Олигарх 3 - Михаил Шерр

раздались в плечах, как бы заматерели, на щеках не юношеский пушок, а настоящая мужицкая щетина, ростом они были не меньше меня и явно не слабее. Я почему-то думал, что они еще юноши.

— Всё балбесы хватит, я все таки светлейший князь, а вы меня без всякого почтения тут тискаете, вас наверное надо в Питере оставить.

— Размечтался наивный, мы и сами сами с усами. Впереди тебя еще помчимся.

— Ладно хватит дурачиться. Садитесь ко мне в карету, по дороги поговорим.

Упрашивать никого было не надо и мы тут же отправились в путь. Джо ждал меня в Пулково и я с удовольствием решил совместить приятное с полезным, пообщаться с милыми сердцу друзьями детства и обсудить планы на будущее.

— При всем желании постоянно быть вместе у нас не получится, — братья были конечно людьми не глупыми и понимали эти сами, но услышав мои слова, они тут же изобразили детскую обиду, скорчив рожицы и выпятив губищи. Так они всегда делали в детстве. Мы сразу же дружно рассмеялись.

— Все ваши аттестации отличные, я очень этому рад. Чем бы вы хотели заняться?

— Нам, Алеша, все равно, чем скажешь тем и займемся, — за двоих ответил Иван.

— Вы знаете, что такое винт Архимеда?

— Да, — братья ответили дружно, в один голос.

— Так вот, надо используя его свойства разработать гребной винт для пароходов, он будет иметь преимущества перед колесным приводом. В Англии уже разрабатывают такую штуку и их надо опередить или хотя бы не отстать. Знаете они сразу же на все получают патенты и скоро ими начнут этим мозг всем выносить. Поэтому желательно иметь на это дело свою привилегию.

— Понятно.

Первый пароход с гребным винтом уже был, это австрийская «Чиветта». Это небольшой пароход, скорее даже лодка в Триесте. Она показала шесть узлов, потом произошел взрыв и полиция запретила ей плавать. Изобретателя звать Йосеф Рассель. Антонио Марино купил всё что можно у него, сам он работать на нас отказался. Но пока в Генуи ничего не получается, вернее не получается получить нужную скорость, всё те же шесть узлов.

Задача казалась простой, тем более что была же «Чиветта», которая еще в 1829-ом году совершила первый рейс. Но что-то не ладилось и инженеры у Антонио никак не могли выйти из этих шести узлов.

Рассказав все это, я подвел итого и переключился на другое.

— Но это не все. Гребной винт понятное дело надо поставить на пароходы, но надо еще и научиться делать их из железа, — братья моим словам не удивились. Всё таки недаром все аттестации были не просто отличными, а хвалебными, а Брюнель тот вообще написал используя только превосходные степени. — Как вам в Англии, понравилось?

Братья пожали плечам, но ответил Василий.

— Не знаем, мы её толком и не видели, мы все больше на заводах, да на стройках были.

— Кроме туннеля ничего толком и не разглядели, — добавил Иван.

— Это от вас не уйдет, когда поедите туда обязательно вам культурную программу организую, посмотрите Британию со всех сторон, — улыбнулся я.

— Брюнель показал нам свою железную дорогу, у нас в России ничего такого и близко нет, — Иван сказал с такой грустью, что у меня даже защемило сердце.

— А вы на что, деньги у меня есть, дай срок настроим дорог, никакая Англия в нами не сравнится. Представьте себе дорога до Иркутска, а потом до Тихого океана. А строить её придется вам. Ну может быть не сразу обоим, других дел еще хватает, — братья дружно переглянулись, но мои слова их не удивили.

— А пока вам еще долго придется учиться, разработка гребного винта это одно дело. Другое дело будите ездить по всему свету, в Англию, в Европу, обязательно в США, на нашей верфи в Генуи побываете. Со мной везде побываете, там вам тоже многое придется делать. Сразу же себе помощников подбирайте. Сотрудников у вас должно быть много, чтобы со всеми делами справиться. Я вас так работой завалю, только визжать будите.

Братья засмеялись и опять дружно в один голос.

— Не дождешься. Что что, в визжать не будем. Нас такое устроит, мы согласны.

Глава 20

Русская баня летом и зимой это разные вещи, конечно есть ледяная вода из глубоких колодцев, которая в любую жару может быть около пяти-шести цельсиев и бассейны, но зимой снег и мороз на улице, которые летом их ничем не заменить.

Германа уже русской баней было не удивить, а вот Джо таким мероприятием был потрясен.

Он с самым настоящим ужасом смотрел на все приготовления. А когда я его пригласил в парную, мне показалось, что он сейчас упадет в обморок.

Но Джо оказался настоящим мужчиной и в парную все таки пошел, но у меня появилось предположение, что если бы мы были втроем: он, Матвей и я, то никакая парилка его бы не увидела.

А здесь был более молодой немец и двое русских молодцов, явно годящихся ему в сыновья. Такого удара по самолюбию американец не стерпел и пошел в парилку.

Батюшка был большой любитель русской бани и в наших имениях было много виртуозов этого дела. Поэтому Джо быстро оценил достоинства нашей бани и поле третьего захода у же ничем не выделялся из нас.

Я конечно за время нашего похода баньку посещал и в Калифорнии и на Камчатке, но это было несколько месяцев назад и соскучился я по этому делу жуть как.

Когда мы парились, естественно ни о какой «пьянке» речи не было, только чай с травами, а вот когда мы закончили и уже остыли, то Матвей позвал нас к столу специально накрытому по этому поводу.

Из крепкого были наши бренди: малиновые, яблочные и вишневые. Я конечно знаю что «правильно» говорить не яблочный бренди, а кальвадос, но всегда говорю не правильно, мне просто нравится говорить именно так.

Кроме крепкого было наше домашнее пиво, которое было изумительного вкуса и качества.

Кто бы что не говорил, но у меня после года проведенного среди океанов душа просто требовала после бани употребить и посидеть поговорить в приятной компании о чем-нибудь.

Три часа за столом пролетели незаметно, сначала мы с братьями наперегонки вспоминали детство, затем дружно свои первые впечатления от бани, а затем зашел разговор о нашем плавании и тут мне пришлось говорить больше всех, все остальные на самом деле только задавали вопросы.

Через три часа я почувствовал, что созрел для разговора с Джо. Матвей понял это и подал команду Герману и братьям на выход.

Мы с Джо остались одни. Я понимал, что он хочет от меня получить личный ответ на вопрос, как я вижу будущее Техаса.

Ходить вокруг да около не хотелось, надо этот вопрос обсудить честно. Поэтому я решил взять инициативу на себя.

— Джо, давай говорить честно, ничего не скрывая. Каких-либо проблем в бизнесе, требующих нашего серьёзного разговора нет. Ты просто хочешь от меня услышать мои планы в отношении Техаса, вернее его будущего, — Джо был абсолютно трезв. Он употребил немного, намного меньше всех, бренди чисто символически и пива нессколько глотков.

— Да, Алексей, ты прав и я согласен с твоим предложением. Поэтому говорю тебе честно, это надо знать только мне, а не Стивену с его компанией.

Я достал бутылку французского коньяка и налил по пятьдесят капель. Наше бренди это чудесно, но коньяк есть коньяк.

После коньяка я насладился лимоном из нашей оранжереи, это конечно не кубинский фрукт, но он тоже чудесен.

Вот теперь я готов начать отвечать.

Джо коньяк закусил сигарой. Я тоже возьму сигару, но немного попозже.

— Джо, я не хочу чтобы иммигранты из США отторгли Техас от Мексики и присоединили его к Штатам, — мои слова Джо не удивили, он даже неожиданно довольно улыбнулся.

— Я настоящий американец. Мой род появился там больше ста лет назад и мне надо знать почему. Ты наверное не любишь США?

— Я считаю, что слово любовь здесь не подходит. США в моем понимании плохое государство, у вас есть много хорошего, но плохое затмевает всё. К сожалению нынешнюю Америку создали белые протестанты самых ужасных изводов, англо-саксонских, — я посмотрел на своего собеседника, согласен ли он со мной.

Джо кивнул соглашаясь, но уточнил:

— Я лично католик.

Его уточнение я пропустил и продолжил.

— Главное мерило ценностей у этих людей деньги. Эти люди не соблюдают никакие договора и считают другие народы ниже себя. Когда была ваша война за независимость, вам помогали французы, а потом США отказались вернуть