Гарпунер - Андрей Алексеевич Панченко

с хвостом и передо мною истерзанный бок кита, залитый кровью. Он ещё не понял, что мы близко, а значит это мой шанс! Глубоко вздохнув я с силой вонзаю пику за спинным плавником, наваливаясь на неё всем своим весом. Пика глубоко входит в тело кита, за моей спиной раздаются выстрелы, шлюпка уходит у меня из-под ног, и я повисаю на своей пике. Горячая и густая кровь кита, которая толчками бьёт из многочисленных ран, покрывает меня с головы до ног. Мощный рывок гиганта и я, как будто выброшенный катапультой, лечу высоко в воздух, снова холодная вода принимает меня в свои объятья. Третий раз за день!

В этот раз спасатели далеко, а я ещё на шлюпке замёрз до чёртиков. Пытаюсь плыть, но левую ногу сводит судорога. Я в панике начинаю бить руками по воде, пытаясь справится с болью и восстановить подвижность. Больно то как! Морская вода заливает мне нос и глаза, только усугубляя моё положение.

— Хватай весло! — кто-то знакомым голосом и довольно спокойно предлагает мне помощь, я тут же хватаюсь за протянутую узкую палку, выныривая на поверхность. Старик алеут, на своей байдарке успел ко мне первым и тем самым возможно спас жизнь. Вельбот замполита уже на подходе, а по всей флотилии маломерных судов разноситься крик «Ура!», старик же внимательно смотрит мне в затуманенные болью глаза и улыбается — ты убил кита Виктор, уже второго за одну охоту, ты отличный охотник!

Глава 14

Дорого нам эти три с половиной кита дались (не считать же детёныша за полноценную добычу!). Три шлюпки повреждены, одна так почти полностью разбита, вельбот замполита тоже получил повреждения, утоплено несколько винтовок и три человека в лазарете, с простудой и воспалением лёгких, один раздельщик, как раз тот самый балагур, сломал руку. С винтовками поступили просто, всем «потеряшкам», эти винтовки выдали в качестве премии, тем самым списав оружие, шлюпки и вельбот починяться мастерами «Алеута», там нет ничего сложного, ну а люди…, а с ними как получиться. Выздоровеют — хорошо, а если нет — судьба у них такая! Ну и среди этих троих «счастливчиков» Витя Жохов — купание в ледяной воде не прошло даром. Лежу на больничной койке уже неделю, и только вроде бы начал отходить от болезни. После того знаменательного купания, не имея тёплой и сухой одежды, мы ещё четыре часа буксировали туши убитых китов к плавбазе, и я замёрз до состояния синей курицы из морозильника. Как итог — пневмония. Хорошо Ирка меня практически насильно в лазарет определила, а то я бы всё ходил и храбрился, мол «само пройдёт!». Я из тех мужиков, которые в больницу едут только на скорой помощи. Высокая температура держалась несколько дней, а я метался в бреду по простыням, меня бросало то в жар, то в холод. Жена неотлучно была рядом со мной, меняя компрессы, коля мне уколы и заставляя пить порошки. Антибиотиков тут пока нет, и вот такая, почти обычная для современного мне человека болячка, запросто могла свести меня в могилу, как того же помощника гарпунёра, место которого я когда-то занял на «Энтузиасте». Но теперь вроде бы начало отпускать — я иду на поправку.

Наша флотилия закончила сезон, невероятными усилиями, практически зубами, выгрызя этот чёртов план и даже не малую долю его перевыполнив! Как по закону подлости, вчера пришла баржа с углём (нет бы на неделю раньше!) и все суда флотилии сейчас бункеровались, готовясь для перехода во Владивосток. Там суда встанут в док, для ремонта и подготовке к следующему сезону. Планы на ремонт огромные. Это конечно же починка обшивки «Алеута», но и самое главное, переход с угля на мазут! Котлы останутся, будет модернизирована и заменена система подачи топлива, установлены баки, вместо угольных ям, да и куча всего по мелочи, но самое главное — это срок! На всё про всё, нам отводиться всего три месяца, а потом снова в море! Как поётся в старой песне про китобоев «бить китов у кромки льдов, рыбьим жиром детей обеспечивать».

Скоро, совсем уже скоро, у Витьки Жохова начнётся новое испытание — испытание берегом. Тут, на флотилии я уже свой, всем знакомый и понятный, тут и я привык жить, несмотря на адский холод и тяжёлый труд. Всё мне тут знакомо и привычно, я тут уважаемый человек, со мной и капитан-директор теперь первый здоровается, а там, на берегу я кто? Зная характер Витьки, до того, как я переселился в его тело, можно предположить, что на берегу об него ноги все вытирали! Страшно мне на берег сходить! У Жохова наверняка куча знакомых во Владивостоке есть, те же соседи по общаге, однокурсники и бывшие сослуживцы. Бабушка опять же… Да я даже куда идти не знаю! Хотя я и родился, и вырос во Владике, но сейчас это абсолютно другой город! Поэтому мною принято «волевое» решение, «болеть» как можно дольше! Лучше остаться в лазарете «Алеута» или переехать в городскую больницу, постепенно узнавая реалии большого города и жизни Жохова до выхода в море, чем с головой нырнуть в омут неизвестности!

— Как ты любимый? — Ирка задала риторический вопрос, он только пятнадцать минут назад была у меня, но всё равно, она задаёт этот вопрос каждый раз, когда появляется. Вот и теперь, зайдя в больничный кубрик с жестяной банкой, в которой перекатывался простерилизованный шприц, она снова за своё.

— Плохо… — сделав страдальческое лицо, отвечаю я — не любит меня никто!

— Я тебе всё равно укол поставлю Жохов! Поворачивайся давай, а то Марину Карлову, как в прошлый раз позову! — задохнулась от возмущения моя жена.

— А ты её зачем всё время зовёшь? На задницу и причиндалы мои смотреть?! Я чего-то не пойму, ты ей мужем так хвастаешься или она сама попросила? Это вообще-то интимные вещи, и я их готов показывать только тебе! — запротестовал я. В прошлый раз, когда она в очередной раз пришла терзать тупой иглой шприца мою многострадальную задницу я не дался и через минуту доктор «бегемот» почти меня изнасиловала, всадив иглу так, что я не удержал слёз.

— Вот и показывай мне, если ей не хочешь! — Ирка не повелась на подколку, привыкла уже ко мне зараза такая! — укол надо поставить Витя, ты едва оклемался! Температура, когда последний раз была? Вчера! Так что Жохов, хочешь ты или