Наследник. Тайна дворцовой книги - Катиш Петкевич

– Что ж, – продолжил дядя Феликс, быстро окинув взглядом комнату, – вижу, вы бездельничаете?

Это был вопрос, на который никогда не находилось правильного ответа. Скажешь «нет» – не поверят и отчитают за враньё. Скажешь «да» – отчитают за безделье. Поэтому Кристиан и Ксанди, наученные горьким опытом, опасливо промолчали. Но дядя Феликс, который, судя по всему, был в замечательном расположении духа и не планировал никого отчитывать, громко расхохотался, глядя на серьёзные лица братьев.

– Пойдёмте, я должен вас кое-кому представить, – махнул он своей ручищей, чтобы мальчики следовали за ним.

Еле поспевая за быстрым шагом дяди, Ксанди с энтузиазмом рассказывал ему про предстоящий экзамен, не забывая посетовать на большое количество уроков, из-за которых даже пришлось на время пожертвовать любимыми поездками в парке с Биргером. Дядя Феликс, слушавший Ксанди с неподдельным интересом, время от времени добродушно хохотал, заполняя молчаливые коридоры непривычным шумом.

Спускаясь по мраморной лестнице, залитой разноцветными бликами от витражной розы на окне, мальчик украдкой глянул в старинное зеркало с купидончиками и с удивлением обнаружил, что болезненная бледность исчезла с его лица. Вместо неё на щеках рдел румянец – то ли от быстрой ходьбы, то ли от радости встречи с дядей Феликсом и Кристианом.

Войдя в небольшую гостиную, предшествующую покоям короля, дядя Феликс попросил мальчиков немного подождать, после чего развернулся и быстро скрылся в дверях, ведущих в следующую комнату. Ксанди с удивлением покосился на двух гвардейцев в чёрных мундирах, стоявших по обе стороны от входа в покои: раньше они никогда не дежурили здесь. Их каменные лица не выражали ни единой эмоции, однако между собой они всё же иногда многозначительно переглядывались.

В гостиной наступила тишина, которую мальчики не решались нарушить. От нечего делать Ксанди стал разглядывать массивные портреты полководцев на тёмных, обитых багровым шёлком стенах. Тусклый свет с трудом пробивался сквозь тяжёлые портьеры, отчего лица на многих портретах были едва различимы и только глазницы казались неестественно белыми. У всех изображений было удивительное свойство: где бы вы ни расположились, глаза людей всегда будут следить за вами. Преподаватель по рисованию объяснял Ксанди, что это лишь оптическая иллюзия, но версия нянюшек о «частичках души, заключённых в портретах, заставляющих глаза изображённого завистливо следить за всеми вокруг», нравилась мальчику гораздо больше.

Из-за дверей послышались чьи-то взволнованные возгласы. Ксанди вздрогнул и прислушался. Говорили несколько людей. Но массивные двери, ведущие в покои, не давали звуку в полной мере просочиться в гостиную. Мальчик оглянулся на Кристиана: тот находился в другом углу и, судя по его скучающему виду, ничего не слышал. На мгновение голоса затихли, и Ксанди, притворившийся, что его чрезвычайно заинтересовал портрет некоего тучного господина, уже отчаялся что-либо подслушать. Вскоре голоса зазвучали с новой силой.

«Наше положение прескверное! У нас попросту нет выхода», – прогремел чей-то голос, напоминавший дядю Феликса. Тут же послышался строгий голос бабушки Ксанди: «Ей ни в коем случае нельзя доверять: я знаю, на что она способна!» Далее последовало что-то трудноразличимое, кто-то всхлипнул и кашлянул, после чего дядя Феликс вновь воскликнул: «Позвольте, но у нас всё равно нет другого выхода!» В ответ зазвучал голос отца: «Я понимаю ваши чувства, но, надо признать, мы в большой опасности… Нам жизненно важен союз с её государством, ведь именно её страна отделяет нас от врага! Они ищут повода начать войну, и они обязательно его найдут!..» Он замолчал на мгновение и затем мягко обратился к королеве Элеоноре: «Матушка, я знаю, как для вас будет тяжела и неприятна эта встреча, но ради всех нас… Феликс прав: другого выхода нет».

Этот странный разговор был прерван громким шумом, донёсшимся со стороны мраморной лестницы, ведущей в королевские покои. Сразу после этого произошла любопытная сцена: гвардейцы синхронно выпрямились и топнули, спустя мгновение тяжёлые двери распахнулись, и в них показался хитро улыбающийся дядя Феликс. Одновременно ему навстречу устремилась шумная делегация, возглавляемая пожилой особой. Оказавшись в гостиной, вошедшие тут же замолчали и учтиво поклонились. Ксанди удивлённо оглядел гостей. Впереди стояла женщина с гордо поднятой головой и высокомерным взглядом. Трудно было сказать, сколько ей лет, однако глубокие морщины в уголках губ и на лбу указывали на то, что она была гораздо старше всех присутствовавших. Ясные, широко поставленные глаза властно окинули гостиную и остановились на лице дяди Феликса; тонкие губы были плотно сжаты и не выражали ни намёка на улыбку. Одета она была с отменным вкусом: высокий глухой воротник её тёмного платья обвивали многочисленные нити жемчуга, а в седых волосах виднелась замысловатая заколка, напоминавшая чёрный цветок. Ксанди был совершенно уверен, что никогда не видел эту женщину прежде, тем не менее её лицо показалось ему знакомым, и он тщетно силился вспомнить, откуда мог её знать. Её свита состояла из десяти-пятнадцати человек, и никто из них не позволил себе улыбнуться дяде Феликсу в ответ.

Впрочем, эта нарочитая серьёзность вошедших ничуть не смутила дядю Феликса, так как он поклонился и с искренней радостью в голосе произнёс:

– Какая честь, Ваше Величество королева Агата!

Ксанди в ужасе вжался в стену: королева Агата – так ведь это та самая ведьма, про которую говорил Кристиан! В этот момент из соседней комнаты вышли отец и бабушка Ксанди. Они радушно улыбались гостям, и ничто не свидетельствовало о том, что буквально минуту назад они о чём-то спорили за закрытыми дверями. При их виде королева Агата и её свита вновь учтиво поклонились, а отец приветственно сказал:

– Какое счастье вас видеть! Надеюсь, поездка в наши далёкие края не была утомительной?

Уголки губ королевы Агаты дрогнули, обнажив мелкие острые зубы. Она произнесла низким, несколько скрипучим, но приятным голосом, в котором угадывался лёгкий иностранный акцент:

– О, что вы, Ваше Величество, поездка сюда была настоящим удовольствием. Мы с моей внучатой племянницей Шарлоттой очень весело провели время. Что же вы, Шарлотта, покажитесь королю!

Она обернулась, и свита немного расступилась, обнаружив девочку лет восьми-девяти, скромно стоявшую позади. Королева Агата ловко схватила её за руку и представила всем «принцессу Шарлотту». Едва девочка подошла к королеве, Ксанди тотчас понял, что именно её он видел сегодня в окне во время утренней прогулки. Круглое личико Шарлотты выражало абсолютнейшее смущение, тёмные ресницы дрожали, а маленькие пухлые губы пытались изобразить улыбку. Одета она была в простое белое платьице, на голове красовался маленький синий бантик под стать её темно-синим глазам. По худым плечам струились длинные светлые локоны, которые, как она их ни поправляла, всё равно соскальзывали вперёд. Сделав неловкий книксен,