И аз воздам - Андрей Готлибович Шопперт

фентифлюшка – копеек тридцать стоит. А часть дорог будет приведена в порядок абсолютно бесплатно.

Событие сорок второе

Военачальнику мы в особенности удивляемся тогда. когда даже в его отсутствие войско соблюдает порядок.

Иоанн Златоуст

Быстро сказка сказывается. В Подольске бумаги начали оформлять и совершенно искренне заверил его мужичонка в сюртуке английского покроя, что за неделю всё сделает. Завтра? Ну, что вы, Ваше Сиятельство.

– Хм, это ускорит, – Брехт показал билет в двадцать пять рублей.

– Сей момент. Завтра в десять утра всё будет готово! – и тоже белая, как и стороблёвая ассигнация, испарилась.

Договорившись с попутчицей, что встретятся здесь же поутру, Брехт с Ивашками и прочими Сёмами проследовал домой.

Не ждали, но бросились «прямо из печи всё на стол мечи». После обеда Пётр Христианович обошёл колхозное хозяйство. Артель «Свободный труд» не развалилась. А говорят, только под кнутом русский крестьянин будет работать. Мычали коровы, визжали свиньи, ржали лошади, гавкали собака. Благодать. Воняло навозом так, что слёзы на глаза наворачивались. Было третье мая и жара прямо наступила. И ни ветерка. И все запахи вились вдоль земли. Лепота! Деревня.

Правда, при осмотре детальном, оказалось, что не всё благостно. Сено практически кончилось, как и овёс, кормить коров и лошадей нечем. Интересно, а если бы Брехт не приехал именно сегодня, то чего бы делали християне?

Пётр Христианович шмякнул по загривку председателя артели Осипа и задал ему этот вопрос.

– Ты, что, председатель, решил загубить все начинания?

– Не рассчитали. – Ни грамма раскаяния в глазах голубо-небесных преданных.

– Так издохнет с голода скотина! Столько денег вложено?! А вы как будете жить?

– На всё воля божья.

Ясно, ссуки, не считают это своим, у них вон коровёнки в сараюшках мелкие стоят, сено жуют. Это их коровёнки, а вот эти непонятно чьи. Барские. Ничьи, чего же думать о чужом, о своём думать надо. Сто процентов, корма к себе в сараюшки перетащили. Брехт Тихона с Фролом построил и их спросил, а с овсом что? Лошадей уморить голодом надумали?

– Не рассчитали, уж больно прожорливые твари. Вестимо вон каки здоровые.

– Тихон, я о тебе лучшего мнения был. Ладно, чего уж. Седлай коня и … Двух седлай и езжай к соседу. Найди там управляющего немца Карла Генриховича и попроси его срочно сюда племянника прислать – Иогана Бауэра, ну, который собачек продавал, пусть сюда едет. Найму его на постоянн… На год найму. Фрол, а ты на втором жеребце объезжай соседей, не продаёт ли кто овса и сена, поспрашивай.

А ведь хотел как лучше. Нет, без жёсткой руки немца управляющего ничего не получится. Чёрт с ними с теми деньгами, которые он запросит, сто раз это окупится. Вот сейчас, если бы он не приехал ещё пару дней, то стали бы массово забивать коров и свиней и за копейки мясо продавать, да ещё не факт, что продадут. Весна ведь. Как его хранить? И все тысячи рублей, что потрачены на закупку кормов и животных просто пропадут. И ведь Осип казался разумным человеком. Нельзя осчастливить людей, дав им богатства даром. Не поймут, не оценят. Людей осчастливить можно только из-под палки. Аракчеев был прав, создавая свои военные поселения, только чуть переборщил с муштрой. Или наоборот, воли много дал. Казачьи станицы же благоденствуют. Почему? Там старшина строжайшую дисциплину блюдёт. Это только разговоры про казачью вольницу. Там всё регламентировано. Нужно будет Аракчеева раньше на мысли о военных поселениях навести. Пороть, пороть и пороть и не за грехи, а для профилактики.

Фу, разбушевался. Пётр Христианович сел у полевой кухни на лавочку дух перевести и успокоиться, а то точно по роже кому засветит, половину зубов на волю выпустив. Месяц блин прошёл всего, а страну до ручки довели. У кухни крутились две бабы, варили кашу для детишек, ну хоть это не похерили начинание. Хоть дети с голоду умирать весной не будут.

Зря радовался. Одна из тёток, та самая раненая в задницу соседом непутёвым Серёгина мыла чашки деревянные. Почему не после еды, а перед? Брехт подошёл, посмотрел. В грязной воде, в деревянной кадке, раненая просто ополаскивала тарелки, даже не проходя хотя бы шматком соломы, и ставила их в горку, не переворачивая. Грязная вода с остатками жира, так в чашках и оставалась.

Дай бог терпения. А, дай Джим на счастье лапу мне … Если бы не подбежавший Абрек, Брехт, не сдержавшись, тут же выпорол бы сволочь эту. Это прямой путь к холере. Что, нельзя принести чистой воды, нельзя принести плошку с золой? Как сейчас Пётр Христианович Чацкого понимал. Уехать нужно срочно. Где там этот Саратов? По дороге? Уехать, либо пока он кого не зашиб, либо пока его кондрашка не хватила.

– Матрёна! – заорал граф на всё село, – Василиса!

Нет. Никто не откликнулся.

– Знахарка где? – повернулся граф к Серёгиной. Как там звали её? Да пофиг!

– В лесу. Травки собирают. – И продолжила ополаскивать в грязи чашки.

– Воду поменяй. Чашки перемыть, чтобы блестели, принеси золы и сена. Если узнаю, что ещё раз так вымыла посуду, выгоню из деревни. Ясно? – На людей нельзя орать. Такие угрозы надо произносить тихо, медленно, с полуулыбкой на безмятежном лице.

Не проняло в первую секунду, ну делом же занята женщина, а тут чего-то лопочет немчик. Но потихоньку слова, на нормальном русском языке сказанные, стали до бабы доходить. Она перекрестилась. Взвизгнула и убежала. Теперь проняло.

Пётр Христианович, продолжая играть с огромным Абреком, медленно успокаивался. Нет. Наездами коммунизм в отдельно взятой деревне не построишь. Нужно вырастить новое поколение самому. Ну, да, там Наполеон, а тут Студенцы с сотней жителей. Что перевесит? Первый раз ничего изменить при попаданстве не удалось и опять ничего не получается.

Почему? Ну, Ленин точно ответил. Учёт и контроль. Нельзя иначе. Но ведь контролировать должен тот, кто знает, что контролировать. Памятку Бауэру написать. На каждый чих не наздравствуешься. Правильно армия будет уставами замотивирована. Только чтобы уставы написать нужно время и даже если он сейчас вспомнит все уставы и напишет, пользы это не принесёт. Уставы должны быть написаны кровью, иначе не будут работать.

Событие сорок третье

Существует только один вид дисциплины – абсолютная дисциплина.

Джордж Паттон

Больше всего времени граф Витгенштейн потерял в Москве, нет, не Валериану советы по приведению дорог в надлежащий вид, давая, тут всё просто вышло. Рядом был Константин. Послушал графа, хлопнул того по плечу и поскакал к Салтыкову команды раздавать. Молодец. Проблема организовалась там,