Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2 - Максим Гаусс

и протянул мне. При этом что-то приказал Саиду и тот аж в лице поменялся. Отошел в угол, постоянно держа меня на прицеле своей винтовки.

Проигнорировав такую перемену, взяв нож, я принялся за дело. Быстро выстругал две дощечки подходящего размера, затем приспособил как надо. Зафиксировал, затянул. На все ушло минут десять. По окончании лечебно-восстановительных работ, я собрал весь оставшийся мусор в кучу и посмотрел на хозяина кишлака.

— Ну… Все что можно было сделать для вашего сына с тем, что удалось купить на базаре, я сделал. Теперь остаётся только ждать. А это хорошо бы выкинуть или сжечь.

Иззатулла внимательно осмотрел забинтованную рану, но видимо остался доволен.

— Он будет жить? — спросил тот, посмотрев на меня с подозрением.

— Будет! — уверенно ответил я. А про себя добавил. — Только не долго!

Моджахеды вообще долго не живут, все другой, лучшей жизни хотят, где у них будет все то, чего им не хватает в этой. Мечтать не вредно.

— Почему он не двигается? — уточнил старик.

— Спит. Я вколол ему антибиотики, жаропонижающее и обезболивающею. Лекарство начало бороться с инфекцией. Поэтому ему нужно много спать, постоянный отдых и наблюдение.

Лицо Иззатуллы изменилось. Видно было, что его серьезно волновал вопрос здоровья близкого родственника… Интересно, почему? Детей в афганских семьях полно, по десять, а то и больше, чего же так печься над одним⁈ Может потому, что этот был самым младшим? Или какая-то иная причина?

Конечно, я намеренно все сделал как дилетант, но исходя из имеющихся средств и то хорошо. Впрочем, я прекрасно понимал, что эти антибиотики, учитывая ещё и то, сколько их было, не решат проблемы окончательно. Дня три или четыре он ещё поживет, а больше мне и не нужно… Вряд ли кто-то может проверить мою работу.

* * *

Майор Кикоть молча ждал, пока начальник отдела полковник Афанасьев изучит его рапорт. В нем чекист крайне подробно описал не только саму проблему, но и варианты ее решения. В доклад легли все три инцидента, в которых, так или иначе, фигурировала фамилия ефрейтора Громова.

— Виктор, я не пойму, чего тебе сдался этот Громов? Ну, допустим, в случае с диверсантами, ему очень повезло. Его предположение оказалось верным, а сам он, из-за тяги к геройству и неверного восприятия опасности, не понимая, чем все может быть чревато, пошел к артиллерийским складам и случайно наткнулся на двух нарушителей. Он ведь их просто запер в здании, затем позвал на помощь. Ничего сверхъестественного.

— Я того же мнения. Могло быть и так.

— Во втором случае, да. Согласен, достаточно много вопросов к товарищу Громову. Но ведь если посмотреть на это с другой стороны, то парень герой. Его и медалью наградили и благодарственное письмо на родину отправили. Еще и звание дали. Считаешь, не заслужил?

— Заслужил! — вновь кивнул майор.

— А в третьем случае их машина попала в засаду, был бой. В итоге семь двухсотых, остальные пропали. Сколько их было, двенадцать?

— Так точно.

— Выходит, пятеро пропали и Громов среди них, так?

— Да.

— Ну и что тут тебя насторожило? — поинтересовался Афанасьев. — Парню теперь точно не позавидуешь. Думаю, мне не стоит тебе рассказывать, что душманы делают с нашими солдатами, да? У нас ведется статистика. Конечно, есть негласные правила по обмену и даже по выкупу пленных. Но это единичные случаи, не массового характера.

— Я знаю, товарищ полковник! — снова кивнул Кикоть. — Я тоже во многом ошибся, когда подозревал его.

— Так чего же ты хочешь, не пойму?

Кикоть шумно выдохнул, собрался с мыслями и заявил:

— Давайте, чисто гипотетически представим, что Громов был завербован иностранными структурами. Только представим.

— Ну?

— В кратчайшие сроки его обучили стрельбе, боевым искусствам, тактике и стратегии. Самообладанию. Твердости духа, умению нестандартно мыслить, если этому вообще можно научить. Еще умению действовать в сложной обстановке. Хотя, что такое кратчайшие сроки, я даже приблизительно не могу сказать. Парню, девятнадцать лет, за территорию Советского Союза он не выезжал. У него где-то отец за рубежом, но насколько я смог проверить, никакого контакта между ними не было уже лет восемь минимум. Ни писем, ни звонков. Стало быть, отец тут вообще вряд ли как-то замешан.

— Так, ближе к сути?

— Дальше… Допустим, он по характеру такой. Твердый, волевой. Сдержанный. Это наш психиатр допускает… А вот если он никуда не выезжал, вообще не посещал стрелковый тир, не ходил на охоту, не был в секциях по боевым искусствам… То где же он всему этому научился. И как именно? Когда? С кем?

Афанасьев задумчиво потрогал подбородок.

— Хм, майор, в твоих словах есть логика. Смотрю, ты вцепился в него, как бультерьер в грелку!

— Более того, я уже успел в ненавязчивой манере, в рабочей обстановке пообщаться с его матерью. И знаете что, она уверена, что ее сын учится на втором курсе института, в городе Ростове-на-Дону. То есть, мать, не знает, что сын не только отчислен из учебного заведения, но еще и служит в армии, причем не абы где, а в Афганистане. Я также, наконец-то, пообщался с представителем сборного пункта области, подробно расспросил. Тот сам изъявил желание служить в Афганистане. Но, тут случайным образом пересеклись интересы наших коллег из ГРУ.

— О как, а ну-ка, вот тут давай более детально! — Афанасьев удивился, потому что такой информации у него не было.

— Мой сокурсник, капитан Игнатьев по служебной деятельности, во время призывной кампании, постоянно находится в военном комиссариате. Ищет новых кандидатов и если находит, то подталкивает военного коменданта, чтобы призывника отправляли к ним в учебный центр.

— Тот, что в Таджикской ССР?

— Да, он самый. Наш Громов само собой попал в поле зрения ГРУ, был отобран. В его учетно-послужных документах уже стояла пометка, куда и в какую команду он назначен. Но карты сложились так, что военкома на месте не оказалось, вместо него был некто Амиров. Он лично инструктировал Громова, но потом что-то произошло. Я выяснил, что у Громова на почве давней вражды произошел конфликт с неким товарищем Коньяковым. Это парень на полтора года старше самого Громова. У него отец состоит в исполнительном комитете города и у него много связей в определенных кругах. Так вот, отец Коньякова позвонил Амирову и дал ему команду отправить Громова куда-нибудь подальше. Ну а поскольку