— Ну-ну… Вовремя для тебя он угорел. Знал ли ты, что Вышата думал чинить тебе вред? Поля, да дома поджигать? — разговор стал напоминать допрос.

— Догадывался, воевода-брат, — ответил я, стараясь казаться искренним.

— Может то и кара Божия. Коли мы Братство, то и помыслы наши должны быть благими, — сказал князь и перекрестился.

Кстати, я что-то давно не слышал про упоминание Грозного Батьки Перуна. Может все прониклись христианством? Ладно не слышал, так за последнее время видел только несколько ленточек на деревьях, а по четвергам, в Перунов день, воины не уходили в лес, чтобы там поклониться идолу, пусть истукан, насколько я знаю, все еще на одной из полянок и стоит.

— Читай! — резко сменил и тему разговора князь и тон.

Иван Ростиславович стал предельно серьезным, даже суровым. Вопросы ранее он задавал мне с несколько отрешенным видом, не ожидая услышать что-то важное, а вот плохо выделанный лист пергамента передал ожидая четких ответов.

Я стал читать. Хотя, зачем? Исправить написанное уже не получится. Если бы воевода хотел согласовать со мной текст, но нужно было для этого использовать восковую табличку, ну или хотя бы бересту. А такой дорогой писчий материал, как пергамент, пусть и качеством не лучшим, уже не выбросишь.

— А как ты, воевода-брат, думал отдать эту грамоту князю Юрию Владимировичу? — спросил я.

На пергаменте было написано о том, что князь Муромский Ростислав указывает ростовским боярам, тут фигурировало только одно конкретное имя Степана Ивановича Кучки, выступать, как только князь Ростовский узнает, что муромско-рязанско-половецкие силы перешли в наступление.

— Советуй! — нехотя, чуть скривившись, сказал князь-воевода. — Боромир говорит о том, что подкинуть нужно сие.

— Мудр младший воевода-брат. Я так же считаю, — сказал я, думая, как лучше донести до князя Юрия такую вот крамолу на Кучку.

— Не хотел я подобное чинить, но боярин тот сильно наглый и не почитает меня, как должно почитать Воеводу Братства нашего. Изнова прислал Кучка грамоту, а к ней полпуда соли. Писал, что много есть ее, остается только скинуть Юрия, — говорил князь-воевода.

Замысле Кучки и тех бояр, которые «кучкуются» рядом с ним, был амбициозным. Он хотел женить свою дочь на сыне князя Юрия, но при этом уже не должно было оставаться в живых его свата. Тем самым Степан Иванович Кучка рассчитывал стать по сути правителем ростово-суздальского княжество, управляя не им, а князем Андреем Боголюбским.

И не таким уж и сумасбродным был план Кучки. Говорят, что дочка его очень красива, пусть и несколько тоща. Последняя формулировка для меня так и в плюс. Ну не нравятся мне полные женщины, правда и худые не очень. И блондинки не так, чтобы впечатляют, а Ульяна Степановна по рассказам бела власами. В любом случае, управлять зятем через постель дочери — встречаемая ситуация в истории. Ну и молодому князю нужно опираться на кого-то, тут Кучка силен, у него у самого не одна сотня ратных кормится.

— Воевода-брат, тут бы половца какого привлечь… Убить его, предоставить князю, как посыльного от Ростислава Муромского и его союзников половцев. Юрий Владимирович даже вникать не станет, это для него подарок превеликий, причина, дабы покончить с Кучковичами, — сказал я, сейчас всем сердцем желая, чтобы не быть назначенным исполнителем этого замысла, будь он принят.

— Я услышал тебя. Но ты ничего не говорил и не слышал, — сказал князь после минут трех тишины, понадобившейся ему для осмысления моего предложения.

Странно, но сегодня не было рядом с воеводой княжича. Пусть и первый вопрос, который обсуждался с князем и был тайным, вероятно не для ушей Ростислава Ивановича, но воевода Братства даже в таких делах не жалел психику своего сына, посвящая в тайные основы властвования.

— Могу ли я испросить тебя, воевода-брат, а по здорову ли твой сын, княжич Ростислав Иванович? — спросил я.

Лицо князя посмурнело, а глаза налились тревогой.

— Прихворал он. А какой шептухи, или травника, тут, у меня и нет, — сказал князь с горечью в словах.

— Застудился? — решил я уточнить.

— А тебе пошто? — просил Иван Ростиславович, но после оживился. — У тебя, на тех моих землях, что я тебе дал, есть травники?

— Есть, — отвечал я.

Да, у меня были даже не одна травница, а три, если за третью считать девочку-подростка, которая училась у своей бабки травницким премудростями и заговорам. Сперва я даже хотел запретить их деятельность, не веря в заговоры и всякого рода шептания. Но после, посмотрев, как это работает, понял, что с таким явлением можно работать. Нет, клинику