Физрук-6: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

беспокоится, — рассмеялась Вилена. — Ну, я побегу. Позвони завтра, как выпишут!

Она поцеловала меня и поскакала вниз по лестнице. Я повернулся было, чтобы вернуться в палату, как меня окликнули. Обернувшись, я увидел улыбающиеся лица своих единственных в Литейске родственников. Ксюша и Володька, нагруженные авоськами, бросились ко мне бегом. Я встретил их и с радостью обнял. Торчать на лестнице мы не стали. В холле как раз выключили телевизор, и зрители разошлись по палатам. Так что можно было спокойно пообщаться с посетителями.

— Да как же тебя угораздило! — накинулась на меня сеструха. — Тетя Феня утром как сказала, что ты в больнице, мы уже и не знали, что думать!.. А она, как назло, не знала, какой у тебя диагноз… Думали, на машине разбился!.. Тьфу-тьфу-тьфу!

Она постучала по перилам.

— Нет, я лишь в речке искупался.

— А я знаю! — подал голос брательник. — Ты Сашку Фимкина со льдины снял, да?

— А-а, так его фамилия Фимкин!

— Это соседкин сынишка, — пояснила Ксения. — Только он-то здесь при чем?

— Да у него Шарик, щенок, на лед удрал, — принялся объяснять Володька, — Сашка за ним, а льдина оторвалась и поплыла… Он сам сказал… Парень, говорит, их с Шариком спас, а сам в воду бултых!.. Ой, извините, Сан Сеич!.. Я ж не знал сначала, что это вы…

— Мы во-первых, не в школе, — напомнил я, — а в-вторых… Ксюша, ты не говорила ему еще?..

— Нет. Ты же сам не велел…

— Ну ладно… Отложим этот разговор… Я завтра выписываюсь. Наверное, еще пару дней пробуду на больничном, так что закатывайтесь ко мне в гости. Володька знает, где я живу.

— Хорошо, — откликнулась сестренка. — Завтра же вечером и закатимся, если не против.

— Конечно — не против, — сказал я. — Мой дом — ваш дом, приходите, когда захочется.

— Спасибо, Саша! — сказала сестра. — И ты к нам заходи в любой момент.

— Обязательно. Тем более, что нам нужно кое-что важное обсудить.

— Звучит загадочно, — улыбнулась она.

А Володька смотрел на нас вытаращенными глазами, ничего не понимая. Впрочем, он был только рад, что мы подружились. Поболтав со мною о том и о сем, брат и сестра Борисовы попрощались и, вручив мне авоськи с гостинцами, покинули больницу. Я притаранил подношения в палату, где соседи и так уже принюхивались к колбасе, которую принесла Вилена. Само собой, я не стал распихивать снедь по тумбочке, а выложил на широкий подоконник. Стола-то все равно в палате нет.

— Налетайте мужики! — сказал я. — На ужин сегодня можно не ходить.

Помимо апельсинов и колбасы, среди гостинцев оказались домашние пирожки, двухлитровая банка солений — помидоры пополам с огурцами и маринованные грибочки. Мужики, видя мою щедрость, тоже не стали жмотиться. Колян выложил на всеобщее съедение вяленого леща, которого сам же и выловил прошлым летом в Проныре, а Кирьян Петрович — домашние котлеты. Не хватало только хлеба и напитков. Старик подмигнул и покинул палату. Через пять минут вернулся, притащил полбуханки черного и чайник.

— Эх, под такую закусочку раздавить хотя бы мерзавчик, — вздохнул Колян.

— Мне-то все едино, — откликнулся Кирьян Петрович, — я пенсионер… Мне без разницы, где в итоге помирать, а вот вас, молодые люди, за нарушение режима турнут, не закрыв больничный, а на работе оформят пребывание здесь, как прогул… Так что потерпите, друзья до воли… Вот лучше давайте чайку. Я попросил Зульфию заварить покрепче, как полагается, а не ту мочу, которую нам обычно подают… Подставляйте стаканы!

Мы с Коляном выставили перед ним все три стакана. Старикан наполнил их бурой жидкостью. Выставил на стол баночку с сахарным песком. Так что пирушка у нас вышла на славу. Больничный ужин мы, само собой, пропустили. Потом пришла медсестра — другая, не Наташа, которая уже сменилась, раздала градусники, пилюли и микстуры. После чего время пошло к отбою. Спасибо Вилене, которая принесла зубную щетку и тюбик пасты. Так что я лег спать, как цивилизованный человек.

Сон единственная, доступная человеку, машина времени, не считая наркоза и комы. Правда, переносит она только в будущее. Я снова проснулся от того, что вошедшая дежурная сестра зажгла свет и сунула мне термометр. Потом пришел черед пить очередную микстуру. Чувствовал я себя великолепно, даже насморк прошел. Ну дома, конечно, порошки попить придется. А заодно и повалять дурака несколько дней, если мне, конечно, продлят больничный.

Забрав градусники, дежурная медсестра предупредила, что скоро обход. Через полчаса в палату снова ворвалась вчерашняя банда в белых халатах. Про меня лечащий врач сказал, что нет смысла держать сего пациента в больнице. Флюорография показала, что в легких никаких признаков обструктивных процессов не наблюдается, ну или что-то в этом роде. Главный для меня вывод заключался в том, что можно продолжить лечение амбулаторно. Главврач кивнул, и весь медицинский кагал перешел к следующему пациенту.

Можно было собирать манатки. Правда, мне и собирать было нечего, кроме высохших и возвращенных санитаркой трусов, зубной пасты и щетки. Остатки продуктов я, само собой, тащить домой не собирался. Пусть мужики доедают. Никого из них выписывать эскулапы пока не намеревались. Когда обход закончился, я выбрался в коридор и попросил у дежурной медсестры разрешения позвонить. Время было рабочее, поэтому я набрал служебный номер товарища инструктора райкома.

— Воротникова, — сурово произнес в трубке голос Вилены.

— Привет! — проговорил я. — Это я!

— Да, Саша, здравствуй!

— Меня выписывают.

— У меня все готово. Выезжаю!

— Жду!

Положив трубку, я вернулся в палату. Здесь меня ждал небольшой сюрприз. Колян ушел на процедуры, так что, кроме старичка, никого не было. Он жевал пирожок с капустой, испеченный моей сеструхой, запивая его вчерашним недопитым чаем. Увидев меня, кивнул, приглашая присоединиться. Делать мне было нечего, и я тоже налил в стакан холодного чаю и взял пирожок. Некоторое время мы меланхолично жевали и прихлебывали, а потом Кирьян Петрович вдруг заговорил:

— Простите меня, старика, Саша, что может быть лезу в вашу личную жизнь, но я все-таки должен вам кое-что предложить…

— Слушаю вас, Кирьян Петрович, — проговорил я.

— Мне кажется, что вы собираетесь жениться, — огорошил меня он. — Уж поверьте моему опыту, я вижу, когда девушка просто так, для отдохновения, а когда — серьезно… С нашей сестричкой, Наташей,