Николай I Освободитель // Книга 5 - Андрей Николаевич Савинков

Ну а за своею военную помощь — немного финансовую в виде кредитов — мы подписали с Мексиканской республикой секретный договор об окончательном переходе Калифорнии под руку Санкт-Петербурга. Свои северные территории в Мехико уже давно считали отрезанным ломтем, договор этот лишь закреплял фактическое положение вещей. В действие он должен был вступить в момент объявления войны одной из сторон, а до того оставался в тайне.

Впрочем, сначала правительству генерала Санта Анны, которое Санкт-Петербург признавал в качестве единственного легитимного в этой стране, нужно было разобратсья со всеми внутренними врагами, и дело это обещало затянутсья как минимум на пару лет.

— Ладно, — я махнул рукой, было понятно, что пока разговаривать с этим Герценом просто не о чем. Можно было даже сказать, что я остался немного разочарован, хотя с другой стороны, чего я другого мог ожидать? Если брать в расчет мою прошлую жизнь, то разница в возрасте у нас была почти в пять раз. — Давай в таком случае вернемся к недавнему происшествию.

— Будете защищать Малова? — Скривился собеседник.

— Нет, не буду, — я покачал головой. Перед этим разговором я выяснил все обстоятельства дела, и быстро стало очевидно, что профессор Малов, читающий — вот умора — нравственное воспитание, был на самом деле еще тем типусом. Тупой, грубый, лижущий задницу начальству приспособленец. Чего стоит только тема его диссертации, в которой он доказывал преимущества монархического строя перед всеми другими. Нет, я и сам в целом был с этим согласен, хоть и с определенными оговорками, однако характеризует такой выбор темы соискателя совсем не с лучшей стороны. Интересно сколько из тех, кто защищал диссертации по всяким там историям КПСС и научным коммунизмам потом перекрасились в другие «цвета». Думается, что доля их была подавляющая. — Профессора ожидает отставка.

— Неожиданно, — вздернул брови Герцен. — Ваше императорское величество.

— Однако это, — я продолжил мысль, — совсем не означает, что я считаю вторую сторону конфликта в данной ситуации правой.

— В чем же мы были не правы, когда захотели изгнать из университета это ничтожество, — Герцен понял, что сейчас будет решаться его судьба и вновь занервничал.

— В выборе средства решения проблемы, — я задумчиво потер переносицу и попытался донести до собеседника свою мысль. — Мне не нужны революционеры. Ни в какой сфере жизни. Кто мне нужен — это люди способные много и плодотворно трудиться на благо государства. Созидатели. Если бы вы вместо этой откровенно мальчишеской выходки, подали в ректорат коллективную петицию, под которой подписались бы все студенты, это выглядело бы куда более взрослым поступком нежели физическое «изгнание» преподавателя с лекции.

— Однако это ничего бы не дало, — покачал головой студент.

— Возможно, только жизнь — это игра с ненулевой суммой… — Заметив удивленный взгляд Герцена я пояснил смысл термина, — игра с нулевой суммой, это когда сумма выигрыша равна сумме проигрыша. Ты выиграл рубль, я проиграл. В жизни все по-другому, в данной ситуации в проигрыше остаются все.

— Что будет с нами?

— За срыв лекции — ничего, — я усмехнулся. — А вот за организацию революционного кружка… Я готов сделать вам предложение, от которого вам будет чертовски сложно отказаться.

— Какое?

— Мне нужны ученые люди на востоке империи. Красноярск, Иркутск… Охотск. Земли Русско-Американской Компании. Поедете туда с товарищами на пять лет, поработаете школьными учителями, побудете поближе к народу, узнаете о его чаяниях, может сдвинет что-то у вас в мозгах. С бюрократической точки зрения это будет выглядеть не как ссылка, а как юношеский порыв в желании изменить мир к лучшему. Потом этой строчкой в биографии еще гордиться будете.

Понимание того, что для ускоренного заселения новых земель нужно не столько пихать на восток крестьян, сколько вкладываться именно в развитие городов, пришло не сразу. Казалось бы, в эти времена средний крестьянин крайне редко выезжает куда-нибудь дальше своего села, какое ему дело до того, есть в губернском городе гимназия или нет. Вот только город — это не только культурный, но еще и промышленный, а также потребительский центр, куда уходит сельхоз продукция, и откуда по окрестным селам расходятся в обратном направлении промышленные товары. Ну а существовать полностью на натуральном хозяйстве — удовольствие очевидно не из самых приятных.

— Альтернативой, как я понимаю является каторга? — Скривившись переспросил Герцен.

— Вы правильно понимаете, молодой человек, — кивнул я. — Предлагаю обойтись без суда и всех этих неприятных моментов. Отчислитесь из университета самостоятельно, без дополнительного скандала, получите предписание по линии Министерства просвещения и отправитесь в дорогу — за казённый, замечу, кошт — так чтобы к новому учебному году уже приступить к работе.

— В таком случае, я согласен, — понуро кивнул Герцен. Неожиданно его судьба совершила резкий поворот в совершенно непредсказуемую на первый взгляд сторону. Но опять же винить этому несостоявшемуся революционеру было некого, только себя.

Забегая чуть наперед скажу, что эта работа — школьным учителем в Иркутске — сильно повлияла на Александра Ивановича. От общения с простым народом его взгляды на жизнь за следующие несколько лет радикально изменились. Когда в 1836 году срок назначенной императором полудобровольной ссылки окончился, Герцен вместо возвращения в столицы остался на востоке и ходатайствовал об учреждении в Иркутске губернского технического училища, директором которого в итоге и стал. Ну а когда в 1852 году в этом городе был основан университет, именно Герцен стал его первым ректором, прослужив на этом посту до самой смерти в 1881-ом.

Глава 12

Не смотря на все усилия остановить холеру на дальних подступах так и не удалось.

После истории с бунтом в Севастополе Министерством общественного здоровья были предприняты все меры, дабы свести возможный ущерб от этой хвори к минимуму, было проведено массовое обучение врачей, прочитаны сотни лекций, обустроены карантины и организованы специальные холерные больницы.

По началу казалось, что ее удастся задержать в южных губерниях и не пустить на север. Кавказ, Астраханская губерния — в общем Каспийский путь в Персию — были закрыты наглухо, а караваны с товарами оттуда пропускали только после карантина и специальной санитарной обработки. Все эти меры позволили замедлить распространение болезни и сделать ее гораздо менее смертоносной. После проведенных изысканий и введенных на практике лечебных и профилактических мер, стало выживать абсолютное большинство заболевших. Во всяком случае